Комментарий

1. Сама по себе, а не из-за трудностей.

2. Ясное утверждение "я" и "не-я".

3. Опыты взаимного общения.

4. Карантин. Защитная стена между "я" и "не-я".

5. Управление внешними объектами при уборке.

6. Объективность в отношении внешних объектов.

Позитивный перенос теперь — частично на реального (т.е. не терапевта) мистера Винникотта и его комнату (жену).

Можно ожидать, что черные явления тоже станут аспектами объектов реального мира, внешнего по отношению к ней и отделенного от нее.

Преследующая ее чернота принадлежит к остаткам регрессивного слияния, в организованной защите.

Письмо от родителей

"Габриела опять хотела бы к Вам на прием. Думаю, что она нуждается в этом весьма срочно, хотя и не решается попросить. Она предложила, чтобы я послала Вам подарок. Она также хотела послать подарок женщине, которая работала у нас, а теперь ушла; Габриела ее очень любила*.

Вновь, хотя и в другой форме, возникала тема черной мамы: "Я не написала черной маме ... Она дала мне красивую вазу, в которой что-то растет. ("Заинька", наша прислуга, пожилая женщина, которую все любили, дала ей стеклянный кувшин с лампочкой внутри). Я боюсь черную маму. Я ей не заплатила. Она дала мне красивую деревянную чашку". О том, что надо было заплатить черной маме, она упоминала неоднократно.

В самое последнее время у Габриелы опять появились трудности с засыпанием. Ей нужно, чтобы у нее в кроватке были все куклы, мишки и книжки, так что для нее самой почти не остается места. Днем она ведет себя плохо, как будто наш авторитет и мы сами ничего для нее не значим. Возможно, мы несколько упустили момент, когда необходимо проявлять твердость и настаивать на своем, и теперь стараемся исправить эту ошибку. Но в тех случаях, когда Габриела чувствует себя хорошо, она действительно очень хорошо себя чувствует**.

Восьмая консультация

1 декабря 1964 года

Габриела (теперь ей три года и три месяца) вошла и сказала: "Я поиграю сначала с этими игрушками, а потом с этой красивой игрушечкой. Она привезла с собой большого, толстого пластмассового солдатика. "Мило. Всех устроим в хорошей деревне".

Я сказал что-то насчет существования вредности тоже. Она взяла тягач и сказала: "Вот хорошо. У Сусанны тоже есть собака". Достала бечевку и сказала, что тягач можно прицепить к маленькому поезду. "Мы ехали на поезде" — и поставила поезд позади нас (это было забавно; были и другие признаки того, что в материале могло быть что-то анальное). "У тебя масса поездов, мистер Винникотт". Она хотела, чтобы я помог ей прикрепить бечевку.

Габриела: Это хорошо. Я могла бы приехать сюда днем, да? Вот было бы хорошо. Просто навестить тебя. [Она ставила новые поезда позади других поездов]. Не отталкивай их, поезд.

Я: Где живут поезда Винникотта, здесь или внутри Габриелы?

Габриела: Там внутри [показывает]. Что происходит в этом поезде? А в этом? [Она нашла крюк, принадлежащий вагону]. Когда я поставила поезд — ха! ха! ха! — то чуть не раздавила солдатика, и он заплакал. Он из моего дома. Ой, вот там сзади красивый поезд. Где вокзал, мистер Винникотт? [Я поставил два забора]. Да, это — станция [она сцепляла выгоны]. Это железнодорожный вокзал. Мистер Винникотт мне помогает. Что это такое?

Я: Для багажа и вещей.

Габриела: Вот еще один старый поезд с большим паровозом. У меня новые, красивые туфли. Это грузовик для багажа. Его лучше сюда [расставила грузовики и багаж]. Сусанна — большая зануда. Пила. Подходит и мешает. Я ее много раз отталкивала, а она подходила. Зануда. Когда Сусанна станет побольше, она сможет делать то, что я делаю; она все время подходит и мешает мне. Мне бы нового ребенка, который не подходит и не берет у меня ничего.

Я сказал что-то о том, чтобы сделать ее черной.

