Но самой очаровательной комнатой в квартире была каморка с видом на внутренний дворик. Хозяин квартиры понятия не имел, как использовать помещение, а Элизабет сделала из него библиотеку. Свою библиотеку. Она сложила на полу целую гору подушек, как на изображавших Индию картинках, и купила толстое покрывало, чтобы накрываться им, когда похолодает. Закрыв дверь, Элизабет усаживалась поудобнее на полу в окружении стеллажей, откуда на нее смотрели произведения Чарльза Диккенса, Жюля Верна или сказки братьев Гримм. Так, укутавшись покрывалом в самом сердце своего тайника, она жадно поглощала недавно купленные книги.
Конечно, квартира маленькая, но ей больше и не требовалось. Аренда была разумной, а район – спокойным, правда, не в часы окончания работы мастерских, когда на улице суетилась толпа рабочих. Они громко здоровались друг с другом, а затем растворялись среди улиц и аллей, слабо освещенных фонарями.
День подходил к концу, и это было ее любимое время. Покупки сделаны, больше не нужно выходить на улицу и мокнуть под дождем. Теперь из своего убежища Элизабет могла насладиться пейзажем, глядя, как небо изливается на крыши. Дела шли лучше, чем обычно: ее последняя статья закончена, о чем свидетельствовала безупречная чистота на столе. От нее обычно не оставалось и следа, когда девушка напряженно работала, завалив всё вокруг кипами бумаги. Только сама Элизабет могла найти что-то среди подобного беспорядка. Теперь оставалось лишь отправить вечером материал Уорду и получить гонорар.
Элизабет поставила греться чайник. Лучше момента и не придумаешь: она обожала пить чай, слушая дождь. Девушка принялась раскладывать покупки. Проходя мимо зеркальца в спальне, она неожиданно заметила свое отражение. Ее рыжие волосы спутались. Элизабет вздохнула. Но не из-за беспорядка в прическе – такое часто случалось, когда надеваешь капюшон, чтобы не промокнуть. Нет, она вздохнула потому, что ничего не делала, чтобы исправить ситуацию. В последнее время ей пришлось свыкнуться со многими вещами. Она больше не заботилась о своем внешнем виде, как раньше. Элизабет прищурилась, разглядывая свой вздернутый носик.
– Куда делась Элизабет Блэк, мисс Блэк? Куда делись ее мечты? – устало спросила она у собственного отражения.
Ребенком Элизабет воображала, как станет великой путешественницей, будет разъезжать по дальним странам, изучать новые города, встречаться с людьми из разных уголков света. Она хотела писать, рассказывать о мире тем, кому, в отличие от нее, не повезло его посмотреть. Элизабет представляла, как разъезжает по всей Британской Индии, любуется чудесами Кохинхины. И, кто знает, может быть, даже присоединится к какой-нибудь археологической экспедиции в поисках позабытых древностей в Египте или Южной Америке?
Как только Элизабет доросла до путешествий, она покинула родительский дом в Саутгемптоне и поселилась в Лондоне – первое приключение. Отец и мать пытались удержать ее, убедить остаться и поработать в семейном магазинчике, но всё было впустую: Элизабет следовала за своей мечтой. Едва приехав в столицу, она решила наладить отношения с редакциями, чтобы те покупали ее рассказы и оплачивали путешествия.
Увы, дела пошли далеко не так, как планировалось. Поиски ничего не принесли, денег становилось всё меньше и меньше. Элизабет наотрез отказывалась возвращаться к родителям: ей понравился вкус свободы, и она не хотела с ней расставаться. Тогда девушка принялась искать работу. Именно поэтому вот уже почти два года она пишет для мистера Уорда. День за днем, чтобы оплатить аренду. Постепенно у нее сложились свои привычки: всегда начинать писать в восемь утра, всегда ходить за покупками по пятницам до четырех часов после полудня, всегда обращаться за канцелярскими принадлежностями исключительно к мистеру Муру… Именно так ее жизнь превратилась в длинную череду следующих одна за другой обязанностей, в беспросветную рутину. Прямая противоположность путешествиям и приключениям. Рутина – это ад.
