- Простите меня, - тихо сказал Уэйнейр через мгновение. - Этот ужин должен быть праздником. Я прошу прощения за то, что омрачил его.
- Милорд, это не вы его омрачили, - сказала ему Шарлиэн. - Мы все знаем, кто это сделал, и я боюсь, что мысли о том, что произошло в Зионе, никогда не покинут никого из нас.
- И не должны, - резко сказал Кэйлеб. Они посмотрели на него, и он яростно замотал головой. - Этим ублюдкам придется за многое ответить, и мы обязаны перед всеми их жертвами помнить, что дело не только в том, что они сделали - или пытались сделать - с нами. Вот что они делали со всеми, кто осмеливался встать у них на пути!
- Да, ваше величество, это так. - Уэйнейр печально покачал головой. - Все наши священники сообщают, что к ним обращались прихожане, отчаянно пытающиеся понять, как даже храмовая четверка могла совершать такие действия "во имя Бога". Мы пытаемся утешить их, но правда в том, что никто из нас сам этого не понимает. - Он снова покачал головой. - О, интеллектуально, да. Но внутри? Эмоционально? Где пребывает наша собственная вера в доброту и любовь Божью? Нет.
- Это потому, что ты действительно веришь в Божью любовь и доброту, Хейнрик, - сказал Грей-Харбор. - Я не знаю, во что - если вообще во что-то - действительно верят Тринейр и Мейгвейр, но я думаю, что мы все видели, во что верит Клинтан. В лучшем случае он верит исключительно в свою собственную силу, в худшем случае он действительно верит в какое-то чудовищное извращение Бога. И в любом случае он готов на все, чтобы достичь своих целей.
- Боюсь, ты прав. - Уэйнейр вздохнул. - Но это не дает большого простора для утешения тех, кто напуган и сбит с толку. Все, что мы можем сделать, это призвать их молиться, доверять Богу и помнить о долге всех добрых и благочестивых людей противостоять злу, где бы оно ни находилось... даже в оранжевой сутане викария. Боюсь, это может быть слабым утешением, независимо от того, насколько сильна чья-то вера. И особенно для тех, кто остается в неведении о судьбах своих близких... как отец Пейтир.
Он посмотрел через стол на Шарлиэн, его глаза потемнели, и она слегка кивнула в знак понимания. Она знала, как ужасно, должно быть, хотелось Уэйнейру заверить Пейтира Уилсина в том, что его мачеха, братья и сестра сбежали. Она была более чем немного поражена тем, как молодому интенданту удалось продолжить выполнять свои обязанности после подтвержденной смерти его отца и дяди... и полного молчания, когда дело касалось остальных членов его семьи. Она также знала, как сильно Уэйнейр, как и все остальные, кто когда-либо работал с молодым шулеритом, уважал, восхищался и даже любил его. Наблюдать, как он справляется со своим горем и страхом, было бы достаточно тяжело при любых обстоятельствах. Наблюдение за тем, как он проходит через все это, когда Уэйнейр мог бы сказать ему, что остальные члены его семьи присоединятся к нему в Теллесберге, только усугубило ситуацию.
Но они будут здесь в течение следующих двух или трех пятидневок, - напомнила она себе. Их корабль уже на полпути через море Энвил. Тогда он узнает, благослови его Бог... и их.
- Прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, Хейнрик, - сказала она вслух, встретившись взглядом с этими темными глазами. - И согласна. Я хотела бы, чтобы был способ развеять все эти страхи и опасения.
- Если вы простите меня, ваша светлость, - тихо сказал Грей-Харбор, - думаю, что вы собираетесь сделать именно это для очень многих ваших подданных.
Она приподняла бровь, глядя на него, и он взглянул на Уэйнейра.
- Ты извинился за то, что поднял эту тему, Хейнрик, но правда в том, что напоминание нам о том, что произошло в Зионе, возможно, не так уж плохо, особенно в такой момент, как этот. Думаю, это помогает нам здесь, в Старом Чарисе, и по всей империи, осознать, насколько мы действительно благословенны. Мы, по крайней мере, точно знаем, за что боремся - что Бог дал нам возможность положить конец кровавой бойне такого человека, как Клинтан. Как часто мужчинам и женщинам предоставляется шанс совершить что-то настолько важное? Считаю, что все наши люди, даже те испуганные и растерянные души, ищущие утешения, о которых вы только что упомянули, понимают это глубоко внутри. И, ваша светлость, - он перевел взгляд на Шарлиэн, - вот почему ваш ребенок так важен для всех них. Да, потому что они искренне любят вас и Кэйлеба. Я тоже в это верю. Но этот ребенок представляет собой нечто большее, чем просто обеспечение императорской преемственности. Он - или она - также является символом борьбы, для которой была создана империя.
