- Конечно, это была буря, - кивнул Кэйлеб. - Но это не имело бы значения против кого-то вроде харчонгцев - или даже против деснейрцев, на данный момент, - потому что их не было бы в море, когда это произошло. - Его кивок превратился в покачивание головой. - Мы все знали, что Тирск был их самым опасным адмиралом. Отношения, которые ему удалось наладить с Мейком, делают его еще более опасным, поскольку тот прикрывает его от политических врагов, но мы всегда знали, что он не понесет ошибок, которые совершат остальные их так называемые военно-морские командиры.
- То, что точность наших прогнозов подтвердилась, на данный момент совсем не утешает, - с горечью сказал Лок-Айленд, и Мерлин снова полностью согласился.
Позиция Гвилима Мэнтира успешно прикрыла побег "Дэшера" и "Дистракшн", когда они вдвоем отступили, чтобы защитить "Тэлизмен". Кейтано Рейсандо понял, что никто из его спутников не сможет присоединиться к нему... и что его квартет галеонов не мог сравниться с тремя специально построенными военными галеонами Чариса. Как только он согласился с этим, он повернул назад, чтобы присоединиться к общей атаке на искалеченную линию фронта Мэнтира.
Фактически, единственными реальными недостатками в том, как Тирск вел бой, если их можно было назвать "недостатками", было то, как его капитаны позволили втянуть себя в линию Мэнтира, и отсутствие порядка, когда его корабли столпились, чтобы вступить в бой с чарисийцами. В своем стремлении схватиться его капитаны бросились на строй прямо перед ними и позволили кораблям, которые продолжали бежать, убежать. И когда они окружили короткую линию Мэнтира, они встали друг у друга на пути, превратив то, что должно было быть методичным уничтожением значительно превосходящими силами, в дикую, почти рукопашную схватку.
На самом деле в этом не было ничьей вины. Приказ Тирска о "всеобщей погоне", несомненно, был правильным. Вместо того, чтобы ограничивать весь свой флот скоростью самого медленного подразделения, он высвободил его более быстрые подразделения, приказав каждому кораблю следовать в зависимости от скорости. Но это также означало, что его собственный флагман находился слишком далеко за кормой этих более быстрых спутников, чтобы он мог осуществлять тактический контроль, как только действительно началось сражение. Командующие его дивизионами предприняли усилия в этом направлении, но большинство из них все еще были слишком новичками в своих собственных командных обязанностях - и в потенциальном контроле, который позволяли их новые сигнальные системы, - чтобы установить настоящую дисциплину.
Хорошей новостью с доларской точки зрения было то, что дисциплина рухнула из-за избытка агрессивности, а не колебаний. Но плохая новость заключалась в том, что Гвилим Мэнтир преподал им чрезвычайно дорогостоящий урок о разнице между упорядоченным строем и толпой.
Чарисийская линия поддерживала железную дисциплину, поражая своих противников смертоносными точными залпами. Сокрушительная мощь этих тяжелых чарисийских орудий разила галеоны Долара, когда они попытались приблизиться, и не один доларский военный корабль, пораженный чарисийской артиллерией, отшатнулся в сторону, по крайней мере, ненадолго. В половине случаев, казалось, это приводило к столкновению с одним из их спутников, и некоторые из них полностью выходили из строя, сцепленные вместе перепутавшимся такелажем, пока их наказанные экипажи не могли их освободить.
***
И все же, в конце концов, даже чарисийская дисциплина не смогла превзойти такое численное превосходство. Не тогда, когда их враги были так же готовы сражаться, как и они сами. В конце концов, в хаосе был наведен определенный порядок, причем сэр Даранд Росейл взял на себя ведущую роль в упорядочении, и доларская линия битвы объединилась. Фактически, две доларские боевые линии и чарисийские галеоны оказались в бою с обеих сторон одновременно и медленно превращались в руины.
Это был конец. Не сразу, конечно. Чарисийские моряки были слишком упрямы, чтобы легко сдаться, и Гвилим Мэнтир был полон решимости забрать с собой как можно больше кораблей Тирска. Нанести как можно больше урона, вывести из строя как можно больше из них.