Почувствовав, как ею овладевает досада, Элизабет прогнала эти мысли из головы и отправилась в свою маленькую библиотеку – то место, где она чувствовала себя лучше всего. С Жюлем Верном в одной руке и чашкой горячего чая в другой она отдалась власти воображения. Открыв наугад «Вокруг света за 80 дней», Элизабет невольно прочла: «Приняв то или другое направление, бизоны следуют ему, не обращая внимания на препятствия»[1]. И она вспомнила о том направлении, которому решила следовать в детстве.
Элизабет долго не отрывалась от книги, пока не услышала, как церковный колокол пробил семь. Она вскочила на ноги, схватила со стола стопку листов и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
– Мисс Блэк… Присаживайтесь.
Уильям Уорд встал с грязного матраса, на котором развалился, и подвинул стул. Казалось, его тщедушное тельце, на котором едва держалась голова с глубокими чертами лица и поседевшими волосами, вот-вот сломается, изнуренное долгими годами потребления опиума.
Элизабет не имела ничего против Уильяма Уорда; напротив, именно благодаря ему девушка смогла остаться в Лондоне. Однако она не выносила это место, которое не могла назвать иначе чем берлога. Ей было не по себе в тесной комнатушке со скрипящей кроватью, грязным матрасом и шкафом, забитым износившейся одеждой, у которой уже не было ни формы, ни цвета. На полу валялись десятки и десятки пустых флакончиков из-под опиумной настойки. Грязные и рваные обои на стенах только больше нагнетали атмосферу. Не было ничего, что могло скрасить уныние этой комнаты.
Мужчина не обратил никакого внимания на покатившиеся по полу пустые склянки, которые случайно задел ногой.
– Дайте-ка почитать.
Он рухнул обратно на кровать, отчего пружины жалобно заскрипели, и достал из кармана пенсне. Его губы лихорадочно шевелились, когда Уорд перечитывал слова и предложения. На девушку он даже не взглянул. Элизабет молча стояла на месте и наблюдала.
– Блестяще, блестяще… Очень хорошая статья, – произнес наконец журналист. – Завтра же отнесу ее в редакцию «Морнинг пост».
– Благодарю вас, – скромно ответила Элизабет.
Казалось, Уильям Уорд совершенно забыл, что она здесь, поэтому девушка продолжила:
– Вы пообещали заплатить, когда я…
– Ах да, конечно-конечно! – воскликнул он, доставая пару мятых купюр из кармана. – Вот ваша доля, как обычно. Но я придерживаюсь своего мнения, что такая сделка очень невыгодна для вас, – смутившись, сказал журналист.
«Естественно, невыгодна», – подумала Элизабет. Никто не хотел печатать ее заметки под именем Элизабет Блэк. Конечно, ей прямо об этом не говорили, но женщина из народа, которая пишет статьи, – это было просто «неприемлемо».
И вот однажды, после того как ей снова отказали в очередном журнале, она встретила Уильяма Уорда, который как раз выходил из редакции.
Он считался известным журналистом, но все знали, что пишет Уорд всё меньше и меньше, так как пристрастился к опиуму. Ему не исполнилось еще и сорока, а выглядел он на все пятьдесят – казалось, всё тело его словно сгорало изнутри, а черты лица старели день ото дня. У Уильяма Уорда было имя, но его перо затупилось, он исписался – внутренние демоны забрали у журналиста последний талант. Перо Элизабет было остро, но об известности приходилось только мечтать. Им не потребовалось много времени, чтобы договориться. Она пишет, а он ставит подпись.
За несколько недель денежки потекли прямо к Элизабет в карман, и слухи о том, что Уильям Уорд снова в строю (пишет он, конечно, иначе, поговаривали критики, возможно, из-за перенесенных трудностей), разлетелись в тесном мире лондонских журналистов со скоростью света. Элизабет думала, что скоро сможет избавиться от этой сделки, рассказав всем, что статьи Уорда написала на самом деле она. Уорд, в свою очередь, полагал, что помощь Элизабет – решение временное и что скоро он начнет работать сам.
По крайней мере, так это им тогда представлялось.
