Окончив свою речь, Глупник сделал изящный жест рукой и «висящая на стене», картинка, снова приблизилась. Только теперь Анджелика на ней не сидела в пляжном кресле, а лежала на кушетке без белья, совершенно обнажённая и связанная по рукам и ногам. По всей видимости, она спала, будучи под действием сильного снотворного. При этом лицо её было напряжённым и беспокойным.

— Итак, пленница ждёт своего освободителя! — прокомментировал Глупник, вновь ставший невидимым. — А я жду от вас, господа, как можно большего количества забавных глупостей. Постарайтесь меня не разочаровать!

Громадный экран погас. Динамики тоже замолчали, и в бессмысленно огромном помещении, повисла неприятная, нелепая тишина.

— Ну, что будем делать? — спросил Умник, растерявший свою решительность.

— Как что? — проворчал Быкович. — Искать её будем, вот что!

— Никогда не думал, что кто-нибудь будет меня бесить больше паразита Дульери! — зло проговорил Фигольчик.

Драгис не принял участия в этом разговоре. Несколько секунд он рассматривал лестницу, словно висящую в воздухе, но ничуть не менее прочную, чем соответствующие тяжеловесно-мраморные изделия. Потом он перевёл взгляд на эскалатор, из тех, которые включаются, стоит подойти к нижней ступеньке, и наконец, направился прямиком к лифту с прозрачными кабинами, ползающими вверх-вниз по стене.

— Дрась, ты уверен? — спросил Фиг, припустивший, тем не менее, следом.

— Если эта штука встанет, не доехав до этажа, или вообще оборвётся… — начал Бык, но Драгис перебил его:

— Вероятность того, что здесь будет ловушка, такая же, как и везде. Но технические средства кажутся наиболее опасными, так-как с ними проще всего что-то проделать. При этом лифт выглядит опаснее эскалатора, ведь с последнего можно перескочить на соседнюю ленту. Следуя такой логике, любой выбрал бы лестницу. Но будь я на месте Глупника, то заминировал бы её в первую очередь.

— Значит, вы считаете, что следует выбирать то, что на самом деле выглядит наиболее опасным? — поинтересовался Умник.

— Нет, — ответил Драгис, — я просто следую своей интуиции.

— А если он расставил мины везде? — спросил Бык, с опаской оглядывая кабину в которую они вошли.

— Врядли, — ответил Драгис. — Это, с его точки зрения — неинтересно. Возможно, что здесь совсем нет ловушек, а может быть, и есть, но не больше одной. Скорее всего, их количество будет увеличиваться по мере того, как мы будем подниматься наверх.

Лифт шёл только до следующего этажа, который был на высоте семиэтажного здания обычной постройки. Двери раскрылись, и вся компания благополучно вышла в шикарную галерею, все стены которой были увешены живописными работами в золотых рамках.

Шпок! Шпок! Шпок! Шпок!

Автомат затарахтел в руках Фигольчика, и в нише напротив что-то с треском разлетелось кусками фанеры и картона.

— О, он убил меня! Я развоплощаюсь! — засмеялся в динамиках голос Глупника. — Ну, спасибо, братец! От тебя такого ожидал в последнюю очередь. Но, глупость классная!

Фигольчик, красный от смущения, подошёл поближе и пнул ногой то, что осталось от фотографического портрета на подставке, изображавшего Глупника в полный рост.

— Берегись! — крикнул Драгис, и, словно репу, выдернул друга из злополучной ниши, за долю секунды до того, как помпезный портрет какой-то дамы в массивной раме, обрушился на то место, где тот стоял!

— Браво! — крикнул Глупник, но уже не из динамиков, а откуда-то слева и сбоку. — А теперь, улыбочку!

Он действительно стоял в конце галереи, рядом с треногой, на которой было закреплено, какое-то устройство…

На сей раз Драгису пришлось угостить хорошим пинком Быковича, который увлёк за собой Умника, отлетевшего к противоположной стене. Что-то продолговатое, шипящее, плюющееся искрами и дымом, пролетело между ними на уровне груди человека среднего роста, и ударило в открытую кабину лифта!

