- Алфрид.
Симаунт закрыл рот, и его глаза сузились, когда он распознал мягкость - и что-то очень похожее на... сожаление - в тоне Рок-Пойнта.
- Да, адмирал?
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы только что сказали, что орудийные расчеты коммандера Мандрейна получили восемьдесят процентов попаданий с расстояния более трех миль. Это точно?
- Да, сэр, - немного настороженно подтвердил Симаунт.
- Предполагаю, что для этого требовались благоприятные обстоятельства. Имею в виду, ясная погода для хорошей видимости? Устойчивая орудийная платформа?
- Ну, да, сэр. Конечно. Но даже при далеко не идеальных условиях точность, очевидно, была бы значительно повышена, и...
- Понимаю это, - сказал Рок-Пойнт. - Но вот в чем дело, Алфрид. У нас не будет таких идеальных условий на море. Даже при самых благоприятных условиях и корабль, и цель будут двигаться. На самом деле, они будут двигаться сразу в нескольких разных направлениях.
- Конечно, сэр. Но, как я уже говорил, даже если условия не идеальны, мы все равно...
- Алфрид, у кого будет больше шансов добиться условий, благоприятных для удаленных сражений с этими вашими нарезными пушками? У флота в море - как, скажем, наш - или хорошей стабильной, неподвижной, прочной каменной крепости - как, скажем, той, которая принадлежит храмовой четверке? Той, которую могут атаковать наши корабли?
Симаунт на мгновение застыл неподвижно. Затем его плечи поникли. Он покачал головой, потирая глаза одной рукой. В своем конце стола коммандер Мандрейн выглядел таким же удрученным. Если бы тема была хотя бы немного менее смертельно серьезной, Рок-Пойнт был совершенно уверен, что ему было бы очень трудно не рассмеяться над выражением их лиц.
- Полагаю, мы должны были подумать об этом, не так ли? - наконец сказал Симаунт огорченным тоном. - Очевидно, это то, что пойдет на пользу защите больше, чем нападению, не так ли?
- Не уверен, что это верно в каждом конкретном случае, - возразил Рок-Пойнт. - Как вы только что указали, и как указал доктор Маклин, когда он и верховный адмирал Лок-Айленд и я впервые обсудили это, ваши нарезные орудия будут более точными на всех дальностях, включая те, на которых уже эффективна имеющаяся морская артиллерия. Тут не над чем смеяться. Проблема в том, что для того, чтобы эффективно бороться с этим новым флотом, который строит Церковь, мы с большей вероятностью будем атаковать их якорные стоянки, чем они будут атаковать наши. Или, другими словами, если они в состоянии атаковать наши места базирования, мы, вероятно, уже полностью облажались. Очевидно, что это то, чем мы хотим заниматься, но мы пришли к выводу, что это не то, что мы хотим на самом деле поместить на борт корабля. Еще нет.
- Понимаю. - Разочарование Симаунта все еще было очевидным, но он встряхнулся и сумел улыбнуться. - Итак, что вы и верховный адмирал Лок-Айленд - и доктор Маклин, я полагаю - хотите, чтобы мы сделали с этим, сэр?
- Мы хотим, чтобы вы продолжали развивать его, - решительно сказал Рок-Пойнт. - Из того, что вы сказали, понятно, что мы все равно не сможем запустить эти новые пушки в производство в течение некоторого времени. Судя по вашим отчетам, нам кажется более вероятным, что гораздо быстрее мы сможем предоставить снаряды для гладкоствольных орудий. Итак, на данный момент мы думаем о том, чтобы как можно быстрее продвигаться вперед с гладкоствольными орудиями. На самом деле, было предложено, чтобы мы изучили возможность производства предложенных коммандером Мандрейном орудий с тяжелыми снарядами, возможно, с восьмидюймовым или девятидюймовым калибром, специально для стрельбы максимально разрушительными снарядами. Это должно дать нам решающее преимущество на море даже без нарезной артиллерии.
- В то же время и в условиях максимальной секретности, насколько это возможно, настойчиво продвигайте разработку нарезных орудий мастера Хаусмина. Идите вперед и протестируйте их здесь, в Кингз-Харбор, где вы сможете держать любопытные глаза на расстоянии. Как только вы разработаете работоспособную модель, мы запустим ее в производство в качестве оружия береговой обороны. Если орудие окажется практичным и в качестве морского оружия, мы также разработаем для него морской лафет. Но мы будем держать его в резерве до тех пор, пока либо мы не узнаем, что оно нам понадобится для самообороны, либо мы окажемся в таком выгодном положении, что раскрытие его врагу не будет критичным.
