Первоначально испанцы захватили и освоили большие и малые острова Вест-Индии — Кубу, Гаити, Ямайку, Пуэрто-Рико, превратив их в опорную базу для последующего броска на Американский континент. Справедливости ради мы должны здесь указать, что Мексику и государство ацтеков первым открыл отнюдь не Кортес. Это сделал в 1518 г. испанский идальго Хуан де Грихальва — племянник губернатора Кубы Диего Веласкеса. Он прошел на четырех кораблях вдоль Атлантического побережья Мексики, от полуострова Юкатан до устья реки Пануко. Он же впервые вступил в контакты с подданными Монтесумы (на территории современного мексиканского штата Табаско), наменял у них за безделушки много золота и узнал о существовании блестящей столицы Теночтитлана, где находилась резиденция верховного правителя страны.

Кортес лишь шел по чужим следам. Но слава завоевателя ацтекской «империи», безусловно, принадлежит только ему одному. Итак, как же все это начиналось?

Удачное начало

Обедневший идальго Эрнан Кортес прибыл в Новый Свет в 1504 г., будучи всего лишь девятнадцатилетним юнцом без гроша в кармане. Высадившись в порту колонии Санто-Доминго на острове Эспаньола (Гаити), он тотчас отправился во дворец местного губернатора в надежде немедленно получить свой шанс на богатство и славу. Но когда секретарь правителя острова предложил ему земельный участок для устройства там поместья, Кортес высокомерно процедил сквозь зубы: «Я прибыл сюда за золотом, а не для того, чтобы копаться в земле, как крестьянин». Правда, от этих слов пришлось вскоре отказаться. Были потом у гордого идальго и поместья: на Эспаньоле и на Фернандине (Куба). Были и занятия по разведению домашнего скота, по внедрению на американской земле новых сельскохозяйственных культур — сахарного тростника, пшеницы, ячменя. Естественно, сам владелец энкомьенды (исп. «поместье») в земле не копался: всю черную работу делали рабы-индейцы. В итоге Кортес стал обладателем огромного состояния, одним из богатейших людей на Кубе. Епископ Бартоломе де Лас Касас — гуманист и защитник прав коренного населения Америки — иронически замечает по этому поводу: «Одному лишь Господу Богу ведомо, сколько индейских жизней было загублено из-за этих денег; надо думать, он призовет его за это к ответу».

Но сам Кортес был далек от каких-либо угрызений совести. Богатство позволяло ему теперь финансировать любую крупную экспедицию для новых завоеваний на континенте, в Мексике, только что открытой Хуаном де Грихальвой. Совместно с губернатором Кубы Веласкесом разбогатевший помещик снаряжает в поход эскадру из одиннадцати кораблей и добивается того, чтобы его назначили командующим.

В феврале 1519 г. эскадра отправилась на запад, к мексиканским берегам. В распоряжении Кортеса находились НО матросов, 553 солдата — из них 32 арбалетчика и 13 артиллеристов, 14 пушек и 16 лошадей. С этими силами он и собирался захватить страну ацтеков, о которой не имел пока ни малейшего представления. Благополучно достигнув острова Косумель, вблизи скалистого побережья полуострова Юкатан, командующий сделал там длительную остановку для приведения всех своих сил в надлежащий порядок.

По пути к границам «империи» Монтесумы испанцы имели несколько жестоких стычек с отрядами индейских воинов, но вышли из них победителями благодаря своему превосходству в вооружении и тактике. Однако особенно большую панику в рядах туземцев вызывало появление на поле боя никогда не виданных ими лошадей. Индейцы считали всадника и коня единым фантастическим существом, сеющим вокруг ужас и смерть.

18 апреля 1519 г. Кортес высадился на мексиканском Атлантическом побережье (на территории современного мексиканского штата Веракрус), напротив островка Сан-Хуан-де-Улуа, не встретив никакого противодействия со стороны местных индейцев — подданных великого Монтесумы. А что же сам правитель ацтеков? Знал ли он о грозящей ему опасности? Что готов был ей противопоставить?

