Сомбель смущенно извинилась.

– Это всё из-за моей машины. Простите, что доставила вам неудобства.

Девушка смотрела на нее своими черными, как ягоды смородины, глазами.

– О, ну это пустяки! Мой брат, Ильяс, работает в автосалоне, поэтому поломанные машины – его слабость. Как где увидит какую поломку, сразу на помощь мчится! А давайте познакомимся? Меня Альбиной зовут, а вас? Очень приятно.

Девушка была очень шустрой, даже чересчур. Вертлявая, харизматичная балагурка, она привлекала к себе внимание прохожих парней и мужчин. Внешне она тоже была на высоте: точеная фигура, безупречные черты лица.

– Оказывается, тут, в двух шагах, расположено замечательное кафе, – продолжала она, бурно жестикулируя своими тонкими кистями с длинными пальцами. – Я заходила туда чтобы водички купить. И вы знаете, там так вкусно пахнет свежей выпечкой, что я прямо забыла куда шла и ушла с величайшим сожалением! Может быть, тогда, пользуясь случаем, мы с вами вместе туда зайдем и закажем что-нибудь, раз все так получилось?

Сомбель с первого взгляда прониклась к ней симпатией, поэтому пошла за нею в кафе, где подавали действительно очень вкусную выпечку. С Альбиной, так звали новую знакомую, Сомбель было легко и просто, разговор между ними завязался сам собой.

Немного позже к ним за столик присоединился и "спаситель" Сомбель. Ильяс очень быстро управился с ее машиной, поэтому кофе они допивали уже втроем и вышли из кафе, чуть ли не друзьями, обменявшись номерами телефонов.

Ильяс пожал ей на прощание руку, задержав ее ладонь в своей, дольше обычного и Сомбель смутилась.

***

Инсаф позвонил жене из командировки.

– Милая, ты не забыла, что мама ждет тебя на ужин?

Сомбель тяжело вздохнула в трубку.

– Я не хочу, солнц. Боюсь, что она снова начнет намекать про развод. Когда ты приедешь? Я очень, очень соскучилась.

– Потерпи до завтра, завтра уже приеду, котенок. Ну пожалуйста, не ругайтесь? Понимаю, тебе сложно, но прошу, сходи. А то она опять обидится.

Сомбель с очередным тяжким вздохом пообещала мужу быть на том ужине. Ради него она вытерпит любые колкости со стороны его мамы.

–Заколебала со своими ужинами, – не сдержавшись, произнесла Сомбель, когда подъехала к дому свекров.

Ехала она сюда с тяжёлым сердцем. В последнее время у мамы мужа вошло в привычку звать гостей и прилюдно позорить ее, выспрашивая при всех каждый раз, когда же она осчастливит ее внуками. Подружки и родственницы Гульнур, давно ставшие бабушками, делали вид, что в первый раз узнали об отсутствии у них детей, начинали хлопать глазками и расспрашивать Сомбель о причинах ее нежелания становиться матерью, показушно вздыхая и цокая языками. И весь этот цирк происходил на каждом таком званом "ужине". Сомбель была уверена, что свекровь нарочно изводит ее с помощью своих званых подруг. Они все словно задались целью изничтожить ее морально.

…Открыла дверь ей свекровь.

– Белечка, проходи! Как-раз тебя одну и ждем! – хищно улыбнулась она.

Женщина не оставляла надежды сломить наконец дух своей стойкой невестки с помощью своры родственников.

Сомбель улыбаться и льстить не могла. Не в ее привычке. Поэтому с постным лицом прошла в гостиную. На удивление, среди приглашенных не оказалось дам пред- и пенсионного возраста, как ожидала Сомбель. За столом сидела лишь сестра Гульнур, круглолицая Розалина и тот самый парень, который любезно помог ей сегодня поменять колесо машины.

– Представляешь, Беля? – развела руками свекровь, – Почти все приглашенные в последний момент отказались приехать. А я на них так рассчитывала!

Сомбель присела с края стола и опустила глаза: Ильяс прожигал ее глазами насквозь, но девушка не хотела, чтобы об их случайном сегодняшнем знакомстве вдруг узнала свекровь. Не хватало еще, чтобы та навесила на нее ярлык "проститутки", с нее станется. Свекровь не терпит нескромных взглядов посторонних мужчин на свою невестку.

