Другой стороной специфики исследования ЭСС, о которой говорят толтеки, является наличие целого ряда вполне реальных опасностей, их сопровождающих: "...видящие должны быть методичными, рациональными людьми, образцами трезвости, и в то же время им надо оттолкнуться от всех этих качеств, чтобы стать совершенно свободными и открытыми чудесам и тайнам существования..." Это означает, что, с одной стороны, человек, упорно держащийся за привычную реальность обыденной жизни, скептически настроенный и сомневающийся, скорее всего вряд ли получит сколь-либо значимые результаты: для этой деятельности мало подходит рациональный картезианец. С другой стороны, - и это является одной из главных опасностей - полная утрата, разрыв связей с обыденной реальностью грозят прямым нарушением психической стабильности исследователя. Эта способность, не сомневаясь, с открытым сердцем и разумом подходить к другим реальностям, не теряя в то же время связей с реальностью исходной, по-видимому, крайне редка.
Но парапсихологические явления и, в особенности, феномен ЭСС являются стимулом не только для исследовательской деятельности.
Для многих людей имеющиеся позитивные факты оказываются вполне достаточными для построения мировоззренческих систем, включающих в качестве основы представление о бессмертии души. Иногда это приводит к тому, что воля человека, не потерявшего видимой связи со своей обыденной реальностью, тем не менее оказывается подчиненной завораживающему очарованию других реальностей, и он уходит в призрачные сны построенных им самим или традиционных мистических течений. А. Эйнштейн писал: "Индивидуум ощущает ничтожность человеческих желаний и целей, с одной стороны, и возвышенность и чудесный порядок, проявляющийся в природе и в мире идей, - с другой. Он начинает рассматривать свое существование как своего рода тюремное заключение и лишь всю Вселенную в целом воспринимает как нечто единое и осмысленное".
Этот уход от реалий жизни является, по-видимому, все же наиболее безобидным следствием перехода через грань, о которой говорят толтеки, поскольку эти люди, как правило, реализуют свою веру в другие реальности через самосовершенствование, что само по себе вряд ли может быть осуждаемо, если бы не порождало другие, не столь безобидные последствия.
Вполне определенная и, пожалуй, одна из основных опасностей этих, зачастую принимающих религиозную окраску, поисков, заключена во внесении туда, как, впрочем, и во все виды человеческой деятельности людского честолюбия, эгоизма и алчности. Об этой опасности благодаря усилиям - откровенно говоря, не всегда добросовестным - средств массовой информации должны, казалось бы, уже знать все, но, как это ни печально, деятельность всевозможных самозванных мессий, ложных пророков, неграмотных и алчных гуру продолжается, калеча и растлевая ленивые, неспособные на собственное мышление, собственную оценку предлагаемой им духовной пищи души. Совсем не трудно, кстати, заметить, что в основе большинства востокоподобных учений, предлагаемых духовному миру Запада, лежит именно расчет на душевную леность потребителей подобной духовной пищи.
Вред, наносимый слепым преклонением перед авторитетами, порождающим поистине религиозный экстаз, самоотречение и полный разрыв с окружающей жизнью, очевиден для многих. Даосы, например, прекрасно осознавая возможные последствия безропотного преклонения перед кумирами, в поразительно резкой форме предостерегают против него: "Поскольку истина непередаваема и никто не может научить тебя ей - не сотвори себе кумира! Свергай любых идолов, не принимай на веру никаких канонов и авторитетов. Наивысший авторитет заключен и молчит в себе самом; заставь себя слушать его и не мешай ему говорить.
Китайский учитель дзэн, монах И-сюань, так выразил эту мысль: "Убивайте всех, кто встанет на вашем Пути. Если встретите Будду - убейте Будду. Если встретите патриархов - убейте патриархов; если на вашем Пути встанут архаты - убейте их тоже!" Я здесь не буду останавливаться, в связи с большой сложностью этого вопроса, на другой типичной черте подобных поисков - на проблеме столь частого ухода от реалий жизни: существует множество прямо противоположных доводов, и соображения по такой дискуссии, отняв много времени и места, все же, по-видимому, не смогут способствовать выработке какого-то равноприемлемого решения. Тем не менее, все сказанное выше дает возможность прийти к некоторым, совершенно субъективным заключениям. С одной стороны, как кажется, есть все основания для не очень-то веселого вывода: и тысячелетняя история мировых религий, и новейшие нравственные поиски, опирающиеся, как на априорно, на веру принимаемых представлений ЭСС, - не могут автоматически решить морально-этических проблем, поскольку не только не отвечают на вопрос о смысле жизни, но и в какой-то степени даже обостряют его..
В предыдущей главе говорилось о закономерности, согласно которой эволюция индивида повторяет эволюцию вида. Была также представлена базирующаяся на этой закономерности гипотеза, одним из частных приложений которой стало утверждение о продолжении" жизни шаровой молнии после окончания ее видимого существования.
Эта индивидуальная эволюция живого существа, его закономерные скачкообразные изменения известны также, как метаморфозы живого, в качестве школьного примера которого обычно приводят метаморфозы насекомых: гусеница - куколка бабочка. Этот пример довольно часто используется в качестве, надо признать, довольно красивого и поэтического символа метаморфозы человека: смерть куколки - человеческого тела - означает в то же время рождение прекрасной бабочки-освобождение бессмертной души. Образ действительно красивый, но, тем не менее, мало что меняющий в нравственных устоях человека, даже искренне верующего.
Это, видимо, можно объяснить внутренним, чаще всего недоступным для самоанализа, недовольством своим личным и сегодняшним местом как в эволюции вида, так и в собственной, личной эволюции.
Что касается своего места в эволюции вида, то здесь ситуация достаточно ясна: несмотря на то, что общественные идеологи обычно сосредоточивают немалые усилия на создании максимально привлекательного образа деятельности на благо грядущего, создавая вроде бы неотразимые системы поощрения общественного альтруизма, к сожалению, все эти усилия, предпринимаемые на протяжении всей истории человеческого общества, не дали сколь-либо заметного результата и доля альтруистов в обществе не испытывает заметных тенденций к увеличению. С личной эволюцией дело обстоит еще плачевней: в отличие от эволюции общественной само понятие личной эволюции - к тому же, по определению, посмертной - в пострелигиозные времена обрело весьма сомнительный статус.
Здесь, в порядке небольшого отступления, необходимо отметить, что существует довольно распространенное заблуждение относительно роли христианской религии в создании высоких морально-этических норм: история-человечества, являющаяся одновременно историей человеческих безобразий, служит свидетельством этого. Нельзя, по-видимому, согласиться с идеализацией религии, ее священного писания, ее нравственных норм: внимательное и беспристрастное чтение библии показывает это. Вот что пишут о Христе - учителе справедливости евангелисты:
"Не думайте, что я пришел принести земле мир, не весь мир принес я вам, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее; человек отыщет врагов под собственной крышей. Недостоин меня человек, более заботящийся о своем отце и матери, чем обо мне: недостоин меня человек, не несущий своего креста, и не идущий по моим следам" (от Матфея, 10:34-38).
Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!.. Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение... "Если кто-то придет ко мне и не будет ненавидеть своего отца и свою мать и детей, братьев и сестер, даже свою собственную жизнь, он не сможет быть моим учеником" (там же, 14:26).