Габриела: Нет, она от этого плачет. Тогда я громко кричу, очень сержусь и кричу еще громче, а она опять плачет, и тогда сердятся мама и папа. Она как Кико, дикий медведь во Франции. Однажды они вдвоем спугнули такого медведя, как Кико. Там была нежная мама Кико и малыш снаружи клетки, а она в клетке. Она была огромная, как дитя внутри мамы. Малыш Кико не сидел в клетке. Сидят обезьянки, львы и медведи.

Я: А еще кто?

Габриела: Коров не было, и жирафов тоже. Змеи — да. Собаки — да, я так думаю, нет. Кошки тоже. У нас есть черный кот. Он приходит ко мне каждый вечер. Я иду в квартиру. Там черный кот. Я глажу его. Иногда он приходит ко мне домой. Мама его кормит. А это для чего? [Это был кривой конец дома]. Почему он такой? Он сделан из кривого дерева.

Я: Сделан кривым человечком [говорю, вспоминая детский стишок и мысленно возвращаясь назад].

А она в этот момент грызла пластмассового человечка. Я сказал, что она ест человечка, потому что хочет съесть меня.

Я: Если будешь есть меня, значит заберешь меня себе вовнутрь, и тогда ты будешь не против того, чтобы уехать.

Габриела: Он где сидит? Мог бы и в домик пойти. Не в кривой, а вот в этот [церковь] или в этот. Этот особенно красивый.

Она сидела, опершись на барашка. Все время смотрела на солдатика у поезда.

Габриела: Это глупая собака [барашек]. Кто привязал ей ленту на шею? Красиво. Я тоже могу такую привязать, а малышка не может. Сусанна не умеет. Иногда я привязываю малышке платьице для красоты. И потом я с ней иду по магазинам. Ой, это кто сделал? [другая мягкая игрушка, олененок]. Они не стоят. Нет, стоят. Красивые собачки.

Она устанавливала их, и мы вместе лаяли и говорили "гав-гав!". Я сказал что-то насчет нее и Детки-Сузи.

Габриела: Знаешь, Сусанна сердилась [и она издала сердитые звуки], она правда сердится и плачет. Когда я немножко сержусь, я немножко плачу. Я плачу ночью, держа пальцы во рту. Мне приходится плакать с открытым ртом. Это от чего? Может быть, колесико от автомобильчика. Эта корзинка пусть будет здесь. Это красивые дома. Я делаю домик для собаки. Все дома для собак. Они в доме ссорятся. Еще одна собака пришла. Вот другой дом [это был отдельный дом].

Я сказал, что ей и Сусанне нужны отдельные комнаты или отдельные дома, потому что они ссорятся.

Габриела: Когда я буду большая, я постарею, прежде чем мама постареет, прежде чем она постареет. А это для чего? [Она опять взяла голубую глазную ванночку и стала ее рассматривать.] Если мама станет старой, я тоже стану старой. Сделай из этого домик. Скажи: все собаки, приходите (значит, у каждой есть дом), так, чтобы они не ссорились. Они обычно ссорятся, лают, поднимают ужасный шум... Я думаю, папа хочет, чтобы я поехала.

Я: Но ты избавилась от своих страхов?

Габриела: Я боюсь черную Сусанну; поэтому я играю с твоими игрушками. Я ненавижу Сусанну. Да, я очень ненавижу Сусанну, только когда она берет мои игрушки [подразумевается: здесь, в доме доктора Винникотта, она пользуется игрушками, а Сусанне сюда доступа нет]. Это такой красивый дом. Когда Сусанна хорошо одета, она такая красивая. Тогда она полюбила бы этот дом, и ты знаешь, что она делает? Когда она меня любит, она подходит, наклоняется, говорит "а-а-а" и целует меня. Когда мама собирается в город, очень мило, когда Сусанна меня любит.

Я: Ты ненавидишь и в то же время любишь Сусанну.

Габриела: Когда мы играем с грязью, мы обе черные. Мы обе купаемся, обе переодеваемся. Потом мама иногда думает, что она грязная и Сусанна тоже. Мне нравится Сусанна. Папе нравится мама. Маме больше всего нравится Сусанна. Папе больше всего нравлюсь я. Мне пойти сказать папе, что я еще не хочу уезжать? Не могу открыть дверь; вот, открыла.