Она улыбнулась и махнула рыжеволосому мужчине, и он последовал за ней через арочный дверной проем и по короткому, вымощенному каменными плитами коридору в огромную кухню. Он был озадачен тем, как бесшумно она двигалась, пока подол ее юбки не закружился, показывая ему, что на ней нет обуви.

В кухне было почти неуютно тепло, потому что огонь потрескивал и бурлил в очаге, достаточно большом, чтобы вместить корабельную мачту. Ветер ревел в верхушках дымоходов, как охотящийся зверь, а дождь шипел и плевался в пламя, когда капли попадали в дымоход. Грохот бури был едва слышен, но он почувствовал теплое дуновение влажного ветерка на своей шее и осторожно повернулся, а затем замер, когда кот прошел мимо, его ушастая голова была почти на уровне его собственной груди. Зверь проигнорировал его, аккуратно свернувшись калачиком под высоким столом на козлах, и рыжеволосый мужчина глубоко вздохнул с тихим облегчением.

Лиана махнула ему в сторону другого стола, в то время как полдюжины или около того женщин в фартуках и трое мужчин ненадолго оторвались от своих дел, затем уважительно кивнули хозяйке и вернулись к нарезке овощей, чистке картофеля, вращению вертела над главным камином или уходу за кастрюлями и чайниками на огромной плите, которая образовывала остров в центре комнаты. Половина кухонного персонала тоже была градани, понял он, чей мозг привык (или, по крайней мере, онемел) к повторяющимся ударам. Это сочетание, безусловно, было странным, хотя и не было изначально невозможным, предположил он. Было просто неслыханно, чтобы люди и градани держали свои мечи подальше друг от друга достаточно долго, чтобы обсудить сосуществование. Но девушка, которая побежала навстречу Лиане, мимоходом остановившись, чтобы грубо приласкать смертоносного диреката, разрешила все сомнения относительно того, насколько хорошо этот человек ладил по крайней мере с одним градани. Ее огненные волосы и лисьи уши выдавали в ней дочь Лианы от маловероятного владельца таверны.

- Сядь. Садись! - быстро сказала ему Лиана. - Принеси миску тушеного мяса, Гвинна. А вы, сэр, снимите эту мокрую куртку и разложите ее сушиться.

- Вы слишком добры, - запротестовал рыжеволосый мужчина. - Я не могу отплатить за любезность, которую вы мне оказываете.

- Чепуха! - фыркнула Лиана. - Моему бездельнику-мужу полезно, когда в доме есть гость. И я лучше накормлю одного мужчину на кухне, чем буду ждать в баре полсотни, - добавила она с лукавой улыбкой. - Ты оказал мне там услугу. Сегодня моя очередь присматривать за баром, а его - чтобы циркулировать, так что вы можете видеть, что я действительно у вас в долгу.

- Тогда я рад, что оплатил свой счет, - усмехнулся он, с благодарностью сбрасывая куртку. Пар мягко поднимался, когда он разложил ее на спинке незанятого стула перед огнем, а также расшнуровал свою тунику, повесив обе у очага. Он потер руки, подставляя их теплу и чувствуя желанное тепло на своей промокшей от дождя коже и...

Бьющаяся посуда повернула его голову к девушке, Гвинне. Она была поразительным ребенком, несмотря на всю свою смешанную кровь, с подвижными, заостренными ушами народа ее отца, пикантно торчащими сквозь густые рыже-золотистые волосы ее матери. Ее гордые скулы были слегка усыпаны веснушками, а огромные темные глаза цвета полуночной синевы сияли под изящными ресницами. Она была всего лишь ребенком, но на ее лице уже виднелась грядущая элегантная красота. И все же в данный момент эта красота была омрачена шоком.

У него была всего секунда, чтобы осознать это, прежде чем слева от него раздался звук рвущегося полотна, когда дирекат вскочил на ноги. Стол, под которым он лежал, с грохотом отлетел в сторону, когда зверь поднялся, разинув пасть в клыкастом, ощетинившемся вызове. Он подскочил к девушке - семь футов полуночной угрозы, издавая смертоносный рык, от которого у рыжеволосого мужчины кровь застыла в жилах.

- Стоять, Бланшрах!

