– Не удержит, – с угрозой прошипел Даннтиэль, темнея лицом. Требовательно подтолкнул меня к двери. – Иди в комнату и собирайся, Эйвелин. Или я соберу тебя сам.

Он вышел из палаты вместе со мной, явно планируя проконтролировать процесс лично. Это была плохая затея: чемоданы паковать я не собиралась. Хотя бы пока он мне все подробно не объяснит. Я же не вещь какая, чтобы меня дарить, продавать, присваивать, ломать, когда вздумается, перетаскивать с места на место!..

В воздушной галерее, ведущей в мое крыло, Данн резко остановился и напряженно расправил плечи. Будто к драке готовился. Схватил за локоть и, порывисто обернувшись, завел меня себе за спину.

– Даннтиэль, милый… – с конца коридора гулко донесся голос. Женский и мне не знакомый. – И когда ты собирался познакомить меня со своей невестой?

– Дай-ка подумать! Примерно… никогда, – бросил Рэдхэйвен, не двигаясь с места. И заставляя леди подойти саму.

Чем ближе она подходила, тем заметнее становилось, насколько недобрым огнем пылают ее светлые, медовые глаза.

Отчего-то незнакомка вызвала во мне прилив ужаса пополам с трепетом. Хотя черты она имела миловидные, безобидные вполне: крупные золотистые кудри, ямочки на обеих щеках, здоровый румянец… Про таких говорят «неопределенного возраста»: с одинаковым успехом ей могло быть и двадцать три, и тридцать пять, и все сорок.

Даннтиэль продолжал собственнически отгораживать меня от нее, и из-за широкого плеча я больше ничего рассмотреть не смогла.

– Так ты нас не представишь? – изумилась дама.

Между нами повисло прямо-таки осязаемое напряжение. Хоть ложкой нагребай, такое плотное, липкое и вязкое.

– Зачем ты здесь, Миэль? – спросил Данн, складывая руки на груди. – После всего?

– Кто это, ради святого гхарра? – я дернула его сзади за ткань мундира.

Может, и не самый вежливый вопрос, но меня уже разрывало любопытством.

– Моя мать, – нехотя процедил сквозь зубы.

Даннтиэль произнес это твердо, вполне уверенно, так что переспрашивать было бы глупо. «Моя мать»! Я поперхнулась, глаза заслезились, и нос защипало несогласием.

Теоретик внутри меня (все еще живой, как выяснилось) отказывался принимать новый факт. Где это видано, чтобы мать выглядела моложе своего дитя? Ну, в крайнем случае, как ровесница. Да они вообще не похожи!

– Подумала, будет не лишним познакомиться лично с твоей избранницей, – тем временем приветливо произнесла женщина. Опасные огоньки в ее глазах потухли, сделав ее совершенно обычной. – Так ведь заведено в нормальных семьях?

– В нормальных – может быть, – скупо выдал Даннтиэль.

– Я бы хотела начать нашу историю с чистого листа, Данни, – она постучала ноготками по деревянному подоконнику и выглянула в окно, заинтересовавшись видом. – Видишь, сама пришла. Ну же, будь вежливым мальчиком.

– К гхаррам… – пробубнил раздосадовано Данн. – Эйвелин – моя мать, мать – моя Эйвелин… Ты довольна?

Рэдхэйвен позволил мне осторожно выглянуть из-за своего плеча, но все равно чувствовалось, что он настороже. Будто перед нами стояла как минимум хищная саблезубая вирра. Как максимум – иноземный плотоядный дракон.

– Наш мальчик – сама тактичность! – фыркнула дама и за многострадальное запястье вытащила меня из-за спасительного заслона на свет. – Меня зовут Августа Аримиэль Люциана Рэдхэйвен, но ты можешь звать Миэль. Дай-ка на тебя посмотреть. На каком факультете ты учишься, Эйвелин? Покажешь мне тут все? Давно сюда не заглядывала…

– Так уж и давно! – едко процедил Данн.

– Это не в счет…

Оказавшись в плену аккуратных розовых ноготков, мое запястье вынуждено было двинуться вместе с сиррой Рэдхэйвен по коридору. В комплекте с остальным телом, едва переставлявшим ватные ноги.

Я бросила страдальческий взгляд на Даннтиэля: это точно безопасно? Казалось, она меня может сожрать за любым поворотом, едва мой жених пропадет из виду. Но он, внезапно чему-то усмехнувшись, одобрительно кивнул. Принял правила странной семейной игры, в которой я была за вархов мяч.

