И что, черт возьми, мы будем делать? - резко спросил себя Мардей Сейган.

***

Харис Эйуэйн наблюдал, как "Бедар" сворачивает в сторону. Инстинкт побуждал его последовать за ним, тесня меньший корабль и заставляя его подчиниться. Или, по крайней мере, прогнать его, пока он не закончил свои дела с доларским флагманом.

К сожалению, он все еще не знал, что происходит за его кормой. Что он мог видеть, так это то, что верхние секции фок-мачты "Дарта" упали за борт, оставив флагманский корабль почти без мачт. В сочетании с тяжелыми потерями, которые, как он уже знал, понесла команда Поэла, "Дарт" был бы почти беспомощным, если бы кому-нибудь удалось схватиться с ним. И хотя было очевидно, что Стивирт наконец смог ввести "Скуал" в сражение - по-видимому, с сокрушительной эффективностью - Эйуэйн понятия не имел, насколько сильно на самом деле пострадали "Гардсмен" и "Принс оф Долар".

Он посмотрел дальше вниз, с подветренной стороны, и увидел несколько столбов дыма, поднимающихся с моря. Похоже, "Флэш" и "Мейс" все-таки удачно справились с конвоем. Он сомневался, что им удалось взять больше, чем несколько подвернувшихся судов, прежде чем остальные рассеялись, но немного было лучше, чем ничего.

Да, это так, - подумал он. - И, да, ты бы действительно хотел прикончить хотя бы одного из этих ублюдков. Но "Дарт" расстрелян в дерьмо; у нас более чем достаточно своих убитых и раненых; мы находимся почти в тысяче миль даже от острова Тров; и неизвестно, когда появится еще одна эскадра этих кровожадных ублюдков.

Он скорчил несчастную гримасу от своего неприятного заключения. К сожалению, он не мог оспорить собственную логику.

***

Стивирт наблюдал, как "Гардсмен" ставит еще один парус.

Тот явно бежал, и в сложившихся обстоятельствах, как бы ему этого ни хотелось, Стивирт не мог по-настоящему винить другого шкипера в том, что тот думал. По крайней мере, ему нужно было убраться подальше, пока он не разберется, что происходит.

И когда он это сделает, они продолжат бежать, - решил Стивирт.

Два из их кораблей получили тяжелые повреждения мачт и рангоута, в то время как оснастка "Скуала" и "Шилда" все еще была практически цела. Они захотят защитить своих калек, а Стивирт понятия не имел, насколько близко может быть доларское подкрепление. Вполне возможно, что это была не единственная эскадра, которую Тирск отправил в море. В этом случае их "убегающие" противники могут "просто случайно" привести их прямо в засаду.

В сложившихся обстоятельствах он был готов позволить им бежать, если они захотят бежать. Кроме того, ему нужно было беспокоиться о "Дарте", а потом был "Принс оф Долар". Он все еще не управлялся, и это наводило на мысль, что огонь "Скуала" был даже более эффективным, чем готов был предположить Стивирт. Однако это не означало, что он не собирался выздороветь в любой момент, и если бы он это сделал, то вполне мог бы представлять серьезную угрозу для поврежденного флагманского чарисийского корабля.

Лучше всего удостовериться в нем, - решил он. - В конце концов, он наша виверна!

Он ухмыльнулся при этой мысли, затем встряхнулся.

- Очень хорошо, мастер Малдин, - сказал он. - Приготовьтесь развернуть корабль, пожалуйста. - Он мотнул головой в сторону "Принс оф Долар". - Полагаю, что у нас есть приз, который нужно забрать.

III

КЕВ "Эмприс оф Чарис", 50, город Теллесберг, королевство Старый Чарис

КЕВ "Эмприс оф Чарис" больше не был самым мощно вооруженным военным кораблем в мире. На самом деле, восемнадцать из его шестидесяти восьми орудийных портов были пусты, в результате чего у него было только двадцать восемь длинных тридцатифунтовых орудий на орудийной палубе, четыре длинных четырнадцатифунтовых орудия и восемнадцать тридцатифунтовых карронад на спардеке. Однако, несмотря на уменьшенное вооружение, он оставался одним из самых мощно вооруженных военных кораблей в мире, а также любимым флагманом императора Кэйлеба.

