Конечно, в больнице знали о странной палате и загадочной девушке в ней, но люди были напуганы и предпочитали молчать. Сейчас большинство из них уже уволились или перешли в другие больницы. Можно было считать, что он один владел тайной закрытой палаты, которая не проявляла признаков жизни. Так почему ему хотелось об этой тайне кричать?! Возможно потому, что его жгла изнутри нечистая совесть? Но ведь если он снова привлечёт к делу посторонних людей, то они тоже исчезнут, это он знал наверняка! Почему он сам никуда не исчез, было такой же загадкой, как и всё остальное, но дело было не в этом.

Дело было в том, что эта дверь звала его, звала беззвучно, но так настойчиво, что он уже несколько раз хватался за гвоздодёр, который держал в шкафу под ворохом бумаг! Нет, так больше продолжаться не может!

Была ночь, и снова было его дежурство. Когда он вечером шёл по свежевыпавшему снегу на работу, в окне таинственной палаты ему показались какие-то проблески света. Сегодня надо было на что-то решиться! Но не ломать же дверь ночью, ведь треск перебудит всю больницу! Впрочем, днём это тоже было бы неудобно. Но теперь он знал, что делать!

Окно той палаты находилось неподалёку от окна его кабинета, а по всему контуру здания шёл, оставленный непонятно с какими целями, карниз. Этот карниз был, мягко говоря, узковат, на нём едва умещались носки ботинок, но выбирать не приходилось!

Было далеко за полночь, больница спала. Убедившись, что двор пуст, и он не будет никем увиден, он открыл окно, немного постоял, вдыхая свежий морозный воздух, и вылез наружу. Сразу обнаружилась вся нелепость его затеи. Карниз был скользкий, а опора для рук оказалась весьма ненадёжной. Но отступать было некуда, и он двинулся мелкими шажками к окну палаты. Как назло поднялся ледяной ветер. Не то, чтобы этот ветер был слишком сильным, но в положении неустойчивого равновесия этого могло хватить, чтобы слететь вниз с высоты четырёх этажей, прямо на обледенелую асфальтовую дорожку. Он вжался в стену, распластавшись на ней, как спрут, сдирая кожу на пальцах и жалея, что у него нет присосок. Но вот окно совсем рядом! Ещё шаг и он ухватился за скользкий холодный подоконник и остановился, переводя дух!

Свет в окне оказался реальностью, но был слабым и неясным, как свет от лампады. Его источник был где-то в глубине помещения. Само окно было затянуто весьма густой и живописной паутиной, которая мешала разглядеть, то, что было там, внутри. Внезапно он отпрянул, и чуть было не выпустил из рук подоконник. Громадный паук пробежал по паутине с той стороны стекла и остановился прямо напротив его лица. Громадный? Нет, правильнее сказать гигантский! Но ведь таких пауков не бывает! Он же размером с кошку!

Мысли помчались бешеным вихрем и тут он услышал!.. Или не услышал, а почувствовал…

— Воззврашщайся наззад, ххранитель! — Прозвучало у него в голове, и он вторично чуть было не выпустил из рук подоконник. — Воззврашщайся наззад! Оххраняй и молччи!

Это явно исходило от паука, который прогонял его и загораживал собой то, что было внутри палаты.

«Я сошёл с ума!» — Подумал несчастный эскулап, но тут паук зловеще лязгнул жвалами и ударил передними лапами в стекло!

Как он добрался до окна своего кабинета и перевалился через подоконник, он не помнил. Очнулся на полу под раскрытым окном, его била мелкая дрожь, а пальцы были все в порезах и ссадинах. Но когда он поднялся, наконец, на ноги и взглянул в окно, за которым уже занимался рассвет, то со всей ясностью и странным облегчением вдруг понял — он хранитель!

Глава 14

Нет ничего лучше гимнастики

— И-и-раз! И-и-два! Наклон влево — раз! Наклон вправо — два! Нет ниче-го луч-ше гимна-а-стики!