– Миэль… – он поравнялся с нами, шествующими по коридору, как по променаду курортного Саци. – Может, скажешь, зачем ты на самом деле пришла?

Я не удивлялась тому, что он обращается к матушке по имени. В столице молодящиеся сирры часто такое практикуют, не желая выдавать на людях истинный возраст и родство.

– К тебе, Данни. Я пришла к тебе, – свободной рукой она поправила воротник черной блузы, исполненной из полупрозрачной струящейся ткани в несколько слоев и украшенной крупными золотыми пуговицами. Ну точно, цвета рода и вот это все. – С ценной информацией. Или даже с бесценной…

– Не томи. И давай без уверток на этот раз, – грозно сопел Рэдхэйвен, громко топая ботинками по полу.

– Надеялась замолить грехи. Хотя бы некоторые из них… – вздохнула с притворной покорностью очаровательная сирра, все еще цепко сжимая мою руку. – В кругу моих приближенных… эмм… друзей ходит слух.

– Слушаю! – Данн нетерпеливо дернулся.

– О необычном «существе», явившем себя нашему миру. Если верить летописям, последнее такое видели здесь две сотни лет назад, но тогда все плохо закончилось. Для «существа». Я подумала, что тебе, сынок, будет интересно узнать…

– О чем?

– О том, что по Эррену бродит самая настоящая пробудившаяся Ир-Нийяра, – Миэль с любопытством глазела по сторонам, с одинаковым интересом исследуя рассветный пейзаж за окном, дверные косяки, шкафы и тумбы.

– Ошибки нет? – скупо бросил он. – С чего бы ей появиться… именно сейчас?

Да что за зверь такой важный, раз о его появлении шепчутся на каждом углу? Двести лет не выползал на поверхность, а сейчас вдруг зачем-то вылез? Только хаотического чудища миру для полной стабильности и не хватало.

– Ты не выглядишь удивленным… Я опоздала с новостью? – обиженно протянула Миэль.

– Буквально на несколько минут, – примирительно выдохнул Данн и взял мать под руку. – Так что по поводу ошибки? Я не из праздного интереса спрашиваю.

– Вот не будь ты таким упрямым мальчиком, давно бы сам…

– Миэль!

– И ты готов довериться моему подтверждению? – рассмеялась сирра, обнажая аккуратные ямочки на щеках. – Что-то новенькое…

– Мама…

– Все точно. На ошибку можешь даже не надеяться, милый, – она подошла к открытому окну, откинула голову назад и тряхнула волосами, наслаждаясь ласкающим их ветерком.

– Известно, за кем она пришла? – прохрипел Даннтиэль, принимая болезненный вид.

– Откуда же мне знать, сын? – рассмеялась гостья. – Уж точно не за мной! Сам подумай. Ну, не знаю… Напряги, как это здесь, в академии говорят, извилины.

– Дошутишься…

– Ты такой бледный, измотанный, – она отвернулась от окна и, отпустив меня, уложила обе руки на заросшие щеки. – Даже глаза потускнели. Эта скучная, дрянная работа тебя доконает!

– Благодарю за заботу, – хмуро процедил Данн. Благодарность вышла не очень-то натуральной.

– А этот что тут делает? – она уставилась глазами на стену позади меня.

Я резко обернулась, предчувствуя неладное. И точно: мой Злой Рок, друг и спаситель, едва заметно колыхаясь, жался к самому темному углу. Явно следовал за нами и подслушивал, негодник! При виде Миэль он попытался забиться поглубже в тень, но спрятаться не успел. И теперь покорно «вздыхал», признавая, что обнаружен.

Рядом с ним (что стало ошеломительной неожиданностью) сидел мой мизаур, развесив в стороны несоразмерные локаторы. Два негодника!

– Ухаживает, – рассмеялся Даннтиэль, на этот раз совершенно искренне.

Гхаррова бездна! Я испуганно загородила морок собой. Знала я, как столичные сирры на исчадий реагируют. Кричат, в обморок подают и требуют немедленно отправить «это» на изнанку. В общем-то, как все прочие сирры… И как я еще недавно на полигоне.

– Вы только не паникуйте, – сглотнула нервно, совсем не горя желанием отправлять Рока на изнанку бытия. Мы с ним только-только достигли взаимопонимания! – Он безобидный совершенно, когда не обнимается.