— Сначала по нашим текущим делам пройдемся, Глэрд. Завтра Улаф и Кром передадут тебе безвозмездно в собственность пять подворий в Черноягодье и постоялый двор. Поместья следует послезавтра подарить тем людям, на каких укажу я. Расходов ты не понесешь. Далее, будем в Демморунге три дня, на четвертый выезжаем, остановишься в «Путнике». Это довольно приличное и тихое заведение, цены приемлемые, оно никак не относится к Волкам, — пока все соответствовало моим планам, эту гостиницу выбрал, исходя из слов Добряка Тима, а также Ленара с Кевином. Хозяин — орк Игур Черный, раньше промышлявший поиском ценностей в Землях Хаоса, репутацию заведение имело отличную.

Промолчал, а тот продолжил раздавать ценные указания:

— Про все нюансы относительно имущества лин Деймона тебя посвятили, их решим попутно. Завтра в десять часов с Амелией будьте в Имперско-герцогской канцелярии, она дорогу знает. Там будем и мы с дер Вирго, и дер Ингертосом, и, может быть, уже послезавтра ты будешь ночевать в своем доме, через два дня — точно! В одиннадцать у тебя встреча с Волком и Медведем, решишь все с ними. Без меня. С тринадцати до четырнадцати найдешь Аллена Ренга по улице Жестянщиков, если Кевин не знает, то спросишь, личность он известная, любой покажет. Это торговец живым товаром. С ним все предварительно обговорено, как тебе и обещал.

— Зачем мне связываться с Кромом и Улафом? И решать какие-то ваши проблемы? Как-нибудь сами, а у меня дела и планы, — произнес с деланным безразличием.

— Правильные вопросы, — отчего-то вполне благодушно согласился со мной Турин, — По итогам у тебя останется постоялый двор на следующих условиях, ты не имеешь права его продавать, кому-то передавать, он будет принадлежать твоему роду, как минимум до совершеннолетия. А после Сумеречной ночи он должен заработать и принимать без всяких проблем двести-двести пятьдесят постояльцев.

Поворот меня удивил. Интересно, он изначально такой хитрый и дерзкий ход придумал или после поединка?

— Там все практически выгорело. От гостиницы осталось одно крыло, требующее ремонта. И насколько знаю, общался со строителями, только недавно закончили убирать последствия пожара. Это, во-первых. Во-вторых, еще раз повторю, зачем мне это нужно? Учитывая, что обязательный налог на бывшее хозяйство Тарина, вроде бы втрое больше, чем на обычное подворье? А мне еще за дом Амелии дополнительно двойной выплачивать на роску, шляпник и икру. Опять же из-за твоей просьбы, мало того, что я еще отдам в герцогскую канцелярию сто золотых, — не преминул отметить кто и кому обязан, — Так еще у нее трое рабов и две рабыни, которых она не имеет права освободить в течение следующих четырех лет, а продавать категорически отказывается. Выходит, они будут моими. Итоги простые — платить придется абсолютно за все в полтора раза больше. Не так ли? Но мне нужны тоже люди, без них никуда, как и непонятно, что делать и на что годны все эти рабы покойного лин Деймона, и как они учитываются и проходят, и сколько одной роски я буду тогда должен сдать? Без постоялого двора, без учета всех новых вводных после поединка. А я тебе скажу. Тридцать бочек, которые следует умножить на два. Шестьдесят! Это уже сейчас! При этом пользы от работников целительницы, как от козла молока. А от наложниц? Бордель открыть? Ты мне предлагаешь дополнительно прибавить еще столько же без всяких моих резонов.

Я, как только освоился с грамотой, внимательно прочитал памятку владельцу поместья, выучил права и обязанности. Итак, обычный обязательный налог без дополнительных отягощающих факторов — десять стандартных бочек роски без деления на цвета, каждая емкость объемом около сорока литров. Ягоды укладывались плотно, затем заливались соляным раствором концентрацией не менее пятнадцати процентов. Еще необходимо предоставить двенадцать мешков сушеного белого шляпника, каждый весом приблизительно по пятнадцать-двадцать килограмм. Два бочонка икры местного осетра, который даже чем-то походил на земной аналог, не успевший видоизмениться в результате мутагенов, какими щедро обработали все ксеносы.

