Во всяком случае, я чертовски надеюсь, что это то, что они сделали. Нам нужны такие люди. И любой, у кого хватит смелости сделать то, что они сделали, заслуживает гораздо лучшего, чем быть прихлопнутым с воздуха, пока они нащупывают цели без наземного контроля. И он, черт возьми, определенно заслуживает лучшего, чем просто превратиться в огненный шар вместе со своей авиабазой, когда он даже не может дать отпор!

Это навело его на другое соображение, и он взглянул через стол на своего шурина, задаваясь вопросом, думал ли Уилсон о том же, о чем и он. Когда он снова посмотрел на свою жену, он понял, что Шэрон думала.

- Дети, - сказал он, поворачивая голову, чтобы обратиться к молодежи через плечо, - почему бы вам не пойти вперед и не прополоть помидоры и кабачки, пока еще прохладно и тенисто? Если вы сможете закончить свои дела по дому до обеда, ваши мамы отведут вас сегодня днем на плотину и позволят поплавать часок или около того. Хорошо?

Юные лица повернулись к нему с предсказуемым выражением "почему вы ожидаете от нас такого рабского труда", но все они были хорошими ребятами. Они всегда были такими. И даже если они не понимали всего, что происходило, они понимали достаточно, чтобы взрослеть душераздирающе быстро. На самом деле, не было даже символических протестов. Он был немного удивлен этим, пока они не скрылись за дверью, и Шэрон фыркнула.

- Ты же понимаешь, что только что освободил их от утреннего мытья посуды, не так ли, Эйнштейн?

- Упс, - он ухмыльнулся ей, затем пожал плечами. - Извини за это.

- Не так сожалею, как будешь ты, - заверила она его. - Мы с Ронни будем мыть, но угадай, кто вытирает?

- Думаю, это справедливо, - признал он, вставая и неся свою тарелку к раковине. - На самом деле, почему бы нам не пойти дальше и не начать с этого, пока мы разговариваем.

- О чем тут говорить? - тон Шэрон был значительно мрачнее, чем раньше. - Вы двое сказали Сэму, что встретитесь с ним. Ты ни за что не сможешь сказать ему, что так поздно тебя там не будет.

- Знаю. - Пока говорила, она отнесла свою тарелку к раковине, и он обнял ее одной рукой, извиняясь. - Мы бы не стали вмешиваться, если бы не думали, что это важно, милая.

- О, да, ты бы так и сделал, - парировала она. - Ты и Роб, оба. - Она покачала головой. - Я знаю, как тебе неприятно прятаться здесь, в горах, вместо того, чтобы сопротивляться... даже если ты достаточно умен, чтобы понимать, что ты не можешь сбивать звездолеты из винтовок, каким бы хорошим ни был твой прицел! Ты бы танцевал, как маленький мальчик, которому нужно в туалет, если бы мы с Ронни сказали тебе, что ты не можешь пойти.

- Не Роб, - не согласилась Вероника, поднося к ним две детские тарелки. Шэрон посмотрела на нее, и ее невестка пожала плечами. - Он бы нигде не приплясывал... потому что мне пришлось бы ударить его молотком по голове, чтобы он не ушел!

- Вероятно, в его случае это правда, - задумчиво согласился Дворак. - Как только эта морпеховская дрянь попадает в твою ДНК, некоторые из твоих ментальных схем, кажется, просто отключаются.

- Эй, это не я позволил ему положить это барахло в бункер! - возразил Уилсон. Дворак бросил на него очень спокойный взгляд, и он пожал плечами. - Ладно, значит, я бы позволил ему. Только мне не пришлось этого делать, потому что ты открыл рот и согласился раньше, чем успел я. Вот так.

Что, - размышлял Дворак, - было достаточно правдиво.

Он взял у Вероники тарелку с остатком завтрака своей племянницы и начал выгребать его в пакет для компоста, затем остановился, когда к его ноге прижался кто-то мохнатый и засопел холодным влажным носом. Он посмотрел вниз и увидел Нимуэ, аккуратно сидящую рядом с ним, склонив голову набок и с надеждой в глазах.

- Дэвид Дворак! - предостерегающе сказала Шэрон, и он снова посмотрел на нее. - Не смей давать ей объедки со стола, - сказала ему жена зловещим тоном. - Достаточно сложно удержать детей от заныкивания кусочков для нее, не хватало еще, чтобы ты начинал!

