* * *

Лицо Кэйлеба Армака превратилось в маску мрачной, дикой решимости, когда "Дреднот" врезался в тыл распадающейся корисандской колонны. Он мог видеть запутанный узел смешанных чарисийских и корисандских галер, быстро приближающихся к левому борту "Дреднота", но по крайней мере еще три вражеских корабля уклонились от массированной схватки. Они атаковали флагман его отца, уже вступивший в бой с двумя противниками.

Ему не было необходимости призывать капитана Мэнтира к большим усилиям. Там, наверху, был отец Кэйлеба, но это был также король Гвилима Мэнтира, и Мерлин, стоя позади них двоих, почти физически чувствовал, как Мэнтир наклоняется вперед, как будто добавляя свой собственный напор к ветру, приводящему в движение его корабль.

Тем не менее, они двигаться не быстрее, чем могли, и орудия "Дреднота" открыли огонь с обоих бортов. Единственный способ добраться до "Ройял Чарис" был прямо через корисандские корабли перед ними, и Мэнтир повел свой галеон среди них под всеми парусами, как будто он был десятиметровым шлюпом на гоночной регате на Старой Земле.

Пушки стреляли с дистанции всего в двадцать ярдов. Рявкали кремневые ружья, с вертлюгов на боевых площадках срывались выстрелы "волков", и ответный огонь открыли корисандские "волки", фитильные ружья и пушки.

На таком расстоянии даже медленно стреляющая корисандская артиллерия могла нанести ужасные раны, и одно из орудий главной палубы "Дреднота" получило ядро почти прямо в дуло. Вся пушка и лафет отлетели назад, орудийный ствол перевернулся вверх тормашками, как у наземного дельфина, стоящего на хвосте. Затем он рухнул вниз, как двухтонный молот, раздавив в кашу тех из своего расчета, которые не были убиты ядром сразу.

Секция сетки для гамаков разлетелась в стороны, когда заряд картечи пробил плотно свернутые гамаки, уложенные там, чтобы остановить пули и осколки. Однако эти гамаки никогда не предназначались для защиты от картечи, и смертоносные снаряды убили шестерых морских пехотинцев и трех моряков и ранили еще пятерых. Крики говорили о других жертвах, и снаряд вырвал окаймленный осколками кусок грот-мачты, но артиллеристы "Дреднота" не обращали внимания на резню вокруг них. Это была не просто храбрость или тренировка - это была еще и усталость. Они были сведены к автоматам, настолько сосредоточенным на своем занятии, что ничто другое на самом деле не было вполне реальным.

* * *

- Отступайте! Отступайте к кормовой надстройке!

Отчаянный приказ капитана Тривитина прорвался сквозь хаос, когда еще одна корисандская галера, "Думуэйл", приблизилась к "Ройял Чарис". Его корабль был больше, чем любой из его противников, с большим экипажем и большим количеством морских пехотинцев, но с ним удалось схватиться не менее чем пяти корисандцам.

Враг полностью разгромил защитников передней трети "Ройял Чарис". Возможно, половина его морских пехотинцев и четверть матросов все еще были на ногах за передним люком, но их оттеснял, шаг за кровавым шагом, все возрастающий поток врагов. Динзил Тривитин наблюдал за их упорным отступлением, и в его глазах было отчаяние. Не со страхом за себя, а за короля, который стоял за его спиной.

- Держите трапы! - закричал он. - Держите...

Мушкетная пуля, выпущенная одним из мушкетеров "Думуэйл", попала ему в основание горла. Это отбросило его назад, и он упал, захлебываясь собственной кровью, когда сапоги отчаянно сражающихся людей топали вокруг него.

Король, - подумал он. - Король.

А потом он умер.

