- Ваше величество, есть некоторые задачи, которые я готов решать с большей готовностью, чем другие, - сухо сказал Нарман. - После того, как я проплыл весь путь от Эмерэлда до Чисхолма в компании с архиепископом, считаю, что вам больше бы повезло с запретом выпадать снегу или подниматься приливу, чем сказать ему, что он не может отправиться в Корисанду, потому что вы беспокоитесь о его физической безопасности.

Несмотря на мрачность их общего настроения, и Кэйлеб, и Шарлиэн неохотно улыбнулись. Затем императрица потянулась за одной из булочек, словно следуя примеру князя. Однако ее беременность - и утренняя тошнота - зашли достаточно далеко, чтобы она была чрезвычайно осторожна в том, что ела, особенно ранним утром. Состояние ее желудка также было причиной того, что она пила чай вместо богатого темного какао и с тоской посмотрела на булочку Нармана с измельченными орехами и смешанными ягодами, политую растопленным маслом, затем откусила простую, сухую, без масла кукурузную лепешку.

- Понимаю, что он, вероятно, будет... упрям в этом, - начала она, ее голос был немного невнятным, когда она жевала, но Кэйлеб прервал ее с печальным смехом. Она вопросительно посмотрела на него, и он пожал плечами.

- Я просто вспомнил оценку офицера, которую Брайан показал мне несколько лет назад. Речь шла о некоем мастере-мичмане Армаке... иначе известном, по крайней мере в общественных местах, как кронпринц Кэйлеб.

- Это было? - Глаза Шарлиэн сузились, затем их темнота осветилась легким оттенком истинного юмора. - И можно спросить, почему верховный адмирал Лок-Айленд поделился с вами этим, несомненно, захватывающим документом?

- На самом деле, он высказывал свою точку зрения.

- Извините меня, ваша светлость, - вставил Нарман, - но я впервые слышу об "офицерских оценках". Это стандартная часть процедур вашего военно-морского флота? Или была какая-то особая причина, по которой было написано о... ах, о мичмане, о котором идет речь?

- О, они были частью нашей регулярной практики уже тридцать или сорок лет, - ответил Кэйлеб. - Дедушка учредил их, когда сам был офицером. Каждый командир несет ответственность за составление оценки каждого офицера, находящегося под его непосредственным командованием, каждый год. Они попадают в личные дела соответствующих офицеров, чтобы быть доступными для будущих советов по продвижению по службе. - Он снова пожал плечами. - В моем случае, очевидно, советы по продвижению по службе не будут иметь значения, поскольку отец уже решил, что я нужен ему в качестве дублера в Теллесберге больше, чем моя служба где-то на флоте. Тем не менее, я был мичманом, а оценки пишутся на каждого мичмана, так что одна была написана на меня.

- Понятно. И кто был офицер, который предъявил этот документ, любовь моя? - спросила Шарлиэн.

- Парень по имени Данкин Йерли, - ответил Кэйлеб. Брови Шарлиэн взлетели вверх от неподдельного удивления, и император усмехнулся. - В то время он был всего лишь лейтенантом, но, да, это одна из причин, по которой я назначил Гектора на "Дестини". И я специально сказал капитану Йерли, что не хочу, чтобы Гектору говорили, что я был мичманом под его началом. Сомневаюсь, что он бы сделал это в любом случае, но я просто подумал, что должен убедиться.

- В таком случае, при сложившихся обстоятельствах, должен ли я предположить, что лейтенант Йерли представил блестящее свидетельство вашего безупречного характера, ваша светлость? - спросил Нарман с легкой улыбкой, снова поднимая свою чашку с какао.

- Ну, это зависит от вашего определения блестящих отзывов. - Кэйлеб улыбнулся в ответ. - На самом деле он сказал следующее: - Его высочество обладает избытком того качества, которое я лично охарактеризовал бы как упорство и целеустремленность, но которое в случае его высочества я могу описать только как явное упрямство с кровавыми намерениями.

Нарман, который был достаточно неразумен, чтобы потягивать какао в этот конкретный момент, поперхнулся и выплюнул остаток обратно в чашку. Шарлиэн удивила их всех - и, вероятно, больше всего саму себя - внезапным радостным хихиканьем, и Кэйлеб покачал головой им обоим.

