Несмотря на это, он смирился со своим новым постом с минимумом жалоб. Позже он признался Тирску, что его первоначальным намерением было сделать все возможное, чтобы казаться "безмозглым благородным щеголем", чтобы убедить Тирска заменить его, но он быстро справился с этим, когда обнаружил, что погрузился в огромную задачу создания совершенно нового военно-морского флота - военно-морского флота, основанного на профессиональной чарисийской модели - от ватерлинии. В отличие от слишком многих офицеров "старого флота", он не только понимал, чего хотел достичь Тирск, но и искренне одобрял это. Он также был достаточно проницателен, чтобы распознать врагов, которых Тирск наживал на своем пути, и непоколебимая готовность графа сделать именно это вызвала восхищение Бардейлана. Восхищение, которое превратилось в преданность за последние напряженные пятидневки и месяцы.

Что, вероятно, объясняло тревогу, витавшую в его глазах. Эта тревога была хорошо скрыта, но Тирск слишком хорошо знал его, чтобы не заметить этого.

- Спасибо за предупреждение, Абейл, - мягко сказал граф, услышав дудку боцмана и топот ног по палубе. Капитан Бейкет, очевидно, заметил приближающийся баркас и вызвал соответствующую команду.

- Пожалуйста, идите и убедитесь, что Мартин готов присоединиться к нам, - продолжил Тирск. - И скажите Пейеру, чтобы он открыл бутылку моего лучшего виски. Затем будьте готовы сопроводить наших гостей на корму.

- Да, мой господин. - Бардейлан начал отступать, но поднятый палец Тирска остановил его. - Да, милорд?

- Я знаю адмирала Халинда очень много лет, Абейл, и до сих пор, по крайней мере, слышал, что епископ Стейфан довольно рассудителен. Не ожидаю, что окажусь запертым в смертельной схватке с кем-либо из них в ближайшие несколько часов. - Он слегка улыбнулся. - Надеюсь, я ясно выразился?

- Да, мой господин. Конечно! - Бардейлан, возможно, немного покраснел, хотя это было трудно сказать по его темному (и смуглому) цвету лица. Затем молодой человек немного застенчиво улыбнулся. - Извините за это, милорд, - сказал он более естественным тоном. - Это просто...

Он замолчал, быстро покачав головой, и улыбка Тирска стала шире. - Поверьте мне, Абейл, я точно знаю, что это такое. И я ценю ваше... отношение к лояльной поддержке, скажем так? - Его глаза резко сверкнули, когда Бардейлан поднял руку в жесте фехтовальщика, признающего касание. - Думаю, совершенно очевидно, что никто не мог бы продвигать верфи быстрее, чем мы, - продолжил граф, его улыбка сменилась более серьезным выражением лица, - и боюсь, герцогу Торэсту и его друзьям просто придется мириться с моими маленькими тренировочными миссиями.

Бардейлан выглядел так, словно ему очень хотелось поспорить по поводу этого последнего утверждения. Хотя его старший брат был простым бароном, Бардейлан приходился дальним родственником герцогу Уиндборну, и он с молоком матери впитал реалии смертельной борьбы между знатью королевства Долар. Он прекрасно понимал, что герцог Торэст и его союзники, как бы глубоко они ни выражали свою лояльность публично, никогда не упускали возможности вонзить еще один кинжал в спину Тирска. В данный момент они сосредоточились на "позорной лени", с которой строился флот, с одной стороны, и на "непродуманных и явно опасных" учениях графа, с другой. И то, и другое (независимо от того, решил граф признать, что это его беспокоит, или нет), очевидно, имело некоторое отношение к сегодняшней утренней встрече.

- Давай, давай. - Тирск сделал прогоняющее движение одной рукой. Бардейлан быстро улыбнулся ему, кивнул и исчез, а Тирск собрал сообщение, которое читал, и аккуратно сложил страницы вместе. Он переложил их в папку, сунул папку в ящик стола и поднялся со стула, чтобы подойти к большим кормовым иллюминаторам каюты.

Он заложил руки за спину, глядя сквозь покрытое пятнами соли стекло на залив Горэт. Было холодно, дул резкий ветер, и он надеялся, что епископ Стейфан Мейк и адмирал Поэл Халинд не слишком сильно промокли во время долгого путешествия к "Чихиро". Независимо от того, удалось им остаться сухими или нет, они, несомненно, будут основательно замерзшими, и он оглянулся через плечо, когда в каюту тихо вошел Пейер Сабрахэн, его камердинер.