Голос Лианы прорвался сквозь внезапное напряжение, и кошка остановилась, напрягшись, как будто натянула невидимый поводок. Рыжеволосый мужчина уставился в его янтарные глаза и почувствовал, как пот выступил у него на лбу, но кот только подался вперед, становясь между ним и девушкой.

- Прошу прощения, сэр, - сказала Лиана более спокойно. - Я прошу у вас прощения - за себя, а также за мою дочь и ее подругу. Но я никогда не видела таких шрамов. Даже на Базеле.

- Шрамов? - безучастно спросил он.

Ее глаза скользнули по его груди и животу, и он втянул воздух и рухнул на скамью, как марионетка, у которой обрезали веревочки. Его торс был испещрен морщинами и ребрами, шрамы тянулись во всех направлениях через крепкую мускулатуру тела. Скалистые пики и долины превратили это тело в мертвенно-бледный горный хребет, и свет очага прочертил линии тени вдоль их изгибов. Он со страхом дотронулся до них, и его лицо побледнело.

Тихий звук пронзил его шок. Он поднял взгляд, зеленые глаза были ошеломлены и сбиты с толку, и адреналин хлынул с новой силой, когда он увидел удавку в руках Лианы, подушечки ее больших пальцев застыли на деревянных рукоятках.

- Ты не знал о своих собственных шрамах.

Это был не вопрос, и он тупо покачал головой. Ее лицо окаменело, глаза метнулись к дочери, и она выплюнула короткую фразу на незнакомом языке. Руки Гвинны мгновенно убрались ото рта, и она отступила назад, ее собственные глаза расширились, когда кот присел, хлеща хвостом, и его глубокий рокот запульсировал. Остальные на кухне, включая двух сильных градани, вооруженных кинжалами, отступили назад, чтобы дать Лиане и коту место.

- Что ты за человек? - слова Лианы были вежливы, но ее голос был холоден, а глаза сверлили его. - Как ты себя называешь? Откуда ты взялся и почему ты здесь?

- Я...

Он уставился на нее полузакрытыми глазами и попытался снова.

- Я...

Его язык прилип к небу, и на лице промелькнуло выражение полной беспомощности. Он отчаянно искал ответы, зная, что от них зависит его жизнь, и все же его разум сорвался с поверхности мыслей в бесконечный колодец тишины. Он облизнул губы и осел на скамью, ревущий огонь обдавал его спину жаром, и медленно покачал головой, страх за свою жизнь пересилил ужас, бесконечно худший.

- Во имя всех богов, - хрипло сказал он. - Я не знаю.

Ветер завывал в верхушках дымоходов, и языки пламени танцевали позади него, смеясь с нестареющей злобой горящего дерева. Его взгляд встретился с взглядом Лианы, и его голос был криком боли.

- Я не знаю!

* * *

Три гнома заполнили дверь, не по-джентльменски схватив протестующего халфлинга, и старик ловко отступил в сторону. Разрезанные шнурки кошелька одного из гномов рассказали свою собственную историю, хотя халфлинг продолжал настаивать на своей невиновности. Его протесты стали более настойчивыми, когда он почувствовал запах хлещущего дождя, и старик проглотил улыбку, когда мрачно вопящий вор грациозно выплыл наружу. Он приземлился в дальний желоб с оглушительным всплеском, его крики потонули в летящих брызгах, и старик кивнул гномам, которые стояли прямо за дверью, обмениваясь комментариями о вероятном происхождении вора. Их образные рассуждения на несколько секунд привлекли его удивленное внимание, прежде чем он отвернулся.

Он прокладывал путь сквозь толпу, вдыхая трубочный дым, в то время как его глаза метались, как у охотящегося кота, и вместе с ним двигался уголок тишины, когда люди узнавали его. Он спрятал еще одну улыбку и задумчиво оглядел толпу, прикидывая суммы, которые перейдут из рук в руки по мере того, как они будут оплачивать свои счета. Это была бы кругленькая сумма, но не больше, чем она того стоила.

Таверна "Железный топор" всегда была полна, но сегодня вечером она была переполнена. Таверна была известна песнями, хорошей едой и лучшими напитками... и тем фактом, что в ней никому никогда не перерезали горло. Когда на Белхэйдан надвигалась непогода, "Железный топор" наполнялся как по волшебству.