Двое мужчин столкнулись в вихре зазубренного металла. Мечи звенели - не как колокола, а как безумный звон собственной наковальни Шан-вей - и Хоуэрд был выше и сильнее Фэндиса, и более опытен в придачу. Но он также был старше, уже ранен... и без доспехов.
Никто из стражников Карнейкиса никогда не видел подобной драки. Кто бы мог подумать, что они могут наблюдать, как один из викариев Матери-Церкви и член собственной стражи Храма схлестнутся во взрыве смертоносной схватки на мечах здесь, на собственной священной земле Храма. Оранжевая сутана Хоуэрда была более глубокого, темного цвета, когда кровь пульсировала из его раны, но в его руке с мечом не было ничего ослабленного, как и в холодном, сфокусированном свете его глаз. Он отбросил Фэндиса назад - один шаг, потом другой. Третий. Капитан отступил, затем остановился и контратаковал, и в яростной жестокости этого обмена было что-то прекрасное. Что-то свирепое, хищное. Что-то... чистое.
Майор Карнейкис что-то кричал, но никто не мог разобрать его слов из-за звона мечей. И никто на самом деле тоже не слушал. Не совсем. Они все наблюдали. Наблюдая, как истекающий кровью викарий отвергает искажение власти инквизиции. Наблюдая за одним раненым человеком - человеком, который знал, что он обречен, что коррумпированный враг, которого он презирал всем сердцем, собирался сокрушить каждый голос оппозиции в собственной Церкви Бога, - бросил вызов десятку вооруженных и бронированных врагов... и улыбнулся, когда он это сделал.
Это было то, что, как они знали, они никогда не забудут. То, чем, как они знали, им никогда не позволят поделиться с другими... и чем, как они уже знали, они все равно поделятся, шепотом, таким тихим, что даже Жэспар Клинтан никогда их не услышит. Кем бы ни был Хоуэрд Уилсин, он был одним из них, командовал некоторыми из тех же людей - людьми, подобными самому Ханстанзо Фэндису, - которые теперь врывались в его апартаменты, и, наблюдая за его безнадежной битвой, его отказом сдаться, они знали, что, что бы ни говорил ордер инквизиции на арест, он был достоин их повиновения.
Что он все еще достоин этого.
А затем, внезапно, Хоуэрд поднялся на цыпочки, выгнув спину дугой, когда меч капитана Фэндиса вонзился ему в грудь. Он поймал викария, когда тот приближался, и масса и инерция его собственного тела в сочетании с силой самого удара полностью провели лезвие насквозь.
Он хрюкнул и выронил кинжал, схватившись за гарду меча Фэндиса, когда упал на колени. Стражник почти автоматически отпустил рукоять, и Уилсин наклонился вперед, сгибаясь в агонии от смертельной раны. Но затем упавший викарий сумел выпрямиться. Каким-то образом он нашел в себе силы еще раз поднять голову. Кровь пузырилась у него на губах, но его глаза встретились с глазами Фэндиса, и в них что-то было. Что-то вроде... благодарности.
Затем глаза Хоуэрда Уилсина закрылись навсегда, и он повалился вперед на убивший его меч.
XVII
Склад "Брустейр и сыновья", и Храм, город Зион, и северная главная дорога, земли Храма
Организация поездки должна была быть... уникальной.
Человек, который в настоящее время был Абреймом Живонсом (и он начинал думать, что ему действительно нужна программа, в которой перечислен весь список команды, чтобы помочь ему в любой момент подтвердить свою личность), задавался вопросом, как именно Анжилик намеревалась вывезти пару десятков скрывавшихся от инквизиции человек из того, что составляло столицу Церкви Ожидания Господнего, в середине зимы, без того, чтобы каждый из них был бы замечен, остановлен и арестован. Однако на самом деле, как он обнаружил, она вовсе не собиралась перевозить "пару дюжин человек", она намеревалась переместить вдвое больше.
На самом деле, даже немного больше, чем вдвое. На самом деле, точное общее число составляло пятьдесят семь.