Сабрахэн был невысоким мужчиной, даже ниже Тирска, с быстрыми, ловкими руками, который был необычайно эффективен и нисколько не стеснялся запугивать своего адмирала, заставляя его помнить о таких мелочах, как еда или сон. Он также был отличным поваром, который, вероятно, мог бы зарабатывать на жизнь в качестве шеф-повара, если бы захотел, и Тирск был полностью уверен в его способности управлять винным погребом и спиртными напитками.

Несмотря на это, камердинер никогда не пользовался популярностью у других сотрудников Тирска, будь то прислуга или военно-морской флот. Они ценили его хорошие качества, но они также были слишком хорошо - можно сказать, болезненно хорошо - осведомлены о его тщеславии и вторичном высокомерии. Сабрахэн был гораздо больше озабочен уважением, оказываемым человеку такого происхождения и ранга, как Тирск, чем когда-либо сам граф. Было известно, что он доводил персонал гостиниц и отелей до безумия, требуя свежего постельного белья, чистых полотенец, горячей воды, и никаких оправданий, пожалуйста! Он был вполне способен делать то же самое на борту корабля, и у него была заслуженная репутация безжалостного запугивания камердинеров и стюардов простых капитанов кораблей. Ни один из которых даже не рассматривал его легендарные ссоры с поварами и казначеями различных флагманов на протяжении многих лет.

Тирск был так же хорошо осведомлен о слабостях своего камердинера, как и любой другой, и Сабрахэн знал, что лучше не делать ничего подобного в присутствии графа. В то же время Тирск также понимал, как трудно было бы найти столь же способную замену. Кроме того, Сабрахэн был с ним почти восемь лет.

Теперь камердинер быстро прошагал по толстому ковру, покрывавшему палубу, поставил большой серебряный поднос с двумя графинами виски и одним бренди на боковой столик и повернулся лицом к Тирску.

- Я принес Сталмин, Уэйхэн и Таристэн, мой господин, - сказал он, указывая на графины. - Вас это устроит?

- В высшей степени, - согласился Тирск.

- Я также сообщил на камбузе, что вам потребуется горячее какао для ваших гостей, если они того пожелают, - продолжил Сабрахэн. - И, как вы проинструктировали, обед будет готов к подаче в четырнадцать часов, без промедления.

- Хорошо. - Тирск кивнул головой, затем посмотрел мимо камердинера, когда в дневную каюту вошел Мартин Вануик, его личный секретарь и старший клерк.

Секретарь был значительно выше Сабрахэна, несмотря на небольшую сутулость в плечах, и немного близорук. Тем не менее, он был одним из лучших секретарей, которыми когда-либо посчастливилось обладать Тирску... и они с Сабрахэном искренне ненавидели друг друга.

Что ж, справедливо, справедливо, - сухо подумал граф, наблюдая, как они очень осторожно стараются не смотреть друг на друга в его присутствии. Я думаю, что на самом деле почти все ненавидят Пейера. И как бы мне ни было неприятно это признавать, он дает им множество поводов.

- Если вы удовлетворены, милорд, я удалюсь и займусь приготовлениями, - сказал камердинер. Тирск кивнул в знак согласия, и Сабрахэн выпрямился, слегка поклонился и удалился с подчеркнутым величием... в процессе каким-то образом умудрившись полностью игнорировать существование Вануика.

Лэнгхорн! - задумался Тирск. - И я еще думал, что отношения между мной и Торэстом были плохими!

Он все еще посмеивался над этой мыслью, когда лейтенант Бардейлан снова постучал в дверь его каюты.

- Войдите! - сказал Тирск и быстро пересек каюту, чтобы поприветствовать своих посетителей. Поэл Халинд был почти ровесником Тирска, почти на фут выше его и выглядел значительно менее потрепанным погодой. Вспомогательный епископ Стейфан Мейк находился где-то посредине между Тирском и Халиндом по росту, с густыми серебристыми волосами и живыми карими глазами. Он был энергичным человеком, излучавшим ощущение сдерживаемой энергии, хотя Тирску говорили, что епископ питает серьезную слабость к сладкому хлебу. Согласно источникам графа, эта склонность к сладостям была одной из причин, по которой Мейк так фанатично относился к физическим упражнениям. Те же источники сообщили, что Мейк сделал все возможное, чтобы скрыть эту слабость, очевидно, полагая, что это плохо сочетается с репутацией ордена Шулера в строгости и самодисциплине. Что касается самого Тирска, то он счел это довольно обнадеживающим признаком того, что шулерит он или нет, официальный интендант флота или нет, епископ тоже был человеком.