Сегодня первый день зимы. У нас во дворе уже вовсю лежит снег: белые шапки на моих качелях, на лавочке, на беседке. Они бережно укрыли мамины кусты, что они выглядят большим и нелепым сугробом. Мама говорит, что так растению не страшны колючие морозы, снег бережет их.

– Мила, ты сегодня такая задумчивая… – папа, с газетой в руках, смотрит на меня и улыбается глазами. Он всегда так делает, когда разговаривает со мной.

– Ничего, просто вспоминала день поступления, как познакомилась с Зойкой. Это было каких-то полгода назад. А сейчас уже зима, – задумчиво произношу я и опять устремляю свой взор на пушистые ветки ели, что растет прямо напротив кухонного окна. Мы всегда украшаем ее в канун Нового года. Это своего рода наша семейная традиция. А после мы обязательно смотрим хороший добрый фильм. Мама угощает нас фирменным пирогом с финиками и орехами, приготовленным не без помощи нашей кухарки.

Мама сейчас суетится вокруг нас, сервируя стол и подавая блюда, они были сделаны Светланой Петровной. Если за готовку отвечала наша кухарка, то за подачу – только мама. Она хозяйка нашего очага. Папа сидит во главе стола в широком кресле. Так было всегда. Папа – центр нашей вселенной. Еще с раннего детства меня учили уважению к близким. Что это правильно.

– И как твои успехи? – папа, не отрываясь от газеты, спрашивает меня.

– Все хорошо. Тяжело, но я справляюсь. Меня даже хвалят, – немного тушуюсь, не привыкла говорить о себе.

Отец откинул край газеты и посмотрел на меня. Теплые глаза и теплая улыбка. Мой папа.

– Я тобой очень горжусь, Мила. Да, кстати, сегодня вечером я бы хотел подарить тебе подарок на Новый год, немного рановато, но так уж сложилось.

Папа встает со своего удобного кресла и направляется в свой кабинет. Возвращается с белым конвертом, который и протягивает мне. В нем билет на балет “Спящая красавица”. Моя мечта, что станет реальностью, благодаря папе. Весь день у меня хорошее настроение и предвкушение сказки.

На занятия меня везет наш водитель, как всегда сдержанный Виктор.

– Ну ты чего опаздываешь? – Зойка подбегает ко мне и опять тянет на себя. Что за привычка?

– Да в пробку попали с Виктором. Если успели. Ему пришлось оставлять машину на другой стороне и провожать меня пешком. Дороги совсем замело.

– Ага, будешь это говорить Ирине Григорьевне. Она любит такие истории, – подшучивает Зойка, хотя вернее было бы сказать говорит с сарказмом.

Наш педагог Ирина Григорьевна уже довольно пожилая женщина, в прошлом известная балерина, что выступала на лучших сценах мира. Ровная осанка, плавные движения и сталь в глазах. От нее мурашки бегут по коже, стоит ей подойти ко мне близко или, того хуже, заговорить. Никак не могу успокоить себя, что все, что она делает и говорит, не конкретно ко мне, а к моему танцу. Я здесь, чтобы меня научили.

В класс забегаю последней, наспех завязав тесемки пуант. Если Ирина Григорьевна увидит, то будет выговор.

Разогрев. Мы разминаем мышцы, растягиваемся и только потом приступаем к балетному классу. Прописная истина, с которой начинается утро балерины. Неважно сколько ей лет и на каком курсе она учится.

Мне удается перевязать ленты, перед тем, как с шумом открыв дверь, в зал входит Ирина Григорьевна. Все девочки опустили головы, будто преклоняются перед ней. Ее энергетика подавляет и восхищает одновременно.

– Все одели пуанты? – она обводит взглядом всех присутствующих своим придирчивым взглядом, возможно, к нему рано или поздно привыкнешь. – Потопчитесь! – множественный стук раздается и так же отражается от стен. Вот так – топ-топ-топ. Или стук-стук-стук. – Еще! – наши стуки и топы становятся громче, кто-то даже начинает улыбаться и смеяться. – Вам смешно? Вы с цирком не перепутали заведение? К станку! Хватит тут болтаться без толку , – голос разносится эхом по помещению. Очень звонко.

Мы быстро заняли свои места. Передо мной Зойка, как и всегда. Мы стараемся держаться вместе, потому что по-одиночке страшно. Либо она сзади меня, либо я.

Первые удары по клавишам пианино и мы начали движения. На раз, отработанные, слаженные, как кажется мне.