– А это Ильяс, племянник Розалины. Он приехал в наш город поступать, – познакомила Сомбель с Ильясом свекровь.

Последнее что девушка помнила – стакан сока, который она пригубила, отказавшись от бокала вина.

***

…Проснулась Сомбель от окрика мужа. Она вскочила с кровати и поняла, что неодета, поэтому поспешно завернулась в простыню. Зажмурив глаза от пульсирующей головной боли, распирающий ее череп изнутри, девушка подавила приступ тошноты и снова открыла глаза.

То, что она увидела, повергло ее в шок: какой-то дешевый гостиничный номер, она, без одежды, в простыне и муж, стоящий в дверях. Сомбель точно помнила, что в глаза не видела этого номера и не собиралась сюда приходить. Последнее, что всплывало в памяти – чертов ужин у свекрови.

Инсаф кричал на нее. Он снял с пальца помолвочное кольцо и швырнул его ей в лицо. После его ухода Сомбель принялась искать свою одежду и ужаснулась: все ее вещи были хаотично раскиданы по всему номеру. Тут – туфли, там – платье, а посреди комнаты, на самом виду – детали ее нижнего белья. На прикроватном столике стояли два бокала с недопитым содержимым, валялись бутылки, а у самой кровати – распечатанное средство контрацепции. Все это муж видел своими глазами и что он мог подумать – и дураку ясно.

Дрожащими руками, еле стоя на ногах, Сомбель собрала свои вещи и разрыдавшись от несправедливости, уселась на пол.

***

Гульнур протянула Ильясу пачку денег и удовлетворенно похлопала парня по плечу.

– Как я и обещала, держи. Все прошло именно так, как я и хотела. Ты молодец. Кстати, можешь забрать ее себе. Нам она все-равно больше не нужна.

– Вам спасибо, – ослепительно улыбнулся Ильяс. Парень убрал деньги в карман и ушел. Он достал телефон и позвонил сестре:

– Собирай вещи, малышка. Мы переезжаем. Как куда? В нормальную квартиру. Еду.

Ильяс запрыгнул в троллейбус и с довольной улыбкой уселся в удобное сиденье. Он воткнул наушники в уши и надвинул на глаза очки.

***

Сомбель стояла под холодным душем. Ее губы посинели от холода, но она не чувствовала ничего, кроме омерзения. Омерзения к матери Инсафа.

Она не могла оставить все как есть, поэтому оделась и прямо так, с мокрыми волосами, вышла на улицу. Она была словно в прострации. Руки привычно крутили руль, а глаза смотрели в одну точку.

Когда она вошла в дом свекров, Гульнур завизжала на нее:

– Да как у тебя стыда хватило сюда прийти?! Вон, вон из моего дома, бесстыжая!

– Зачем ты это делаешь?! – закричала Сомбель, не узнавая собственного голоса. Кричала не она, кричал раненный зверь внутри нее, доведенный до крайности. Состояние аффекта – вот как это называется. Никогда такого не испытывала, но пришлось. Это когда тебя трясет от удушающего гнева и все на свете кажется уже неважным. Неважно, что о тебе подумают люди, плевать на рамки приличия и чужие чувства. Важно выплеснуть из себя охвативший тебя гнев и наказать того, кто довел до точки кипения.

Сомбель хотелось выцарапать клеветчице глаза и вытрясти из нее правду, но Инсаф, любимый Инсаф, обхватил ее и выставил за дверь.

– Инсаф! Инсаф, неужели ты думаешь, что это правда?! – закричала она, скорчившись за этой дверью и царапая ее ногтями.

Инсаф стоял по ту сторону двери и равнодушно слушал крики жены. Да, он знал, что она именно так и будет перед ним оправдываться.

"Виновата мать, а не она. Мать опоила и подложила ее в тот номер. Все беды от матери. Его матери."

Инсаф скептически ухмыльнулся, но в глазах его заплескалась горечь. Он повернулся и ушел, не обращая внимания на крики той, которая разбила его веру в чувства.

***

Азат примчался со своего севера, как только узнал, что сестра попала в больницу с нервным срывом. Войдя в палату, он не узнал свою Сомбель. Бледная тень с глазами старухи смотрела сквозь него, и он разозлился.

– Хватит, собирайся домой. Тебе нечего тут делать.

Сомбель тихо попросила:

– Оставь меня здесь, брат. Дома я не смогу. Я там умру…