Как ни странно, стекло кабины выдержало, и ракета, (а это была именно ракета, запускаемая с переносной установки), взорвалась внутри! Над головами опрокинутой банды пронёсся в обратном направлении вихрь пыли, дыма и осколков, смахнувший со стен галереи добрую половину картин. Со стороны лифта раздался зловещий скрежет, его кабина дрогнула, качнулась на какой-то зыбкой опоре туда-сюда, затем отделилась от своей основы и с грохотом обрушилась вниз!

В очередной раз в пустом на вид здании воцарилась тишина. Только теперь у всех звенело в ушах после взрыва. Звуковая контузия оказалась единственным повреждением, которое получили все четверо, но сейчас они уже шли с оглядкой, прицеливаясь в каждый подозрительный угол и осторожно выглядывая из-за каждого поворота.

На этом этаже нашлось ещё три таких же галереи, как та в которой их обстреляли ракетой, но, то ли хозяин больше ценил коллекции живописи, собранные в них, то ли просто не хотел повторяться, однако больше нападений пока не последовало.

Обойдя этаж по периметру, друзья очутились ещё перед одним лифтом, но Драгис покачал головой и направился к двери со значком запасного выхода. За ней оказалась лестница, сработанная просто, без шикарной отделки, как и положено сооружению, имеющему техническое назначение. По ней они без приключений поднялись на следующий этаж, и оказались в подобии музея.

Видимо хозяин здания питал некоторую слабость к сувенирам. Здесь кругом были витрины и тумбы со стеклянными колпаками. Но самым удивительным было то, что на бархатных подставках за толстыми стёклами, в свете узконаправленных лучей от специальных светильников лежали не драгоценности и артефакты, а самые обыкновенные вещи.

Например, на великолепном мраморном столике, на бархатной подушечке, под колпаком, напоминающим крышку от великанской маслёнки, лежали самые обыкновенные очки в металлической оправе. Лаконичная надпись под ними так и гласила — «очки». Без каких-либо пояснений и добавлений.

Витрина, располагавшаяся неподалёку, содержала старенькие ножницы, булыжник средней величины и кусок обёрточной бумаги. Все три предмета были пронумерованы, а на красивой пояснительной табличке внизу значилось: 1. «камень»; 2. «ножницы»; 3. «бумага».

Дальше виднелись целые застеклённые шкафы с одеждой, посудой, канцелярскими принадлежностями, мебелью, автозапчастями и так далее.

— Я вижу, вас заинтересовало моё собрание редкостей? — ожил в динамиках голос Глупника. — И, конечно, вы удивлены такому странному набору экспонатов. Дело в том, что перед вами — музей будущего!

Он выдержал небольшую паузу, как будто ждал аплодисментов, но слушатели остались бесстрастны. Тогда хозяин глупости продолжил:

— Да, да, именно так! Не пройдёт и сотни лет, как все эти вещи обретут статус антиквариата. Через каких-то двести-триста лет, это уже будет ощутимо дорогой антиквариат! Через пятьсот лет музеи всего этого мира будут рады заполучить что-нибудь из этих сокровищ, а через тысячу лет многие предметы, из представленных здесь, будут объявлены уникальными и бесценными! Вы догадываетесь, что случится через пять тысяч лет? А через десять? Теперь вспомните, как добываются многие экспонаты, выставленные в музеях цивилизованных миров. Если это не случайные находки, что бывает, но довольно-таки редко, то требуются годы труда учёных-археологов, тонны перерытой земли, хранящей может быть несколько черепков. А опасности, которым подвергаются фанаты археологии, спускающиеся в древние гробницы? А нападения бандитов, желающих поживиться золотом древних могильников или охотящиеся на халявку за артефактами? А проклятие фараонов или ещё какие-нибудь древние заподлянки, устроенные на погибель грабителям, и падающие на головы учёных? А теперь сравните со всем этим мою задумку. Что? Не катит? Ещё как прокатит, если всё случится, как я запланировал! Главное — никому это раньше времени не показывать. Вы не в счёт — вам я доверяю. Никому ведь не расскажете? А знаете что? Давайте не будем здесь воевать, а перейдём куда-нибудь повыше. Можете воспользоваться той же лестницей — она не заминирована, честно!