За несколькими столами в двух передних рядах сидели тренеры и медики команды, а игроки заняли места за ними. В их глазах я видел одновременно и заинтересованность, и удивление.

Асташев сел на своё место за столом перед всеми. За его спиной красовалась большая доска, наподобие школьной. С обязательным мелом и тряпками, а рядом с ней висела другая, стилизованная под хоккейный овал, белая и магнитная, с разноцветными фишками, по шесть штук красных и синих.

Завьялов встал в уголке, рядом с тумбочкой, на которой стояли телевизор и видеомагнитофон. Во всяком случае я решил, что это он. Ну а я, по велению руки главного тренера команды, встал рядом с ним.

Если до этого в комнате стоял шум, и игроки, и тренеры о чём-то переговаривались между собой, то сейчас воцарилась, можно даже сказать, звенящая, тишина.

– Товарищи, здравствуйте, – начал Асташев, – скорее всего, вы и так уже в курсе того, что я хочу вам сообщить, но в любом случае необходимо всё проговорить ещё раз. Официально, скажем так.

Как вы все знаете, в этом году в рамках подготовки к выступлению в высшей лиге чемпионата Советского Союза по хоккею с шайбой наша команда свердловский «Автомобилист» примет участие в турнире на призы облспорткомитета.

Руководство спорткомитета области крайне недовольно тем, как мы с вами, товарищи, закончили прошлый сезон. Десять очков в двадцати двух играх, разница шайб 57-103 и последнее место в турнирной таблице. Мы чудом не вылетели в первую лигу.

И это позор, дорогие мои игроки, тренеры и медики. Самый настоящий позор.

Это заставило меня пойти на жёсткие, но необходимые меры. Состав команды обновился, вы уже успели познакомиться с нашими новичками, и мы все на них надеемся.

Он сделал небольшую паузу, но вскоре продолжил:

– Но на этом моя работа не закончена, и сегодня я хочу вам представить ещё одного новичка, который, может быть, присоединится к нашей команде, – он указал на меня рукой, – знакомьтесь, товарищи. Саша Семёнов, талантливый юниор из нижнетагильского «Спутника», думаю, вы все помните, как он сыграл против нас в прошлой игре. По результатам игр турнира на призы спорткомитета я приму решение насчёт его будущего. Если у вас есть вопросы и предложения, я готов их выслушать.

– Сан Саныч, – фамильярно обратился к Асташеву Виктор Кутергин, тот, которого я так ловко оставлял без штанов во время вбрасывания в последней игре, – можно мне?

– Слушаю тебя, Витя.

Как я понял, этот игрок был в команде чуть ли не главным авторитетом. Ещё бы! Капитан, чемпион СССР в сезоне 1974–1975 в составе ЦСКА и участник первой суперсерии между советским клубом и клубами НХЛ. К таким игрокам все и всегда прислушивались.

– Я против, Сан Саныч. Вы, конечно, главный тренер, и решать вам, но пацана-то не жалко? ну да, он неплохо против нас сыграл в прошлой игре. Но вам напомнить, что произошло в позапрошлой?

Это был риторический вопрос, и Кутергин продолжил:

– В позапрошлой игре Саша Каменский отправил этого щегла в больницу с переломом шеи. После жёсткого, но вполне обычного силового приёма. И Каменский не сказать что большой специалист в этом деле.

– Что вы хотите сказать, Виктор Александрович? – тут же встревоженно спросил Завьялов.

– А хочу я сказать вот что, товарищ председатель областного спорткомитета. Нам чуть больше чем через два месяца играть с ЦСКА. А там ребята не чета нашему Саше Каменскому. Там Лёха Касатонов, Слава Фетисов и, как вишенка на торте, Володя Константинов. Если уж Каменский отправил этого пацанёнка в больницу, то эти куда его определят? Сразу в морг?

– Если смогут подловить, – ответил я, хотя, возможно, стоило промолчать, но мне надоели все эти пацанёнки и щеглы, – вы вот, Виктор Александрович на вбрасываниях со мной не разу справиться не смогли. Да и Каменского я очень хорошо в прошлой игре приложил. Надеюсь, это не встало вам слишком дорого? – обратился я к своему обидчику, которому вышиб сразу два зуба, – зря вы капу не надели тогда.