Жестокая схватка длилась почти четыре часа - продолжалась до тех пор, пока все четыре чарисийских галеона полностью не лишились мачт. До тех пор, пока их борта не были пробиты пушечным огнем в упор. До тех пор, пока кровь не потекла из их шпигатов, а оставшиеся артиллеристы едва могли выкатывать свои орудия из-за тел на их пути. Они причинили не меньше потерь, сколько получили - Мерлин был уверен в этом, - но их собственные потери были душераздирающими. Пока невозможно было быть уверенным, даже со снарками, но он был бы удивлен, если бы экипажи Гвилима Мэнтира не понесли по меньшей мере шестидесятипроцентные потери до того, как все закончилось. Он надеялся, что переоценивает, что явная ярость схватки заставила его быть слишком пессимистичным. К сожалению, он не мог убедить себя, что так оно и было.
И "Дансер" и три его спутника не были единственными потерями Мэнтира. КЕВ "Силверлоуд" был выброшен на берег и потерпел крушение в разгар шторма. Половина его команды погибла, когда он врезался в скалы среди тридцатипятифутовых волн; другая половина была окружена армией Харчонга... которая в процессе убила более половины выживших. КЕВ "Дифенс" просто затонул, внезапно опрокинутый огромной волной, которую никто не мог увидеть или избежать в темноте. Он почти мгновенно заполнился водой и пошел ко дну вместе со всей своей командой. И "Дэгер" в конечном счете был загнан в угол у подветренного берега тремя галеонами Тирска. Вынужденный сражаться с такими превосходящими силами, он хорошо зарекомендовал себя, прежде чем был вынужден сдаться, но было очевидно, что закончились те дни, когда доларский флот позволял запугивать себя, позволял Чарису диктовать условия битвы. И, наконец, КЕВ "Хауэлл бей" и КЕВ "Норт бей" все еще находились глубоко в заливе Долар, пытаясь различными путями вернуться обратно, не будучи перехваченными.
Из девятнадцати галеонов Гвилима Мэнтира, включая захваченный "Принс оф Долар", восемь были разбиты, захвачены или уничтожены штормом, а еще два могли быть перехвачены, прежде чем они смогут вырваться из залива. Остальные уже достигли острова Кло или скоро достигнут его, и капитан Поэл, оставшийся старший офицер, получил последние приказы Гвилима Мэнтира. Учитывая потери, которые он уже предвидел, и очевидную силу доларцев в западной части залива Долар, эти инструкции были четкими, краткими и непоколебимыми.
Это был только вопрос времени - и не так уж долгого - прежде чем Тирск двинется на остров Кло. Итак, пришло время отходить, и Поэлу было приказано эвакуировать морскую пехоту и все транспорты, прикрываемые оставшимися галеонами.
Однако вместо того, чтобы отправиться на восток в сторону Старого Чариса, он должен был плыть на запад, в Чисхолм. На самом деле это было бы более короткое путешествие, и, учитывая возможности Долара, укрепление Чисхолма только что стало значительно более приоритетным.
И все же истина заключалась в том, что чарисийская экспедиция не просто отступила, выполнив свою задачу. О, это было бы отступлением даже без шторма. И если бы это было так - если бы Мэнтир эвакуировал остров Кло, как планировалось, и снова отплыл домой - это было бы совсем другое дело. Но произошло совсем не то. Впервые одна из подчиненных Церкви военно-морских сил одержала однозначную победу над имперским чарисийским флотом. То, что произошло у острова Дрэгон, можно было оспорить в любом случае, заявив о тактической победе любой из сторон. То, что произошло в Харчонг-Нэрроуз, было неоспоримо.
И правда в том, - бескомпромиссно сказал себе Мерлин, - что Тирск чертовски хорошо заслужил эту победу. Погода, возможно, помогла ему достичь ее, но вполне возможно, что мы пострадали бы еще сильнее, если бы не шторм. Он был ближе к Гвилиму, чем предполагал тот, и даже если его экипажи были менее дисциплинированными, чем ему хотелось бы, они были полны решимости. Если бы ему удалось вывести все сорок два своих корабля на подступы к острову Кло, как он планировал, особенно с ним самим во главе для поддержания тактической дисциплины, в то время как Гвилиму пришлось бы прорываться только с девятнадцатью военными кораблями и всеми этими беззащитными транспортами...