– Нога от бедра! – громко говорит педагог, – подъемы не валяются, девочки! Выше, выше! Выше, кому я говорю, – подходит к Наташе и ударяет по ноге.

Музыка плавная, мне нравится, под нее очень хорошо танцевать.

– Смотри на кисть, опорная нога правая. Вот! Теперь вырастаем наверх, тянемся. Пятки вперед! Пятки вперед, я сказала! Так, стоп! – обращается она к аккомпаниатору.

Мы все стоим ровно, кто-то смотрит на Ирину Григорьевна, кто-то в пол. Она подходит к Зойке, чувствую, как у той перехватило дыхание, бисеринки пота скатываются по спине, вижу их даже на расстоянии метра от нее. У самой дыхание частое, не от танца, а от напряжения.

– Зоя, ты пришла учиться? Или дурака валять?

– Учиться, – голос тихий, его еле слышно.

– Вот и учись! Если я говорю пятки вперед, значит пятки вперед! Если я говорю тянемся выше, значит выше. Ты так и останешься тупой бездарью, если не будешь слушать и делать то, что говорю тебе я!

Она отходит от Зойки, вижу как она сделала выдох.

– Заново. Начали! … Открыли руки, раскрыли, раскрыли говорю, пятая позиция и на место…

Урок закончен. Мои мышцы дрожат. Правая нога болит, больно выворачивать. Заметила еще несколько дней назад. Со временем привыкла к боли. Ее еще будет много.

Краем глаза вижу, как Ирина Григорьевна разговаривает с Соней.

Соня. Моя главная проблема на курсе. Несмотря на то, что я неконфликтная, здесь я готова разорвать ее на куски даже с моим милым характером. Мы невзлюбили друг друга как только вместе вошли в класс. Вот так сразу. Соня такая же девочка, что мечтает о балете. Она выросла в богатой семье и, что странно, живет неподалеку от моего дома.

– Сонечка, ты сегодня молодец. В следующий раз не забывай про кисти рук. Они плавные, но уверенные, – слышу я Ирину Григорьевна, она всегда хвалила только Соню. Но как говорит папа, похвалить – значит расслабить.

– Конечно, Ирина Григорьевна, – добрая улыбка со стороны кажется звериным оскалом. Либо я очень предвзято к ней отношусь.

Почему у всех учителей есть любимчики? Это несправедливо. Соня поняла, что у их беседы есть зритель, и посмотрела на меня высокомерным взглядом. Понимаю, что есть люди хуже, есть лучше, но ведь нельзя зазнаваться.

– Ой, Мила, Мила… – в раздевалку входит Соня, самая последняя, их беседа с Ириной Григорьевной затянулась, – так и будешь со своей вечной подружайкой Зойкой танцевать пажей, – с ровной спиной она проходит к своему шкафчику и медленно начинает переодеваться.

– А ты, я смотрю, сразу в примы метишь? Не рановато ли? – никому не собираюсь давать в обиду ни себя, ни Зойку.

– Представь себе. Ты думаешь, со мной Ирина Григорьевна просто так общается? Талант, Мила, она видит во мне талант. Когда-нибудь я выйду на сцену Большого театра в постановке “Спящая красавица”, – она театрально закатила глаза и сделала пару па. – Вот так!

У меня внутри вулкан, который готов извергнуться прямо сейчас. Почему меня не научили давать отпор? Даже драться? Где-то в глубине души я очень хочу вцепиться ей в волосы и выдрать пару клок, до визга.

– Это мы еще посмотрим, кто из нас будет исполнять роль Спящей красавицы, – я выхожу из раздевалки и закрываю за собой дверь.

Сегодня мой настрой не омрачить ничем. Потому что вечером у меня спектакль, мы с семьей идем на балет, с которого началась моя любовь к нему. Можно сказать, именно с того момента я и поняла, что хочу стать балериной. Хочу быть Спящей красавицей. И никакая Соня мне не помешает.

Большой театр выглядит так же как и в прошлый мой раз. Подходим ближе и я чувствую, как внутри все будоражит от предвкушения чего-то радостного и хорошего. Ожидание праздника.

Все присутствующие в шикарных платьях, прически, туфли. Окружающая обстановка выглядит восхитительно. Вижу красную дорожку, что тянется от входа и наверх по лестнице. Все вокруг сверкает, даже искрит. Это волшебный мир, в него хочется окунаться вновь и вновь. Сказка, куда можно попасть, открыв тяжелую входную дверь.