Он уставился на нее, когда она впервые сообщила ему об этом незначительном моменте. Тем не менее, быстро стало очевидно, что он (в очередной раз) недооценил масштабы ее операций, и на этот раз, решил он, у него было еще меньше оправданий. С того момента, как он впервые прибыл в Зион, было ясно, что Анжилик планировала сама покинуть город, а не просто вывезти контрабандой семьи нескольких высокопоставленных прелатов. В таком случае для него должно было быть столь же очевидно, что ее планы также включали бы побег любых членов ее собственной организации, которые могли быть разоблачены (или к которым могло привести инквизицию ее собственное исчезновение). Он предположил, что одной из причин, по которой это не пришло ему в голову, был сам масштаб этого дела. Должно быть, потребовалась огромная доза того, что когда-то называлось наглостью, чтобы даже подумать об эвакуации (особенно одним усилием) в масштабах, которые имела в виду Анжилик.
- Вы шутите, - тихо сказал он сейчас, стоя рядом с ней в ледяной, гулкой пустоте склада.
Анжилик отказалась от дорогой, прекрасно сшитой, изысканно модной одежды, которую носила столько лет. Она также отказалась от своих длинных, тщательно уложенных волос, элегантной косметики, украшений, безупречно ухоженных рук. Невысокая женщина, стоявшая рядом с Живонсом, ее дыхание слегка отдавало паром на холоде склада, была одета в стеганые брюки, практичные ботинки из замши и толстый, но практичный и прискорбно серый шерстяной свитер. Правда, она была стройной, но все же излучала некую компактную солидность, которая, к сожалению, не вязалась с модно томной, слегка трепещущей, какой-то неземной Анжилик. В данный момент на ней также было расстегнутое пальто, которое удивительно походило на один из зимних бушлатов для дозора имперского чарисийского флота. Эта штука должна была весить столько же, сколько кираса Мерлина Этроуза, но она, несомненно, была непроницаема для чего-то столь незначительного, как метель ниже нуля.
- Шучу? - Анжилик посмотрела на него снизу вверх и одной рукой пригладила свои теперь коротко остриженные волосы. - Почему вы так думаете, Абрейм?
- Вы хотите сказать, что вам действительно удалось организовать все это, - "Живонс" обвел руками склад, - "прямо под носом у Клинтана"?
- Нет, не совсем.
Анжилик сама оглядела склад. Как и многие подобные здания в Зионе, в начале зимы это прочное сооружение было забито до отказа. В случае с этим складом в основном сыпучими продуктами питания, хотя по меньшей мере четверть его площади была отведена под упакованный уголь Гласьер-Харт, в то время как более половины складского двора снаружи было покрыто огромными кучами блестящего черного ископаемого из глубоких шахт гор Света. К концу сезона более двух третей содержимого склада было распродано (несомненно, с приличной прибылью), и его персонал был соответственно сокращен.
- На самом деле, - продолжила она, возвращая свое внимание к гостю, - я сделала большинство этих приготовлений задолго до того, как Клинтан был утвержден в качестве великого инквизитора. - Она поморщилась, ее выразительные глаза стали мрачными и намного холоднее, чем интерьер магазина, при упоминании этого имени. - Я всегда верила в заблаговременное планирование, Абрейм. Еще в те дни, когда была достаточно глупа, чтобы поверить, что даже викарий не может быть настолько коррумпированным - настолько глупым - чтобы назвать кого-то вроде Клинтана инквизитором. Теперь...
Она быстро, сердито пожала плечами, и Живонс кивнул. После ее собственного исчезновения информационная сеть Анжилик была в значительной степени отключена, но едва ли это понадобилось им, чтобы подтвердить, что ее худшие оценки намерений Клинтана были ужасающе точными. Ни один член Круга Сэмила Уилсина в Храме или здесь, в Зионе, не сбежал. У горстки епископов и архиепископов низшего ранга, которым удалось выбраться из города до наступления зимы, все еще мог быть какой-то слабый шанс избежать инквизиторов, но никто другой - кроме членов семей, до которых Анжилик добралась вовремя - не справился с этим.
