Красивая настолько, что перехватывает дыхание. Но красота эта не только внешняя. Я чувствую, каким-то внутренним, мне самой непонятным чутьем, что и в душе эта женщина прекрасна. Добрая, нежная, мягкая. Она тепло улыбается и никогда не злится. Тихий голос, от которого на душе становится тепло. Взгляд, наполненный любовью и нежностью, ласковые руки… мама…

– Мама!

Я закричала. Громко, отчаянно.

И в голубых глазах отчетливо отразился страх.

{– Бегите! Ну же! – лицо мужчины, того самого, из моих снов, перекосилось от гнева. – Нет времени на сантименты! Быстрее, я задержу их сколько смогу! Спасайся!!

Женщина, чей образ не раз являлся мне во снах, подхватила на руки девочку лет пяти с темными хвостиками. Она колебалась. Боялась уйти и еще больше боялась остаться. Не могла решить, что ей делать. Спасаться самой и спасать ребенка или же остаться.

– Уходите! – снова закричал мужчина. Сейчас он выглядел иначе, чем в моем сне. Растрепанный, с тонкой царапиной на щеке, в порванной рубашке. Темные глаза запали, на лбу ярко прорезались морщины, скулы заострились – весь вид его говорил о сильном магическом истощении.

Откуда-то послышались звуки ударов, затем грохот такой силы, будто бы что-то взорвалось. Запахло гарью. Помещение, в котором находилась эта семья, стало медленно затягивать ядовитым грязно-серым дымом.

– Нет, – покачала головой женщина. Она все еще не могла решиться. – Я не оставлю тебя… я…

– Уходи! – с нажимом произнес мужчина. – Спасай…. – грохот заглушил его слова, пол под ногами пошатнулся, а с потолка посыпались тонкие струйки побелки и пыли. Девочка захныкала. Она на удивление смирно вела себя все время, лишь только сильнее прижималась к матери и смотрела огромными перепуганными глазами на отца.

Всхлипнув, женщина посильнее прижала к себе дочь и, поддавшись порыву, коснулась губ мужа коротким поцелуем.

– Я люблю тебя… и всегда буду любить!

– … только ты… – ответное признание ее мужа заглушил очередной взрыв. – Бегите!

Женщина развернулась и побежала по длинному узкому коридору, через каждые несколько шагов оглядывалась, желая навсегда запечатлеть образ любимого в своей памяти. Ребенок на ее руках сидел смирно, не капризничал и не мешал, лишь только все сильнее сжимал маленькие пальчики.

Несколько шагов, и коридор снова вильнул, впереди замаячила дверь. И вот уже спасение близко. Совсем немного и они выберутся…

Звуки взрывов стали чаще, но звучали глуше, будто бы в отдалении. И земля не тряслась.

Еще несколько торопливых шагов и вдруг дверь распахнулась. Яркий свет резанул по глазам, шум и грохот стали громче.

Женщина остановилась, она испуганно оглядывалась по сторонам, словно пытаясь отыскать пути к спасению. Но их не было. Люди впереди несли в себе угрозу, сзади… возвращаться тоже смысла не было. Очень медленно она наклонилась, осторожно спустила дочь на пол, разжимая маленькие пальчики, задвинула ее себе за спину.

– Как только получится, – шепнула, – беги назад. Найди папу.

Люди впереди что-то кричали, но их слова сливались в невнятный гул.

– Беги! – закричала женщина, отталкивая от себя ребенка. – Беги…

А затем все смешалось. Яркие вспышки, хлопки от разорвавшихся заклинаний, крики, проклятия, стоны…}

В себя я пришла на полу. Голова гудела, во рту поселилась пустыня, а руки и ноги заледенели. А еще я лежала в луже. Сквозь распахнутое окно на подоконник попадали косые струи осеннего дождя, а уже на пол и на меня тонкой струйкой стекала ледяная вода.

– Вот и подышала свежим воздухом, – прохрипела я, с кряхтением поднимаясь на ноги.

Закрыла окно, выключила воду, плюхнула на плиту чайник и пошлепала в душ. До начала смены оставался всего час.

***

Управление встретило меня той атмосферой, какая бывает только в присутственных зданиях за четверть часа до начала рабочего дня. Суеты еще не было, пахло кофе и изредка до слуха долетали пожелания доброго утра.

Закрыв за собой тяжелую дверь, я коротко выдохнула и неторопливо направилась к виднеющейся впереди широкой каменной лестнице на второй этаж. Приветливо кивнула стражу за конторкой, махнула рукой, проходящей мимо девушке из бухгалтерии, и уже почти поверила в то, что мне все же удастся сегодня тихонько прошмыгнуть на свой этаж и спрятаться за неровными рядами старых папок, как за спиной раздался знакомый голос.