Монтесума в тревоге

Вышитая хитрым многоцветным узором циновка, закрывавшая вход во внутренние покои дворца Монтесумы, слегка приоткрылась, и два рослых воина втащили бессильно повисшего на их руках изможденного человека в рубище простолюдина. У самого ложа изумленного правителя человек рухнул на колени и забормотал, с трудом выговаривая слова запекшимися от жажды губами:

— О, великий повелитель! Я уроженец местности Миктланкуаухтлы и прибыл с берегов великого моря (речь идет о Мексиканском заливе. — В. Г.). У нас случилось невероятное! Не далее чем несколько дней назад я видел, как по морю плавает большая гора, не приставая к суше. И поскольку никто никогда не видел ничего подобного, а нам поручено охранять эту часть побережья, то я немедля поспешил сюда рассказать о случившемся.

Обеспокоенный столь необычным известием Монтесума решил срочно направить на побережье специальную миссию, чтобы проверить на месте достоверность слов простолюдина. И когда несколько дней спустя миссия вернулась в Теночтитлан, возглавлявшего ее жреца немедленно вызвали в царские покои.

— О, господин и повелитель! — начал жрец, застыв в смиренной позе перед троном тлатоани. — Это правда, что туда, на побережье великого моря, пришли какие-то неведомые люди и занялись рыбной ловлей с помощью удилищ и сетей. Затем, сев в одну небольшую лодку, они поплыли в море, к двум громадным башням, и скрылись внутри них. И людей этих было около пятнадцати человек… Одни — в разноцветной одежде, такой безобразной, другие — полураздетые, с платками на голове, с очень белой кожей, белее, чем наша, и все с длинными бородами и волосами почти до ушей.

Так в конце апреля 1519 г. Монтесума впервые узнал о появлении в восточных пределах его обширного государства каких-то таинственных белолицых и бородатых пришельцев, вынырнувших, словно призраки, из голубых просторов океана. Кто же они? С какой целью явились? Откуда?

Но никаких разумных объяснений столь необычному факту найти не удавалось. Не помогли здесь толпы всевозможных магов, колдунов и звездочетов, спешно призванные во дворец. И вот, после ознакомления со старыми книгами и преданиями, Монтесума вспоминает древнюю легенду о тольтекском боге и правителе Кецалькоатле, уплывшем в море на восток от Мексики на волшебном плоту из змей. Он обещал однажды вернуться и вновь занять царский трон в Толлане — столице тольтеков. Согласно пророчествам, это событие должно было произойти в год 1 Тростник по ацтекскому календарю, повторяющийся каждые 52 года^[4]. Высадка Кортеса на мексиканское побережье пришлась как раз на год 1 Тростник. «Не вернулся ли это Кацалькоатль? — думали ацтеки. — И не боги ли эти белолицые чужеземцы?»

Если здесь действительно были замешаны какие-то непонятные божественные силы, то каждый дальнейший шаг во взаимоотношениях с пришельцами требовал особой осмотрительности. По приказу Монтесумы сановники из ближайшего к месту высадки селения посетили лагерь Кортеса, чтобы выведать дальнейшие намерения этих странных белых людей.

Индейцы принесли с собой щедрые дары — фрукты, початки кукурузы (маиса), птицу и украшения из золота. С помощью своих переводчиков — индианки Малинче и испанца Агиляра — Кортес объяснил посланцам тлатоани, что испанцы — христиане, вассалы императора дона Карлоса, величайшего правителя на земле, который имеет у себя в подчинении множество могущественных царей, и что они прибыли в эту страну по его приказу, поскольку до него уже много лет доходили слухи о ней и о государе, который ею правит. Кроме того, ловкий конкистадор заверил послов в том, что у него есть важное послание испанского короля, которое он должен вручить лично Монтесуме, а для этого испанцам необходимо побывать в столице ацтеков.

Во время беседы индейские художники быстро и точно изобразили на бумаге корабли, лошадей, пушки и самих чужеземцев, их диковинные одежды и бороды. Заметив это, Кортес решил продемонстрировать туземцам свое могущество. По его сигналу внезапно грянули залпы медных пушек, и тяжелые ядра со свистом врезались в лесную чащу, сокрушая на своем пути и огромные древесные стволы, и раскидистые зеленые ветви. Затея удалась на славу. Испуганные индейцы попадали со страху на землю, пораженные громовыми раскатами орудийных выстрелов и их разрушительной силой.