Вот почему в настоящее время он направлялся к весельным галерам у дамбы Теллесберга. Ветра было очень мало, едва хватало, чтобы поднять легкую зыбь, и с каждым хлопком парусины он делал не более двух узлов. На самом деле, вероятно, меньше. Ветерка едва хватало, чтобы время от времени развевать знамя на его бизань-мачте, но этого было достаточно, чтобы показать - возможно, порывами - золотого кракена Армака, плывущего по серебристо-синей шахматной доске Чисхолма, разделенной черным цветом Чариса. Но это знамя отличалось от любого другого имперского чарисийского знамени, поскольку на нем были изображены золотая и серебряная короны над кракеном, указывающие на то, что на борту находились оба монарха империи Чарис.

Что, в свою очередь, имело какое-то отношение к полчищам легких кораблей, устремившихся им навстречу, и оглушительным возгласам, раздававшимся от них. Почти целый год прошел с тех пор, как императрица Шарлиэн отбыла в Чисхолм, и полтора года с тех пор, как император Кэйлеб отплыл в Корисанду. На самом деле, официально предполагалось, что они вернутся в Теллесберг на целый месяц раньше, и не один коренной чарисиец разозлился - в некоторых случаях красноречиво - из-за задержки.

Конечно, половина задержки была вызвана исключительно встречными ветрами на обратном пути, с которыми даже император или императрица не могли ничего поделать. Тем не менее, они должны были покинуть Черейт на целых три пятидневки раньше, чем они это сделали, и нельзя было отрицать, что между столицами-близнецами Чарисийской империи уже возникло определенное соперничество. В целом, это было удивительно дружеское соперничество, но это не делало его менее реальным, и более придирчивые коренные чарисийцы возражали против решения своих монархов продлить свое пребывание в Черейте.

По большей части те, кто жаловался, не находили сочувствия у своих собратьев. Во-первых, их юные монархи были удивительно популярны среди своих подданных (кроме, конечно, сторонников Храма, большинство из которых не хотели бы ничего лучше, чем видеть их мертвыми, но нельзя иметь все). Во-вторых, большинство их подданных понимали, что правители империи, сражающиеся за свою жизнь против остальных семидесяти или восьмидесяти процентов мира, могут иногда оказаться вынужденными изменить расписание. И в-третьих, как прямое следствие этой необходимости время от времени менять расписание, Шарлиэн провела три дополнительных месяца в Теллесберге, прежде чем уехала в Черейт.

Однако истинной причиной, по которой жалобщикам довольно резко велели заткнуться, была новость о том, что императрица Шарлиэн не только беременна, но и что наследник императорского престола родится прямо здесь, в Теллесберге. Ребенок был бы не просто чарисийцем, но коренным чарисийцем по рождению. Несомненно, королевская семья была бы слишком тактична, чтобы когда-либо сказать об этом, но все, кто имел значение, знали бы. Отсюда и дикая волна радостных возгласов, захлестнувшая эти сотни небольших судов, когда "Эмприс оф Чарис" свернул свой холст, и буксиры направились к галерам, ожидающим, чтобы доставить его к причалу.

Получи, Черейт!

***

- Вы знаете, если все наши коренные чарисийцы не перестанут злорадствовать, у нас, скорее всего, будет гражданская война, - капризно сказал Рейджис Йованс.

Граф Грей-Харбор сидел в конце обеденного стола, глядя на Кэйлеба сверху вниз. Шарлиэн сидела справа от Кэйлеба, напротив епископа Хейнрика Уэйнейра, а Бинжэймин Рейс сидел справа от епископа. Ражир Маклин, сидевший слева от императрицы, завершал званый обед.

Который казался - особенно для Уэйв-Тандера и Грей-Харбора - неизбежно неполным без Мерлина Этроуза, стоящего за спиной императора.