Конечно, он больше не был простым флаг-капитаном.

Он потерял "Дреднот" в проливе Даркос, и это воспоминание до сих пор причиняло ему сильную боль, и не только из-за того, как сильно он любил этот корабль. В конце концов он потерял его, потому что намеренно воткнул его в корисандскую галеру под всеми парусами, которые он мог поднять. Несмотря на удар носом, в этот момент он двигался слишком быстро, и удар широко разорвал его швы. При этом он также пробил добрых двадцать футов обшивки своего корпуса, причинив слишком много повреждений ниже ватерлинии, чтобы его экипаж мог спасти корабль, хотя они отчаянно пытались сделать это. Задолго до того, как они нанесли удар, он знал, что тоже понесет потенциально смертельный урон. Но не это было причиной того, что воспоминания причиняли такую сильную боль. Нет, нет, это было так больно, потому что, несмотря на это, он опоздал. Потому что, несмотря на все, что он и его команда смогли сделать - а он, без сомнения, знал, что они сделали все, что было в человеческих силах, - они опоздали на десять минут, чтобы спасти жизнь своего короля.

Гвилим Мэнтир отправил бы дюжину галеонов на дно в обмен на эти десять минут.

Он понял, что перестал расхаживать, что стоит, положив руки на поручни на корме, и смотрит назад, в кильватер "Дансера". Он посмотрел на бескрайние просторы Южного океана и встряхнулся. Единственным человеком в мире, который винил его в том, что он опоздал, был он сам, и он тоже это знал. Его рыцарское звание и повышение от капитана до адмирала были бы достаточным доказательством этого, даже без его нынешнего назначения.

Его эскадра была самой удаленной из всех разбросанных эскадр Чариса. С восемнадцатью военными галеонами, шестью шхунами и не менее чем тридцатью транспортами он находился в двух месяцах пути от большой базы военно-морского флота на острове Лок, и ветер и погода благоприятствовали ему совершенно необоснованно. Действительно, он опередил на две пятидневки свое первоначально запланированное время прохождения, находясь примерно в ста милях к югу от полуострова Тейрман, обогнув южную оконечность континента Ховард, чтобы пройти через пролив Госсет между островом Уэстбрейк и западной оконечностью чрезвычайно большого острова, называемого Барренлэндз, в море Хартиа. Это означало, что он находился в девяти тысячах миль от острова Лок, но это было по прямой, а корабли не могли просто летать по воздуху. Чтобы достичь этой точки, эскадре Мэнтира пришлось проплыть более пятнадцати тысяч миль, и им все еще оставалось пройти почти пять тысяч. На таком огромном расстоянии от любого из своих начальников Мэнтир был полностью предоставлен самому себе, что было довольно убедительным свидетельством доверия этих начальников к нему и его суждениям, как бы он на это ни смотрел. В конце концов, у него были только ресурсы на борту его собственных кораблей - плюс то, что он мог "освободить", - и не к кому было обратиться за приказами или указаниями.

В некотором смысле это ничем не отличало его от капитана любого военного корабля, находящегося на независимом дежурстве. В конечном счете, каждый капитан в такой ситуации всегда был сам по себе, когда дело доходило до принятия решения. И что бы ни решил этот капитан, кто-то другой, скорее всего, решит, что он был неправ, и скажет об этом - громко. Но это была часть цены за командование королевским (или, теперь, имперским) кораблем.

И все же, подумал он, глядя на это огромное пространство темно-синей воды, должен признать, что я никогда по-настоящему не ценил, как простой капитан, насколько... отвратительнее все это становится на месте флаг-офицера.

Его губы скривились. Одна вещь, которую он усвоил давным-давно, заключалась в том, что перспектива всегда была разной. Будучи мичманом, он думал, что капитаны - это Бог, а лейтенанты - архангелы. Будучи лейтенантом, он начал понимать, что капитаны были только господами после Бога, но они все еще были, по крайней мере, равны архангелам в их божественной власти и силе. Как капитан, он пришел к осознанию - впервые в полной мере осознал - всей сокрушительной тяжести ответственности, которую капитан взвалил на свои плечи в обмен на свою всемогущую власть на море. Но теперь, когда он сам был адмиралом, он понял, что во многих отношениях мир флаг-офицеров был худшим из всех миров. Несмотря на всю свою данную свыше власть, они командовали эскадрами и флотами, а не кораблями. Они руководили, они управляли, они разрабатывали стратегии, и вся тяжесть ответственности за успех или неудачу лежала на них, но они были вынуждены полагаться на других в выполнении своих планов, выполнении своих приказов. Они могли бы даже руководить движениями своих эскадр вплоть до того момента, когда сражение действительно вступило в силу, но как только корабли под их командованием наконец вступали в бой, они становились зрителями. Пассажирами. Несмотря на всю их полноту власти направлять движение других кораблей, они никогда больше не будут командовать своими собственными, и он не понимал, насколько это будет больно.