- Да, сэр.
- А тем временем, коммандер, - продолжал Рок-Пойнт со сверкающей улыбкой, когда он обратил свое внимание на Мандрейна, - у верховного адмирала Лок-Айленда и у меня есть еще одно небольшое испытание для вас и ваших поставщиков разрушения.
- Да, адмирал?
Если несколько мгновений назад голос Симаунта звучал немного настороженно, то в тоне Мандрейна послышалась откровенная тревога, а улыбка Рок-Пойнта стала шире.
- О, в этом нет ничего сложного, коммандер, - заверил он молодого человека. - Просто, как показали ваши тесты, разрывные снаряды будут чрезвычайно разрушительными. В таком случае, и поскольку ваши тесты были настолько тщательными и профессионально выполненными, верховному адмиралу и мне кажется, что вы идеально подходите для нашего следующего проекта - выяснения того, как защитить или обезопасить корпус корабля, чтобы снаряды не разрывали его на части.
Его улыбка стала поистине блаженной при виде выражения лица Мандрейна. - Уверен, что вы не увидите в этом особой проблемы, коммандер.
VI
Мэнчирский кафедральный собор, город Мэнчир, княжество Корисанда
Сэр Корин Гарвей встал, когда органная прелюдия взлетела, как крылья самих архангелов, и огромные двери Мэнчирского собора распахнулись. Процессия двинулась по проходу за носителем скипетра и турифером. Струйки сладко пахнущего дыма тянулись за украшенным драгоценными камнями кадилом, когда оно раскачивалось на золотой цепи, а за кадилом следовали полдюжины несущих свечи служек, затем солидная фаланга послушников и младших священников. За этим, однако, скрывалась истинная причина, по которой собор был так плотно заполнен в эту конкретную среду.
Архиепископ Мейкел Стейнейр, предстоятель Церкви Чариса, последовал за этими послушниками, этими младшими священниками. Когда многочисленные голоса соборного хора зазвучали в великолепной песне, те, кто был достаточно близко к архиепископу, могли видеть, как шевелятся его губы, когда он подпевает им. Рубины на его короне сверкали, как свежие кровавые сердечки, в утреннем солнечном свете, льющемся сквозь витражи собора, и он был на целую голову выше Клейрманта Гейрлинга, который шел рядом с ним.
Они размеренно шагали сквозь бурные волны музыки и голосов, и Гарвей удивлялся, как трудно это было сделать. Несмотря на безмятежное выражение лица архиепископа, воспоминания о сторонниках Храма, которые пытались убить его в его собственном соборе, должно быть, витали в его голове, особенно в свете того, что случилось с Тиманом Хаскансом.
Если так оно и было, то в поведении Стейнейра не было никаких признаков этого, и Гарвей обнаружил, что на самом деле это его не удивило.
Его губы дрогнули, когда он вспомнил первую встречу Стейнейра со своим собственным отцом и остальными членами регентского совета - за вычетом графа Крэгги-Хилла, которого довольно удобно (по мнению Гарвея) отозвали в Валейну по какому-то чисто местному делу. Хотя он полагал, что это было неуважительно с его стороны, Гарвей решил, что отношение его отца к архиепископу было удивительно похоже на охотничью собаку на негнущихся лапах, чье острое обоняние подсказывало, что она вот-вот столкнется лицом к лицу с ящером. Тартариэн был не столь откровенно жестким, хотя даже его манеры были более чем настороженными, и остальная реакция регентского совета варьировалась от этой только в худшую сторону.
И все же в Мейкеле Стейнейре было что-то такое....
Сэр Корин Гарвей не мог наклеить ярлык на это "что-то", но что бы это ни было, это была мощная штука. Дело было не столько в том, что сказал архиепископ, сколько в том, как он это говорил, - решил Гарвей. - Очевидно, он просто решил предположить, что члены совета были людьми доброй воли. Что, несмотря на факт отлучения Кэйлеба - и, если уж на то пошло, его самого - от церкви, они дали свои клятвы добросовестно. Что он понимал, что их первой заботой должно быть благополучие корисандцев, которые искали у них защиты. Что он считал само собой разумеющимся, что когда люди доброй воли признают проблему, они будут искать ее решение.
