Затем Габриела сказала что-то похожее на "Гаггаагур". Это было связано с разговором между ней и Сусанной: "Что это?" (Это была часть забора). "Мистер Винникотт, я не могу здесь еще долго оставаться, так что ты не мог бы меня принять в другой день?"

Легко было бы предположить, что она была недовольна мной из-за моей сонливости, но фактически, вероятно, что весь этот эпизод (даже включая мою сонливость) был связан с большой тревожностью Габриелы, делавшей ясное общение невозможным. Тревога, несомненно, имела отношение к снам о черной маме. Я спросил ее о снах, и она сказала: "Мне приснилось, что она умерла. Ее там не было". В этот момент она сделала нечто такое, что, я уверен, имело большое значение, что бы оно ни символизировало. Я могу судить об этом по тому факту, что изменился весь характер сеанса. Получилось так, будто все остальное было оттеснено на второй план, для того чтобы могло произойти это. Она взяла голубую глазную ванночку и стала совать ее в рот и вынимать изо рта, производя при этом сосательные звуки, и можно было сказать, что она испытывала нечто очень похожее на общий оргазм.

Габриела: Я ее очень любила. Ба-а! Это мило. Кто стрелял в маму? У мишки было ружье, но оно сломано. Черная мама — это моя плохая мама. Мне нравилась черная мама. [Это был сон, сообщенный в форме игры. Она продолжала говорить о славной платформе.] Давай еще играть.

В этот момент я сказал, что пора заканчивать. Иными словами, в течение этого часа состояние тревоги было в определенной мере преодолено — это был новый этап в достижении амбивалентности.

Вечером родители позвонили мне и спросили, что я могу им сообщить. Я сказал, что этот сеанс трудно было понять, но все указывало на то место, где была убита мама. В этих условиях черная мать — это утраченная хорошая мать. Случай с глазной ванночкой и оргазменным ощущением, видимо, указывает на то место, где Габриела обнаружила пропавшую хорошую мать вместе со своей собственной оргазменной способностью, которая, очевидно, была утрачена с хорошей матерью.

Примечание

Теперь в памяти встает образ настоящей матери, съеденной оргазменным путем и также застреленной в амбивалентности, заменяя тем самым более примитивное расщепление на хорошую мать и черную мать, которые взаимосвязаны в силу расщепления между субъективным и тем, что воспринимается объективно.

Через несколько дней родители позвонили и сообщили, что в девочке произошли очень большие перемены. Она стала "более полноценным человеком и душевным ребенком". Теперь она играет со своей маленькой сестрой и меньше страдает от мании преследования. В результате и сестренка на нее так не нападает. Она стала ласковой со своей матерью и может играть с ней гораздо больше, чем раньше. Внезапно она сказала: "Я отдала свои дурные тревоги доктору Винникотту, а от него приняла хорошие" (выгадывая на новом размежевании идентичностей).

Это улучшение продолжалось три недели. Потом девочка опять начала тревожиться из-за черной мамы. За эти три недели произошло такое большое улучшение, что родители воспряли духом. Физически девочка болела, но несмотря на это, у нее было больше живости, чем раньше, и она играла с сестрой. Она говорила: "Когда у Винникотта день рождения? Хочу послать ему подарок, только не надо его заворачивать". Однажды она сказала матери: "Ты становишься черной мамой, когда сердишься". Однако в глубинном смысле черная мама — это первородная хорошая или субъективная мама.

Комментарий

(Сильный насморк)

1. Сложности с внутренними объектами или объектами ее текущего опыта с точки зрения внутренней психической реальности.

2. Черная мама: соперничество из-за кроватей, концепция собственной "мерзости".

3. Черная мама как отщепленная версия матери, та, которая не понимает детей или та, которая понимает их так хорошо, что ее отсутствие или утрата все делает черным.

4. Положительный элемент в черной маме. Печаль, выраженная в словах "мама, мама, мама" = память.

5. Штилевая полоса в собеседовании: взаимная.

6. Черная мама теперь в терминах сновидений: грезы.

7. Память, превращающаяся в эротический оральный опыт с оргазменным качеством.

8. Смерть любимой черной мамы (застреленной). В этом выражается злость на утраченную маму: в сочетании с альтернативой злобного поглощения.

9. Подарок для доктора В. — незавернутый, т.е. открытый, ясный, очевидный (ребенок).

Письмо от родителей, написанное матерью

"Габриела хотела бы, чтобы я Вам написала и попросила о приеме. Как часто бывало, она не сказала мне, какие у нее причины, но, кажется, она считает это срочным делом. Ее просьба была высказана в мой день рождения, вечером; казалось, Габриела была очень расстроена, что это не ее день рождения, хотя она сделала все, чтобы он прошел успешно; она несколько раз подходила ко мне, чтобы стукнуть меня с притворной серьезностью, и не могла спать "из-за моего дня рождения".

Нам казалось, что Габриела чувствовала себя очень хорошо со времени последней встречи с Вами; она производит впечатление гораздо более окрепшей и уверенной в себе.

Единственный отрицательный момент, о котором, думаю, я могу сообщить, — это сосание большого пальца, а также то, как она привлекает к себе внимание взрослых выкрикиванием глупостей и общим возбуждением; с детьми она застенчива.

К своей маленькой сестре она относится с выдержкой и пониманием до такой степени, что мне иногда стыдно.

Чувствую, что не сказала Вам на этот раз ничего действительно важного; ее собственная жизнь — очень личная, все переживает сама в себе.

После того, как это письмо было написано, Габриела сделала для Вас два рисунка, которые мы прилагаем. На конверте надпись: "Мистеру Винникотту с любовью".

Письмо от матери

"Габриела уже совсем не та, что была раньше. Кажется, она стала гораздо более цельной натурой, хотя это порой достигается, видимо, ценой ее определенной твердой решимости.

Она хотела очень срочно попасть к Вам на прием. "Как привезти на прием к доктору Винникотту детей? Я хочу привезти Сусанну". Мы не знаем, насколько Сусанна стала частью самой Габриелы. Она все время говорит о Сусанне, особенно о ее дерзости и озорстве, даже когда ее спрашивают о ней самой.

Главное, что вызывает беспокойство, это частое меланхолическое сосание большого пальца на руке и приступы безрассудной деструктивности. В отличие от своей сестры, Габриела не совершает разрушительных действий походя; она с дотошной аккуратностью относится к своим вещам, беспрестанно перебирает и моет их. Деструктивность, кажется, нападает на нее внезапно, и она начинает все ломать и рвать на части, совершенно, можно сказать, бесстрастно, просто с непоколебимой решимостью.

Но в то же время она сейчас играет сознательно гораздо больше, чем бывало прежде".

Десятая консультация

23 марта 1965 года

Габриелу (теперь ей три года и шесть месяцев) привез отец, и я заставил ее немного подождать. Она несколько раз повторила: "Иди назад к своим куколкам". Принялась за дело, как обычно, сидя вместе со мной на полу, и все время болтала. Что-то вроде "Сусаннина книжка в поезде. Моя любимая книжка. Натали Сусанна — красивое имя. Итальянское. Я — Дебора Габриела".

Ей нравилось выговаривать эти имена*. Она сидела посреди игрушек, взяла одну из них и сказала: "Ой, что же это такое? Всякие вещи, которых у меня нет..." и принялась сцеплять платформы: "Так много игрушек. Боже мой, какая масса игрушечек" (Со времени первого приема я не добавил никаких игрушек, кроме глазной ванночки "Оптрекс", как уже сообщалось).