О, прекрати это, Гвилим! - он резко усмехнулся. - Если ты так себя чувствуешь, ты всегда можешь попросить их забрать милый адмиральский вымпел обратно! Или ты мог бы попросить их вообще не давать его тебе. За все есть цена, и ты усвоил это задолго до того, как получил звание капитана. Ты действительно думаешь, что сможешь убедить кого-нибудь - включая самого себя! - что ты не хочешь быть здесь и делать то, что делаешь?

Вероятно, нет, - подумал он, а затем, в ответ на некое урчание в животе, вытащил часы из кармана.

Неудивительно, что он чувствовал голод. Время обеда наступило десять минут назад, и он не сомневался, что капитан Магейл и остальные его офицеры уже сидели за большим столом в его столовой и ждали его.

Еще одно доказательство того, что ранг имеет свои привилегии, - иронично подумал он, закрывая часы. Он выпрямился и еще раз глубоко вдохнул чистый запах океана. - Они все сидят там и ждут меня, в то время как я стою здесь в величественном великолепии и одиночестве. Интересно, сколько еще они будут готовы ждать, прежде чем Данилд так почтительно придет искать меня?

Он должен был признать, что крошечная, неприятная часть его была наполовину склонна подождать и посмотреть, сколько времени потребуется Данилду Разману, его высокоэффективному флаг-лейтенанту, чтобы преодолеть свое естественное почтение и так дипломатично напомнить своему адмиралу, что гости ждут его на обед. Но это было только наполовину искушение. Может быть, даже только четверть соблазна, - рассудительно размышлял он. - Нет, это было, по крайней мере, треть искушения, - решил он. - Что, вероятно, говорило не слишком лестно о его собственной натуре.

Он широко улыбнулся и покачал головой.

Хорошо быть адмиралом, Гвилим, - сказал он себе. - Хотя, возможно, было бы неплохо не позволять этому лезть тебе в голову. Думаю, адмирал Лок-Айленд сказал что-то в этом духе, когда отдавал тебе приказы, не так ли? В своей неподражаемой дипломатичной манере, конечно.

Эта мысль превратила ухмылку в глубокий раскатистый смех. Он еще раз покачал головой, затем повернулся и шагнул через застекленную дверь с кормы в свою дневную каюту.

II

Домик Саммит-хаус, провинция Гласьер-Харт, республика Сиддармарк

- Ваше преосвященство, как долго я был вашим камердинером?

Жэйсин Канир повернулся и задумчиво посмотрел на Фрейдмина Томиса. Он слишком хорошо знал этот многострадальный тон.

- В течение довольно долгого времени, - мягко сказал он, на что Томис скрестил руки на груди и действительно очень строго посмотрел на него.

В данный момент архиепископ Гласьер-Харт сидел перед огнем, который едва ли не ревел. Домик Саммит-хаус, название, которое какой-то архиепископ давным-давно дал своему летнему пристанищу, располагался значительно выше в горах за городом Тейрис, чем сам город. Относительно скромный домик, несмотря на крутую из-за выпадающего зимой снега крышу, необходимую для всех зданий в этих горах, предназначался для летней резиденции. Места, где архиепископ и его любимые гости могут уединиться в деревенском уединении и расслабиться. (Канир подозревал, что по крайней мере один из его предшественников также рассматривал Саммит-хаус как уединенное место для пьяных вечеринок и случайных оргий, достаточно далеко от неодобрительных взглядов своих прихожан, чтобы избежать любого официального скандала.) Однако тот факт, что он рассматривался в первую очередь как летняя резиденция, также означал, что, несмотря на то, что он был защищен от непогоды, на самом деле он не был предназначен для проживания в самый холодный месяц зимы в Ист-Хэйвене. Несмотря на высокую кучу угля в камине гостиной, температура воздуха оставляла желать лучшего. Вот почему Канир надел толстый свитер поверх своей тяжелой шерстяной зимней сутаны.