– Я… опасна, – ответила я, крепко придерживая Эхо, потому что она корчилась так, будто я бросила ее в кастрюлю с кипящей водой.

– Опасна? – удивился Персей. – Но ты не кажешься опасной.

Я взглянула на своих змей. Никто не видел мою измененную голову, кроме сестер и Аргентуса. В день, когда Афина обратила меня, мы навсегда скрылись от посторонних глаз.

– Тебе лучше оставаться там, – сказала я. – Мои сестры… чересчур опекают меня.

– Почему? Ты сделана из золота и рубинов?

Я не засмеялась.

– Потому что иногда я совершаю глупые поступки.

– Как и все мы.

Я крепко зажмурила глаза, мои змеи зашипели.

– Я обуза.

И тут Персей рассмеялся.

– Как скажешь. Значит, ты живешь здесь с сестрами?

– Да.

– Есть еще кто-то на острове?

– Только мы.

– А где твои родители?

– Они далеко.

– Насколько далеко?

– Ты любишь задавать вопросы, Персей. Почему бы тебе не заняться рыбой?

Персей снова рассмеялся. Как будто ничто из сказанного мною не беспокоило его.

– Прости, – ответил он, – я просто пытаюсь познакомиться с тобой.

Несмотря на внутреннее сопротивление, я поняла, что хочу все рассказать Персею. Я ощущала риск даже кровью, но, возможно, просто сильно беспокоилась. Пока он не видит моих змей, я могу рассказать ему о своей семье, правда же?

– Мои родители живут у берегов реки Океан, – начала я хриплым от волнения голосом, – почти на Краю ночи.

– Край ночи? Звучит красиво.

– Так и есть.

– А как ты оказалась здесь?

О боги! Что мне ответить? Вопросы Персея пробудили образы в моей голове. На воде качалась моя маленькая лодочка, а под ней двигалась темная масса. Затем – разъяренная богиня, вспышка света, рождение змей и сестры, пораженные произошедшим…

– Пожалуйста, сядь и поешь, – сказала я, и мой голос задрожал от воспоминаний. – Я знаю, что ты голоден.

Физический голод Персея пересилил его жажду знаний. Я услышала, как он сел и развернул листы, в которых я обжаривала рыбу. Невозможно устоять перед ароматом трав. К моему ужасу, змеи начали раскручиваться – непонятно, в предвкушении то ли рыбы, то ли мальчика? Неужели влечение выглядит как потеря контроля?

– Ты же не отравила эту рыбу, правда? – спросил он.

– Конечно же нет.

– Просто интересуюсь, – ответил Персей, и по его голосу я поняла, что он ухмыляется. Затем услышала, как он ест. – Боги! – произнес он, чавкая. – Как вкусно. Спасибо. Повезло же, что меня занесло именно сюда. Но тут две рыбы – почему бы тебе не присоединиться ко мне? Обещаю, я не укушу.

«Но кое-кто другой может», – подумала я, мягко похлопав Артемиду, тонкую желтую змею, обожающую жареную рыбу. Артемида, извиваясь, слабела, как и моя воля. Мне так хотелось выйти и увидеть Персея.

– Так как тебя зовут? – спросил Персей с набитым ртом. Я притихла. – Да ладно, – продолжил он, – я же назвал тебе свое. А моя мама говорит, грубо пользоваться гостеприимством человека, имени которого не знаешь.

Я подползла ближе к арке, слушая, как Персей ест мою рыбу. «Не приближаться. Не приближаться», – говорила я себе.

– Я Ме… – Пауза. Кем я была? Кем мне назваться, чтобы этот мальчик не убежал отсюда? Что-то подсказывало мне, что не стоит раскрывать свое имя. Я вырвала чужое имя из воздуха и прицепила к себе как брошь. – Меня зовут Мерина, – ответила я.

– Мерина, – повторил он, – необычно.

Я не собиралась называть Персею свое имя. Не была к этому готова. И не позволю ему увидеть себя. Ни в коем случае! Просто посижу по другую сторону входа в пещеру и притворюсь, будто таких мальчиков, как он, постоянно выбрасывает на мой остров.