Профессор Прыск выговаривал речитатив с видом заправского тренера, держась за большой шероховатый камень всеми четырьмя лапками. Анджелика и Мегги послушно выполняли все его команды, хотя девушки от души внутренне смеялись от того, что ими руководит смешной бело-розовый крыс в огромных круглых очках. Но никто и не думал ослушаться, а Анджелика искренне радовалась счастью движения после вынужденного мучительного покоя.

— На месте, шаго-ом марш! Раз-два! Раз-два! — Продолжал профессор, приподнимаясь от возбуждения на задние лапки, но тут же опустился обратно и покрепче ухватился передними, чтобы налетевший бриз не сдул его в море.

Вид, открывающийся с вершины скалы, где находилась драконья пещера, был великолепен! Скала была самой высокой точкой полуострова соединённого с зелёным материком, уходящим за горизонт. Берег вдавался в море двумя острыми концами гигантской буквы «С», образуя бухту, на внутреннем изгибе которой, был спрятан золотой пляж. Что находилось слева и справа от лучей «С», разглядеть не было никакой возможности, но Мегги обещала, что они слетают в обе стороны, как только Анджелика окрепнет. Девушка уже чувствовала в себе столько силы, что невозможно было представить, что-то большее, но её опекуны и наставники всё равно находили, какой-нибудь малейший изъян и прогулка снова откладывалась. Поэтому, когда профессор предложил провести комплекс упражнений на свежем воздухе, Анджелика так запрыгала от восторга, что это вызвало камнепад в пещере, который напугал даже Мегги.

— На месте стой! Раз-два! — Прозвучала команда, и они остановились, легко и свободно дыша.

— А теперь, девочки, можно приступать… — профессор выдержал эффектную паузу, — к водным процедурам!

Раздалось два девичьих взвизга, и они помчались вниз, перескакивая с камня на камень. Как ни старалась Анджелика, но Мегги опередила её и первая ухнула в воду, подняв целую тучу брызг и, вызвав такую волну, которая едва не сбила девушку с ног. Да, всё-таки самым большим сокровищем здесь было море! Нежно-лазурное, тёплое и ласковое, оно было ещё прекрасней, чем на острове с гробницей, переливалось всеми оттенками от тёмно-фиолетового до жемчужно-белого и ласкалось к ногам, как котёнок! Два тела — изумрудно-зелёное и золотисто-электровое вспороли волну и величественно поплыли к горизонту, а вслед им с завистью и с гордостью глядел сквозь круглые очки старый мудрый профессор, украдкой смахнувший слезу с длинного уса!

Глава 15

Найти связь

— Нашёл! — Фигольчик скинул одним движением кипы бумаг, в беспорядке разбросанные на столе, и с чувством шмякнул перед носом Драгиса не слишком толстую папку, перевязанную линялой серой лентой.

— Ты уверен? — Голос из под широкополой шляпы звучал, будто его обладатель никак не решит, что сделать сначала, убить вас, а потом съесть или съесть, а потом…

— Да! Смотри сам, вот договор с дизайнером, вот фотографии, а вот контракт и разрешение от таможни на ввоз старинного барельефа…

— Старинного? — Мукнул Быкович, появляясь в конусе света одинокой лампы, подвешенной над столом.

— Не просто старинного, а скорее древнего! — Воскликнул Фигольчик и забегал по комнате. — Представляете, они, оказывается, купили всю композицию готовенькой за границей и прилепили к небоскрёбу! Неизвестно зачем.

— А где они это купили? — Спросил Драгис, не повышая голоса, но при этом даже у Быковича побежали по спине мурашки.

— Посмотри сам, я не понимаю, — ответил Фигольчик, садясь на стул верхом, — то-ли в Греции, то-ли в Турции.

Драгис зашелестел бумагами и извлёк несколько писем, контракт, договор о купле-продаже, таможенную декларацию и разрешение на вывоз археологической находки, извлечённой со дна Средиземного моря вблизи побережья острова Санторин. Кроме того там была пожелтевшая вырезка газетной статьи, повествующей о том, что найденный барельеф, по предварительным прогнозам, датируется вторым или третьим тысячелетием до нашей эры.