* * *

"Дреднот" прошел по подветренной стороне другой галеры. Его оружие нацелилось на новую цель, и он вздрогнул, когда в ответ раздались новые выстрелы. Его фок-мачта задрожала, когда с нее сорвало ванты, затем медленно накренилась вперед и повисла, как сломанный крест, вздымая паруса. Но затем он миновал своих врагов, из его орудийных портов струился дым, когда он наконец устремился на галеры, окружившие "Ройял Чарис".

- Поставьте нас рядом! - рявкнул Кэйлеб, вытаскивая меч, который дал ему Мерлин, и его глаза холодно сверкнули.

* * *

Герцог Блэк-Уотер дико озирался по сторонам. Экипажи его галер безнадежно перемешались. Вся организация подразделения исчезла в неописуемой неразберихе жестокого рукопашного боя, но он обнаружил, что ненадолго отстал от боя, уверенно двигаясь в корму.

Он не понимал, почему он все еще жив. Его нагрудник был потрепан и покрыт шрамами от ударов, которые он едва помнил, а его меч был красным по рукоять от крови людей, которых он едва помнил, убивал. Он мог слышать непрекращающийся гром артиллерии даже сквозь крики вокруг него, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на север, он увидел, что галеоны Кэйлеба наконец вырвались из дыма и неразберихи.

Они не смогли пробиться сквозь весь его флот невредимыми. Он видел отсутствующие верхушки мачт и паруса, изрытые и порванные осколками и ядрами, видел сломанный такелаж, развевающийся на ветру, видел пробоины от пуль в фальшбортах и бортах, видел тела, лежащие поперек сеток для гамаков и висящие на их боевых площадках. Но они все еще были там, все еще целы, из их орудийных портов все еще струился дым, и он оскалил зубы от ненависти.

Он зарычал, затем начал проталкиваться сквозь окружавших его людей, расталкивая их локтями, прокладывая себе путь к осажденной надстройке "Ройял Чарис".

* * *

Мушкетная пуля со свистом отскочила от нагрудника Хааралда Армака, когда он оперся левой рукой на клинок, чтобы не упасть. Он хрюкнул и пошатнулся от удара, ломающего ребра, но пуля со свистом отлетела в сторону, не оставив даже вмятины, только свинцовый след на подарке Мерлина, чтобы отметить его прохождение. Он удержался на ногах, а правой рукой вонзил меч в грудь корисандского моряка, пытавшегося подняться по трапу с главной палубы. Мужчина упал на спину с булькающим криком, кровь брызнула у него изо рта и носа, и Хааралд крякнул от нового укола боли в поврежденном колене, когда пришел в себя.

Сержант Гардэйнер свалил своего противника ударом двумя руками, а затем бесцеремонно оттолкнул короля в сторону, заняв свое место наверху лестницы. Хааралд поморщился, но он знал, что лучше не спорить, и отступил назад, тяжело дыша, наблюдая за спиной своего телохранителя.

Кормовая надстройка была изолированным островком сопротивления, и он не мог долго продержаться. Хааралд не видел, как умер Тривитин, но он видел тело капитана, а также тела по меньшей мере трех лейтенантов "Ройял Чарис". Мичман Маршил тоже был убит, лежа поперек тела майора Бирка, командира морской пехоты флагмана. Гардэйнер был последним из стражников Хааралда, все еще стоявшим на ногах, и группа защитников вокруг короля неуклонно сжималась под неослабевающей яростью нападавших.

Мичман Эплин стоял рядом с ним, его лицо было бледным и напряженным от ужаса. И все же глаза мальчика были полны решимости, и он сжимал морскую саблю обеими руками, как двуручный меч. Он завис там, словно пойманный в ловушку между принуждением броситься вперед и отчаянной потребностью жить, и Хааралд ослабил хватку на клинке, чтобы вместо этого схватить мальчика за плечо.

Эплин дернулся, как будто его только что ударили ножом, затем резко обернулся, чтобы посмотреть на своего короля.

- Останьтесь со мной, мастер Эплин, - сказал Хааралд. - Скоро у нас будет достаточно работы.