С последним относительно просто — сутки, и отстрелялся. Через пару дней после Сумеречной ночи начинался нерест, а дурная рыба временами заплывала и в каналы Черноягодья. Например, тот же Харм не беспокоился лишний раз, учитывая, что можно было прямо с берега канала ловить ее здоровенным сачком или бить острогой. Но обычно все занимались заготовкой на ближайшей реке — Стремянке. Самое главное, что по ее течению находилось множество чистых пятен, образующих сплошную полосу. Дополнительно в это время местные набирали рыбу для еды, но совершенно не уважали ее, считая чуть ли не сорной. Часто кормили свиней, собак и другую живность.

Владельцы прибрежных к Студеному морю участков должны были дополнительно сдавать в герцогскую приемку по два фунта (именно так переводил эту меру веса мой встроенный переводчик) янтаря, а по земным меркам приблизительно килограмм, и дюжину бочек тильмы — рыбы, похожей на земную треску. И теперь уже «мы» платили одинарный налог, остальные — двойной, но без всяких рыбалок и солнечных камней.

В принципе, если убрать из уравнения наличие спецодежды и защитных средств, амуниции и оборудования, транспорта, тары, то выплатить все имея пару работников можно было без всяких особых усилий, как и неплохо заработать на этом. Так, несмотря на обязательство сдавать добытую роску только в герцогскую приемку при гарнизоне, там действовала прогрессивная шкала ее оплаты. До двадцати бочек сверх налога шли по пять золотых за одну, пятьдесят и больше — по десять, а если ты сдавал свыше сотни, то все по пятнадцать.

Большинство черноягодцев добывало роску и шляпник артелями, но фактически все поселение работало весь сезон сбора на Волков и Медведей, занимавшихся организационными вопросами начиная от питания и заканчивая безопасностью. Каждый собиратель у них должен был закрывать минимальную норму бочка в день — обязательная для сдачи им по золотому за одну. Остальное работник мог забирать себе, и так и поступали, набирая на обязательный налог, который Кром и теперь Улаф доставляли до приемки своими силами, впрочем, они обеспечивали и бочками, а также соляным раствором бригады. Или остальное сдавались опять же здесь на Болоте, но уже по два империала. Среднестатистический человек мог набрать за световой день упорного труда три. Ни разу Глэрд с Хармом не достигли таких величин.

— Алчные выжиги, — ругались на предпринимателей собутыльники опекуна-калеки, но не спешили в самостоятельное плаванье.

«Плантации» роски, в отличие от шляпника, «обновлялись» каждые сутки во время всего сезона сбора, а это десять-пятнадцать дней. То есть, ягода за ночь вновь начинала «колоситься», будто ее никто и не трогал.

Если бы не кочующая почва, и перебирающиеся ночью плавунцы и другие твари, то денежный рай, пусть и ледяной. Несмотря на лето вокруг и тридцатиградусную жару, в болотах температура не поднималась выше пяти градусов. Иней ложился сугробами, а порой начинались настоящие снегопады. Впрочем, по слухам, в любое время года здесь погода не менялась. В зимнюю пору, никто лично из Народа, в силу объективных причин, этого факта не проверял.

Не знаю, с чем было связано, но рабовладение выступало в Империи отягчающим фактором. Если ты имел от одного до пяти рабов, то платил автоматически полуторный налог. От пяти и до двадцати пяти — двойной, свыше этого количества тройной. Но там потолка уже не имелось. А если учесть перевозку… В ту же обычную телегу за раз можно было загрузить около десяти бочонков, максимум двадцать. На моей стороне выступали поделки Иммерса. Но располагались мои угодья на расстоянии приблизительно в двадцать шесть километров от Черноягодья, были самыми дальними. Около тринадцати лиг. Световой день, если брать рейс туда-сюда.

Или я чего-то не понимал, или еще по какой-то причине, но лэрг посмотрел на меня после последней фразы с каким-то сочувствием.

— Ты разве сам не понимаешь, что это прибыльное дело?