- Понимаю, почему вы не были слишком обеспокоены его способностью справиться с внезапным старшинством энсина герцога Даркоса, ваша светлость, - сказал Нарман, промокая губы салфеткой.

- Да, не был, - согласился Кэйлеб. Затем выражение его лица слегка посерьезнело. - С другой стороны, его описание меня в тринадцать лет - лишь бледное отражение Мейкела Стейнейра в семьдесят два. Он может перехитрить упрямого дракона. Если уж на то пошло, он, вероятно, может превзойти даже ящерокошку, не говоря уже о простом императоре или императрице!

- Боюсь, вы правы насчет этого, ваша светлость. - Нарман положил салфетку на стол и на мгновение поджал губы. - И хотя понимаю ваши опасения, ваше величество, - продолжил он затем, глядя на Шарлиэн, - боюсь, что на чисто интеллектуальной основе я должен был бы согласиться с архиепископом.

- Прошу прощения? - Шарлиэн, казалось, была слишком удивлена его заявлением, чтобы сердиться из-за этого, и в свете ее общего настроения Нарман продолжил немного быстрее, прежде чем это могло измениться.

- Ваша светлость, о его визите уже объявлено, как в Мэнчире, так и здесь. Все в Корисанде знают, что он приедет, и они знают, что он приедет специально, чтобы нанести пасторский визит и продемонстрировать свою поддержку местной Церкви. Если он вдруг решит отменить эту поездку, люди будут задаваться вопросом, почему. Если он объявит о его отмене сейчас - немедленно - до того, как новости об убийстве отца Тимана успеют дойти до нас обычным способом, мы могли бы утверждать, что его решение не имело никакого отношения к каким-либо конкретным опасениям по поводу его безопасности. Проблема в том, что я очень сомневаюсь, что он захотел бы... изворачиваться таким образом. И даже если бы это было так, нашлось бы множество людей - на самом деле большинство - которые никогда бы не поверили в действительную последовательность событий. Что бы мы ни говорили и какие бы доказательства ни приводили, все будут считать, что он принял решение только после того, как узнал об убийстве отца Тимана.

- В этом он прав, Шарли, - сказал Кэйлеб с гримасой.

- И если они действительно в это поверят, то для храмовой четверки и сторонников Храма будет детской забавой изобразить его решение как трусость, - продолжал Нарман с неумолимой логикой. - Если уж на то пошло, давайте будем честны - в некотором смысле так оно и было бы. О, - он мягко махнул рукой, прежде чем Шарлиэн успела возразить, - согласен, что лучшим словом для этого было бы "благоразумие", ваше величество. На самом деле, я пойду дальше и назову это простым благоразумием или даже здравомыслием. И все мы трое знаем, что это было бы благоразумно с нашей стороны, а не с его. Что нам придется позвать Мерлина сюда, чтобы заставить его подчиниться, прежде чем он согласится. Но впечатление в Корисанде, и, вероятно, даже в Чисхолме и Эмерэлде, будет заключаться в том, что он держался подальше, чтобы избежать угрозы убийства. Уверен, что многие люди, которые уже поддерживают Церковь Чариса, были бы рады, если бы он сделал именно это; к сожалению, еще больше людей, которые выступают против Церкви Чариса, со своей стороны были бы так же рады этому. Они будут настаивать на том, что даже у собственного архиепископа Церкви недостаточно искренней веры, чтобы рисковать смертью в поддержку своих убеждений. И если они смогут проделать это с успехом, ваше величество, - пухлый маленький князь очень спокойно встретил взгляд Шарлиэн, - тогда все, чего уже достиг архиепископ Мейкел, и все, ради чего отец Тиман умер, пытаясь достичь в Корисанде, было бы напрасно.

Тишина в зале совета была ошеломляющей. Тихое потрескивание угля в печке по контрасту казалось почти оглушительным, а за окнами редкие сухие хлопья снега начали падать с облаков, задевая оконные стекла, как безмолвные призраки. Тишина длилась несколько секунд, а затем Шарлиэн неохотно кивнула.