– Джейн. Рад, что ты сегодня пришла пораньше.

Я с трудом удержалась от стона и медленно развернулась.

– Доброе утро, док, – я попыталась приветливо улыбнуться, но судя по тому, как нахмурились черные брови, получилось так себе. – Рада вас видеть.

– Врать ты так и не научилась, Джейн, – со вздохом произнес мужчина.

– Это же… хорошо?

Док Арист снова вздохнул и укоризненно покачал головой.

– Ты пропустила уже два сеанса, Джейн. Это неприемлемо. Мне не хочется тебе напоминать, но… – он не договорил, но этого и не требовалось. Я и так прекрасно помнила, в чем состояло главное условие того, что мне позволили жить нормальной жизнью, ну или как-то так.

– Простите, док, – я виновато опустила голову. – В последнее время столько всего произошло. Дело Молива было трудным и… мы все…

– Да-да, я все это знаю, Джейн. Но и ты должна понимать, как важны эти сеансы. Не для меня – для тебя в первую очередь. Так что, идем. Хорошо, что сегодня ты пришла пораньше.

Мужчина развернулся и неторопливо направился к своему рабочему кабинету. Он не оглядывался, чтобы удостовериться, что я иду следом. Ему этого и не требовалось, поскольку, док Арист прекрасно понимал, что я у него на крючке.

Именно сеансы и постоянный контроль со стороны одного из лучших менталистов страны было тем самым условием, согласно которому мне позволили покинуть стены закрытой лечебницы. Если бы не док и его протекция – сидеть бы мне в четырех стенах и пузыри пускать.

Кабинет доктора Вильяма Ариста, менталиста, «духовного лекаря» и прочее, прочее, прочее, мало напоминал кабинет обычного мозгоправа. На самом деле, я до сих пор никак не могла понять, как управление магического правопорядка смогло заиметь себе такое светило. Но тем не менее, доктор Арист, один из сильнейших магов-менталистов не только в нашей стране, но и во всем мире, большую часть своего времени проводил именно здесь. Два раза в неделю он консультировал в университете магических наук, также иногда принимал пациентов в той самой клинике, куда я попала три года назад, не помня ничего о себе. Иногда доктор Арист выступал на каких-то симпозиумах или как там называются все те мероприятия, где светила менталистики собираются вместе, чтобы обсудить некое научное открытие, имеющее настолько сложное название, что его не то что запомнить – прочитать по бумажке невозможно, не говоря уже о том, чтобы что-то там понять.

Впрочем, сейчас не о том.

Доктор открыл дверь в свой кабинет, посторонился, чтобы пропустить меня внутрь – всегда неизменно галантен и вежлив, как истинный аристократ, кем он в принципе и являлся – и только после того, как я переступила порог и прошла к центру просторного светлого помещения, вошел сам и прикрыл за собой дверь.

– Располагайся, Джейн, – спокойно произнес док. – Я думаю, нам есть о чем поговорить.

Я вздохнула. Привычно сделала еще пару шагов и опустилась в удобное кресло. Откинулась на спинку и прикрыла глаза. Рассматривать в кабинете дока было особо нечего. Никаких наглядных пособий, рюшечек-подушечек или дипломов в дорогих рамках, развешенных по стенам, здесь никогда не было. Док не любил всей этой мишуры и сам как-то признался мне, что лишние атрибуты, нежно любимые и активно используемые его коллегами, всегда отвлекали его самого от работы.

– Итак, Джейн, – док Арист опустился в свое кресло по другую сторону стола и положил руки на столешницу. – Давай поговорим.

– Ага, – не слишком вежливо откликнулась я, не торопясь меж тем продолжать диалог.

Вместо этого я рассматривала дока. Красив. Достаточно молод, если мне не изменяла память, в прошлом году, док праздновал свое сорокалетие. Ну, как праздновал, парни из отдела, к которому меня приписали, активно обсуждали, чтобы такого подарить нашему штатному мозгоправу, чтобы его порадовать на юбилей. Из хорошей семьи. Аристы ведут свой род с незапамятных времен и всегда верны короне. Не женат. Последнее смущало и одновременно вселяло надежду каждой женщине в управлении. Вне зависимости от ее возраста, семейного или социального положения. Кажется, даже немолодая дама-архивариус, имеющая троих внуков, была беззаветно влюблена в дока. А девочки из бухгалтерии и вовсе с ума сходили. Сколько раз я сама была свидетельницей разыгранных спектаклей, направленных лишь на то, чтобы обратить на себя внимание молодого, красивого и перспективного менталиста. Чего только наши местные красавицы не выдумывали. И с лестницы падали, и сумочки роняли и даже в кафе пытались облить дока то кофе, то соком, то супом… иногда доходило до полного абсурда.