IV
КЕВ "Чихиро", 50, залив Горэт, королевство Долар
Граф Тирск отвернулся от кормовых иллюминаторов, когда лейтенант Бардейлан проводил своих посетителей в большую каюту "Чихиро". - Джентльмены, - тихо сказал граф. - Милорд, - ответил за всех четверых Кейтано Рейсандо, как старший офицер.
- Пожалуйста, - Тирск указал на четыре кресла, стоящие перед его столом. - Садитесь.
Они повиновались вежливо сформулированной команде, и он постоял еще мгновение, рассматривая их, прежде чем пересечь комнату и сесть за стол.
Все они - особенно Рейсандо и Росейл - выглядели измученными. Кроме того, Росейл испытывал явный дискомфорт, несмотря на решительные попытки скрыть это. Его левый локоть задел подлокотник кресла, когда он садился, и пальцы левой руки дернулись в автоматической болевой реакции там, где они выступали из перевязи.
Однако в затененных глазах, смотревших на него в ответ, было нечто большее, чем просто усталость или даже боль, и он сложил руки на столе перед собой.
- Я прочитал ваши отчеты и отчеты ваших первых офицеров - в вашем случае, капитан Крал, исполняющего обязанности первого офицера. Есть, конечно, определенные несоответствия. Учитывая неразбериху, связанную с морскими действиями, неудивительно, что никто из вас не наблюдал одно и то же. Однако, несмотря на это, считаю, что вырисовывается четкая и последовательная картина, и так я доложил епископу Стейфану и герцогу Торэсту.
Он сделал паузу, и напряжение в тихой каюте можно было бы распилить на куски.
- Я также сообщил им, - продолжил он через мгновение тем же спокойным голосом, - что полностью одобряю ваши действия. На самом деле, считаю, что они оказывают большую честь всем вам четверым и командам ваших кораблей.
На самом деле никто даже не пошевелил ни единым мускулом, но это было так, как будто четыре пары легких одновременно выдохнули, и граф позволил себе слегка улыбнуться. Затем он слегка наклонился вперед над столом.
- Не поймите меня неправильно, джентльмены. Я был бы еще счастливее, если бы вам удалось захватить одного или двух чарисийцев. Или, если уж на то пошло, если бы мы не потеряли пять кораблей из конвоя, а также обе галеры из ближайшего эскорта. - Он снова улыбнулся, чуть более тонко. - Что полностью оставляет в стороне маленькое дело "Принс оф Долар".
Никто из капитанов, стоявших перед ним, не ответил. Что его совсем не удивило.
- Уверен, что никого из вас не удивляет, что я должен так себя чувствовать, - продолжил он. - Если уж на то пошло, уверен, что каждый из вас согласен со мной. Но чего бы мы ни желали, никто не может просто щелкнуть пальцами и волшебным образом добиться победы в морском бою. Верно, у вас было численное превосходство над врагом, и не буду притворяться, что не слышал нескольких комментариев - все они от людей, которых там не было, я мог бы заметить - на этот счет. В каждом случае, однако, я напоминал тем, кто делал комментарии, что ваши суда были по отдельности меньше, ваши орудия были легче, и что Кэйлеб из Чариса лично выбрал своих самых опытных капитанов для развертывания так далеко от Чариса. Другими словами, джентльмены, в вашей самой первой битве вы противостояли самым лучшим противникам другой стороны.
- Очевидно, мы не хотим привыкать предполагать, что нам всегда будет нужно численное преимущество два к одному. И, если уж на то пошло, не думаю, что такая ситуация будет продолжаться бесконечно. На данный момент, однако, учитывая относительную неопытность команд ваших кораблей и ваших офицеров, а также то, насколько все мы новички в этом стиле ведения морской войны, я думаю, что вы справились чрезвычайно хорошо. Впервые эскадра чарисийского флота повернула назад, не достигнув своей цели. Да, вы потеряли один из своих собственных кораблей. И ваши потери - особенно у вас, сэр Даранд - были тяжелыми. Но вы ни разу не позволили сражению перерасти в разгром, и ваши экипажи хорошо сражались от начала до конца. Я не вижу никаких признаков пораженчества ни с чьей стороны, в отличие от полного падения боевого духа, которое мы пережили, когда впервые столкнулись с чарисийскими галеонами.
