Таблички на дверях мало чем могли помочь, ибо надписи на них мало походили на названия фирм. В самом начале коридора, напротив друг друга были комнаты с указанием: «ШИК. Консультации для неопределившихся» и «РОВ. Консультации для неопределившихся». За дверьми с ШИКом было тихо, а за противоположной дверью кто-то разговаривал, но голоса были мужскими и Глеб, немного помедлив, пошел дальше.
За дверьми с табличкой «ШОВ. Работа с Учителями» кто-то скребся, а за «ШОВ. HR» раздавался хохот. Глеб прошел еще мимо нескольких дверей, нигде не задерживаясь. Интуиция говорила ему, что заглядывать в них бессмысленно.
Взгляд выхватил очередную табличку: «Олбол. Интеллектуальная секция». На косяке большим ржавым гвоздем была прибита бумажка: «Мускулистам — в следующую дверь».
Глеб непроизвольно хмыкнул. И в эту минуту дверь напротив распахнулась и в лучах бьющего из окна солнца обрисовался силуэт гигантской летучей мыши.
— Молодой человек, Полина случайно вас зацепила. В последнее время она слишком небрежна…
Летучая мышь, говорящая глубоким басом, отступила назад, в комнату. Дверь начала закрываться. И только тут до Глеба дошло, что перед ним была не летучая мышь, а мужчина в развивающейся черной накидке.
— Погодите… Э…
Ухватившись за ручку, Глеб потянул дверь на себя. Человек в накидке долю секунды пытался сопротивляться, затем неожиданно выпустил ручку и дверь распахнулась, больно ударив Глеба по лбу.
— Иди, сама с ним разбирайся, — проворчал бас.
— Федот Феликсович вам все сказал, — послышался девичий голос. — Я приношу вам свои извинения.
Потирая лоб над бровью, Глеб вошел в комнату. Заставленная двумя огромными диванами и множеством кресел, она не казалась тесной. Он сразу узнал девушку, несмотря на то, что красное платье теперь прикрывала такая же черная шелковая накидка, какие он уже видел на людях перед лифтом. Обхватив коленки руками, девушка сидела в широком кресле и глаза у нее были покрасневшими, словно она недавно плакала.
— Э… я принимаю… извинения… Но…
— Да, ладно, с каждым бывает, — хмуро мотнула головой девушка.
Копна каштановых волос взметнулась и Глебу показалось, что они вдруг стали золотыми. В следующее мгновенье он понял, что это просто обман зрения, во всем виновато солнце, которое заливало комнату. После полутемного коридора оно было слишком ярким.
— Молодой человек, извините пожалуйста, а вы откуда? — внезапно спросил бал.
Увлекшись девушкой, Глеб совершенно забыл о существовании типа, которого он принял за летучую мышь. И теперь пытался сообразить, что именно лучше ответить на вопрос. «Из Тольятти», как он сказал внизу?
— Петр Федотыч сообщил, что вы приехали из Тольятти, — полуутвердительно спросил басовитый.
— Ну да…
— Странно, что я совершенно вас не помню. Вы что, только поступаете к нам?
— Э…
Они явно говорили о разных вещах. Глеб понял, что попался. Удивительно только, когда охранник успел пообщаться с этим Федором Феликсовичем?
— Я приехал из Тольятти, поскольку четыре дня провел на Грушинском фестивале, — вежливо ответил Глеб, решив, что в данной ситуации говорить правду гораздо безопаснее. — Жил в палатке. И вас там тоже не видел… Извините…
Только сейчас он рассмотрел собеседника. Перед ним стоял худой высокий мужчина с огромной копной седых волос. Черные до неправдоподобия глаза внимательно смотрели на Глеба.
Полина нервно хихикнула, но мужчины не отвели глаз друг от друга. Пауза затягивалась
— Так-так… Так-так… — наконец произнес седовласый. — Я так и думал, что вы никогда не были в ГАМе. У меня прекрасная память на лица. Другой вопрос, как вы вообще сюда пробрались?..
Глеб метнул взгляд на девушку, теперь смотрела на него настороженно и даже опустила одну ногу на пол, словно приготовившись прыгнуть. Атмосфера в комнате разительно поменялась, в воздухе словно зазвенели тревожные струны: «Опасность! Опасность!»
— Ну… Влюбился… С первого взгляда, — честно признался он.
— Но как вам удалось пройти мимо охраны? Я полагаю, амулета у вас нет?
— Нет. Ни амулета, ни волшебной палочки, — повторил Глеб свои слова, сказанные охраннику.
Седовласый перевел взгляд на Полину. Со стороны казалось, что они мысленно переговариваются. «Что за чертовщина лезет в голову?», едва успел подумать Глеб, когда Полина вдруг встала, а Федот Феликсович повернулся к нему.
— Думаю, молодой человек, нам лучше спокойно сесть и поговорить. Пожалуй, это будет самым правильным в этой э… нетипичной ситуации.
Боковым зрением Глеб заметил, как Полина кивнула. Пожав плечами, он огляделся и сел в ближайшее кресло. Ему показалось, что тревожные струны вдруг умолкли и по пронизанной солнцем комнате разлилось спокойствие.