Да, всё это было наглостью, так говорить про опытных и уважаемых игроков, но я решил, что стоит сразу показать характер. Тем более, что слова – это просто слова. Игра покажет.

И Каменский, и Кутергин просто пришли в ярость от моих слов. Не привыкли эти авторитеты, чтобы с ними так разговаривали. Но Асташев вовремя вмешался и подавил недовольство в зародыше.

– Так, товарищи, давайте не будем превращать общекомандное собрание в балаган. Я своего решения менять не буду. Точка.

Наверняка, у игроков «Автомобилиста» было что сказать своему тренеру и мне, но дисциплина в команде находилась на хорошем уровне, так что они промолчали.

Потом тренеры довели до игроков планы на оставшиеся дни перед предсезонным турниром, я познакомился со всеми игроками и тренерами, и собрание завершилось.

Настал черёд моей первой тренировки вместе с командой.

Шкафчики в раздевалке на тренировочном овале базы «Автомобилиста» были именные. Все, кроме одного, который и предназначался для меня.

Я переоделся чуть-ли не первым и стремглав выскочил на лёд.

Вид тренировочной арены показался мне ещё более печальным, чем во дворце спорта профсоюзов. Там следы от шайб на бортах хотя бы убирали, здесь же бортики были черным черны от постоянных попаданий, а на защитные бортики из плексигласа без слёз не взглянешь, все какие-то переломанные и скреплённые болтами.

Хорошо, хоть освещение с вентиляцией оказались хорошими, а лёд так вообще парадоксально прекрасного качества.

В общем, удовлетворительно.

Пока остальные игроки и тренеры медленно подтягивались на лёд, я успел нарезать пару кругов по ледовому овалу, присматриваясь и примериваясь к тому, что меня ждёт в ближайшие дни, вернее даже месяцы.

А потом, когда один из тренеров, а именно Хабаров, который отвечал за физподготовку, поставил на лёд ведёрко с шайбами, я его, ведёрко, а не тренера, опрокинул и, когда содержимое выкатилось на лёд, подхватил на крюк одну из шайб.

Немного пожонглировав каучуковым снарядом, подбрасывая вверх клюшкой и принимая шайбу каждый раз разной стороной крюка.

Потом подбил шайбу в воздух особенно сильно, когда она взлетела на пару метров, подхватил ещё одну, и я стал жонглировать уже двумя. А потом и тремя.

– Жонглёр, может, тебе в цирке лучше выступать, а не в хоккей играть? – услышал я голос сзади.

В этот момент все три шайбы были в воздухе, на разной высоте. Я усмехнулся и, когда они поочерёдно опустились на лёд, отправил их в ворота. На каждую у меня ушло меньше секунды, но двумя я попал точнёхонько по нижним углам, а последней угодил по центру ворот, точно под перекладину.

Обернувшись, я увидел перед собой защитника Илью Бякина.

В покинутом мною будущем я плотно интересовался хоккейной историей, как-никак, игра была моей жизнью. Так что этого игрока я знал.

Сейчас Илья Владимирович пока что ничего не выиграл, но в будущем его ждёт блестящая карьера, самая успешная из всех, кто сейчас со мной на льду.

Чемпион олимпийских игр в Калгари и троекратный чемпион мира.

Настоящая легенда уральского хоккея, в общем.

– Да нет. Лучше я стану чемпионом Олимпийских игр и чемпионом мира.

– Вот как? Сразу чемпионом? Ни больше, ни меньше?

– А чего мелочиться?

– Ну посмотрим, жонглёр Но учти, с тобой тут никто церемониться не будет. Ни на тренировках, ни в играх. На скидку из-за возраста можешь не рассчитывать.

– Да мне этого и не надо. Я тут по праву, и я это докажу. А возраст – это дело такое, наживное.

Пока мы перекидывались словами, все остальные были уже готовы, и тренировка началась.

Вполне обычная, и, надо сказать, примитивная. Ну, как по мне. Всё-таки хоккей вообще и тренерская наука в частности за полвека очень сильно шагнули вперёд.

Я наверняка смог бы, хоть и был в будущем игроком, а не тренером, намного лучше руководить тренировочным процессом, чем Асташев. Мог бы, но благоразумно предпочёл помалкивать. Если мне чего-то будет не хватать на тренировках, то я смогу добрать это сам. Ну за исключением спортивной медицины, конечно.