– Итак, Мерина, – сказал Персей. Признаюсь, я даже вздрогнула от удовольствия, услышав свое новое имя. Оно давало мне новые возможности, еще один шанс на жизнь. – Расскажи мне о Крае ночи. Я хочу услышать о нем, ведь я тоже далеко от дома.

– На задании?

Персей тихо хмыкнул.

– Типа того.

Я не видела ничего плохого в том, чтобы описать ему дом, в котором прошло мое детство. Мои сестры перестали о нем говорить, возможно, потому, что боялись еще больше расстроить меня. И пускай это всего лишь слова, вернуться в родные края так приятно…

– Там, где я росла, было очень много воды, – попыталась я начать хоть с чего-то, чтобы вспомнить жизнь на Краю ночи. – В каждом глотке воздуха – морская соль. Повсюду ручьи, реки и моря – кругом одна вода и волны. – Вспоминая место своего рождения, я почувствовала, что оживаю.

– Ты часто плавала? – спросил Персей.

– Постоянно! И так скучаю по этому. Мне хочется однажды вернуться туда на лодке.

– У меня есть лодка. Мы могли бы пройти под парусами по бухтам.

– Это… сложно.

– Сложно? Я думал, ты морячка.

– Да, – ответила я. – Как я уже говорила: это Край ночи. Большинство местных жителей, отправляясь на рыбалку с сетями и копьями, не уплывали далеко от берега, а наблюдали за проплывающими мимо кораблями, паруса которых трепетали под напором ветра. Но не я.

– Ты говоришь, как поэт, – произнес Персей, – поэт моря.

– Позволь мне рассказать о воде, – сказала я, а мое сердце уже переполнилось чувствами. – Она могла злиться, когда хотела. Она опускалась и поднималась, была белого цвета и цвета индиго, катясь поверх дельфиньих голов или тех русалочек, что уплывали с Посейдоном… – Я замолчала, моя кожа похолодела, голос стал хриплым, и сердце замерло. Я три года не произносила имя морского бога вслух и растерялась. На глаза навернулись слезы, в горле запершило, участился пульс, ладони вспотели, закружилась голова, я испугалась, что упаду. Посейдон… Его скользящая масса и ярость, его сила.

Я закрыла глаза. «Ну же, Медуза, – сказала я себе, – ты сильнее этого». Мои змеи окружили меня, словно ореол поддержки, но я не чувствовала себя сильной.

– Мерина? – сказал Персей. – Ты в порядке?

Я почувствовала столкновение двух условных «я» – новой и старой, обремененной и беззаботной, безобразной и прекрасной. Как это может сосуществовать одновременно? Я прижала к себе Аргентуса и глубоко вдохнула.

– Да-да, – соврала я, – все хорошо.

Я наблюдала за волнообразными движениями своих змей, мой пульс замедлился, и я ощутила нечто новое: нить мерцающего света протянулась от низа живота вверх по спирали к горлу. Возможно ли, что Персею на самом деле… было не все равно?

– Солнце робело на Краю ночи, – продолжала я. – Здесь оно ощущается как палящее наказание, а раньше мы находились на лунной земле, звездной земле, небо которой было усыпано нашими судьбами. Персей, ты когда-нибудь видел настоящий лунный свет?

– Честно говоря, не могу ответить.

– У него другая яркость. Когда полумесяц превращается в монету, не нужны ни фонарь, ни огонь в очаге. А песок на берегу кажется узкой полосой из олова. На скалах живут зайцы – словно серебряные безделушки, скрытые в шкатулке с драгоценностями из гладкой травы. Прохладный воздух. Небо становится темно-синим, превращаясь в мрачное убежище. Всегда дует ветер – услада для беспокойного сердца. Тайное место. Я до сих пор его помню.

Персей замолчал.

– Я хотел бы увидеть его, – наконец заговорил он. – Ты там родилась?

– Да, недалеко от скал и зайцев. Мой папа – морской бог, а мама – морская богиня. Они вернулись обратно в воду. А две мои старшие сестры – Стено и Эвриала, с которыми я живу здесь, – остались со мной на суше. Они всегда заботились обо мне.

– Так ты… бессмертна?