Дворак снова посмотрел вниз на большую собаку. Шэрон была права в том, что правилом всегда было "никаких объедков для собак", но также верно и то, что их запасов сухого корма для собак тоже не хватит навсегда. И Нимуэ и Мерлин, очевидно, решили, что такие мелочи, как инопланетное вторжение, не должны мешать их личной жизни. По оценке Дворака, двухмесячный период беременности Нимуэ продолжался пару недель, и ее инстинкты стяжательства, казалось, усилились еще на одну-три ступени.

- Знаешь, она сейчас ест за пятерых или шестерых, - вкрадчиво сказал он своей жене.

- И прекрасно питается сухим кормом, пока он у нас есть, - бескомпромиссно ответила Шэрон, и он пожал плечами.

- Ты, конечно, права, милая, - сказал он, возвращаясь к мешку для компоста. Он тщательно поскреб, и...

- Упс!

Нимуэ набросилась на кусок печенья и половинку сосиски, оставленные Килан, почти до того, как они упали на пол. Ее язык сверкнул, и объедки исчезли одним движением.

- Дэвид! - взорвалась Шэрон.

- Это был несчастный случай, милая, - сказал он, глядя на нее простодушными карими глазами. - Честно! Ты же не думаешь, что я сделал это нарочно, не так ли?

- О, нет! - согласилась она с ужасной иронией. - Не больше, чем вы с Робом позволили бы кому-то спрятать все эти пистолеты и прочее в вашей драгоценной пещере! Тебе просто так повезло, что никого из детей не было здесь, чтобы увидеть, как ты это делаешь.

Он усмехнулся и покачал ей головой, затем закончил мыть тарелку и поставил ее в раковину к остальным, и его память воспроизвела разговор с "Большим Сэмом" Митчеллом.

У него все еще не было всех подробностей, но подразделение военной полиции Митчелла действительно было призвано в рамках "тренировочных учений" Национальной безопасности. Что означало, что оно было в Форт-Джексоне, когда огромная база была полностью уничтожена с орбиты. Однако в тот смертельный момент Митчелла там не было, хотя до сих пор не совсем ясно, как именно он оказался в составе группы, перевозившей два грузовика, груженных военными припасами. Однако, по-видимому, Митчелл не смог найти никого, кто после первоначального нападения остался бы в Южной Каролине с полномочиями указывать ему, что делать с его грузом, поэтому ему пришлось принимать решение самостоятельно.

Лично Дворак был немного удивлен, что он просто не поехал в Северную Каролину, где правительство штата подверглось гораздо менее жестокому избиению, и не передал свои грузовики тому, что осталось от Национальной гвардии Северной Каролины. Конечно, он не знал, сколько осталось от гвардии Северной Каролины, поскольку она тоже была призвана в рамках учений по национальной безопасности, и основные базы в Северной Каролине - от огромной резервации Форт-Брэгг до Черри-Пойнт - были так же тщательно уничтожены. Но Митчелл думал иначе. На самом деле, он уже думал в терминах долгосрочного партизанского сопротивления, поскольку не видел никакого способа победить само вторжение. Чего он хотел, так это распределить свое оружие и боеприпасы по отдельным, хорошо замаскированным тайникам, где они будут доступны после вторжения.

- Если это достаточно хорошо для джихадистов, то чертовски хорошо и для меня, - резко сказал он. - И эти ублюдки, возможно, уничтожили основные базы, но на мелких базах и складах вооружения Национальной гвардии валяется гораздо больше оборудования, чем они, вероятно, осознают. Однако, как только они начнут проводить инвентаризацию, они с этим разберутся. Поэтому я хочу сначала раздать это барахло - и все остальное, что я смогу раздобыть, - всем желающим.

Для Дворака это имело смысл. Ну, во всяком случае, настолько разумно, насколько это вообще возможно. На данный момент невозможно было сказать, будет ли какой-либо вид партизанского сопротивления в конечном счете практичным или просто самоубийственным, но без средств для оказания сопротивления вопрос в любом случае был бы спорным. Поэтому он согласился позволить Митчеллу хранить в пещере пару дюжин противотанковых гранатометов M136, полдюжины ручных пулеметов M249, пару более тяжелых средних пулеметов M240, два ящика винтовок M16 и значительный запас боеприпасов.