создает серьезную дефляцию, и цены на вещи начинают стремительно падать.

И, конечно же, имея все виды денег, сначала я пытался противодействовать дефляции

путем повышения окладов людей, которые на меня работали. Нижний уровень оплаты

я удерживал на одном и том же уровне, равном пенсу в день, поскольку, даже несмотря на

требование прохождение военной подготовки, у нас всегда была очередь ожидающих. Но выше

этого уровня, я удваивал оплату после каждого повышения. У нас было три уровня

неуправленческих рабочих, воинов, служащих и оруженосцев, зарабатывающих один, два и четыре пенса соответственно, и, с этой точки зрения, работая на меня, люди могли

разбогатеть.

Но это не помогло бороться с дефляцией. Большая часть дополнительной оплаты

тратилась в моих магазинах, моих тавернах или оставалась в моем банке. А вовне

расходовалась лишь очень малая часть из этого.

Затем я попытался покупать вещи, которые, в действительности, были мне не нужны -

в основном земли. Я начал покупать земли вдоль рек, поскольку у меня были смутные идеи

о том, чтобы в один прекрасный день построить вдоль них серию фортов. Но на продажу было

выставлено не так много земли, а ее покупка была не таким простым делом, как в двадцатом

веке. С землей были связаны всяческие обременения, клятвы верности, требования военной

службы, права живущих там крестьян, странные налоги и чего только там еще не было.

Мне удалось избавиться от большинства из них, но не от прав крестьян, посредством

одноразовой денежной выплаты, но это не помогло решить основную проблему, которую я

пытался решить. Когда я покупал землю у какого-нибудь дворянина, то, обычно, он тратил

деньги, покупая вещи, которые изготавливали мои фабрики! Он хотел оружие и доспехи, стеклянные стекла, а также домашний трубопровод. Деньги снова возвращались ко мне

и дефляция продолжалась!

Кроме того, я не мог противиться тому, чтобы сделать землю, которую я приобретал, продуктивной и прибыльной. Несомненно, это была проблема, с которой ранее не сталкивался

ни один капиталист!

48

Другим направлением деятельности являлась благотворительность. Я много работал

для помощи бедным вместе с аббатом Игнацием и его монахами. В крупных городах

мы создали бесплатные столовые, а на изолированном участке земли, который я купил -

большой лепрозорий (Примечание: Лечебно-профилактическое учреждение, занимающееся

изоляцией и лечением больных проказой (лепрой)). Но инженер во мне ненавидит отходы, а наихудшим видом отходов является растрачивание человеческого потенциала.

Многие из бедных были такими просто потому, что не могли найти честную работу, поэтому я им ее дал. Я организовал невоенные строительные бригады, чтобы строить мосты

и железные дороги. Конечно же, они находились под надзором военных, поскольку вне армии

у нас было не так много технически компетентных людей. Мы строили железную дорогу

настолько быстро, насколько доменная печь успевала выплавлять рельсы и большинство наших

железнодорожных веток были двухпутными, так что нам не было особой нужды беспокоиться

о расписании. На однопутной железной дороге вы должны сначала убедиться, что в тот момент, когда вы пытаетесь ехать с юга, вам навстречу с севера не идет поезд. Двухпутные железные

дороги могут функционировать как обычные шоссе.

Некоторые из бедных были сиротами. Мы организовали службу усыновления, а многие

из этих детей были усыновлены служащими армии. Некоторые из бедных были старыми

или больными. Мы построили фабрики в городах, которые выпускали трикотажную

продукцию, большинство которой приобреталось для армии. Нам всегда были нужны носки

и нижнее белье.

Несомненно, все, что я сделал, принесло людям большую пользу. Думаю, это сделало

меня своего рода народным героем. По крайней мере, они начинали аплодировать, когда

оказывались вокруг меня, хотя я предпочел бы тишину и покой. И что, во имя всего святого, вы будете делать, если дети и старухи настаивают на том, чтобы целовать твои башмаки.

Это меня смущало. Чтобы их поблагодарить, я собирался произнести стандартную речь, но сказал, что я не люблю, когда люди вокруг меня кричат и, если они хотят что-то для меня

сделать, то пусть помолятся в церкви за мою душу, которой это необходимо. Это не сильно

помогло. Большинство людей больше предпочитают кричать, а не молиться.

Тем не менее, цены продолжали падать, а моя казна оставалась полной. Даже кормя

неимущих, мы вынуждены были приобретать еду у фермеров, а фермеры зарабатывали

достаточно денег, чтобы покупать нашу сантехнику и оконное стекло. Не помогло и повышение

мною цен. В этом случае, они просто меньше покупали, но тратили такое же количество денег, поэтому я вернул цены на прежний уровень.

В середине этой благотворительной работы, аббат Игнаций стал Его Преосвященством

Игнацием,

епископом

Кракова,

что непринужденно

превратило его

из монаха

в священнослужители. Не знаю, что я должен был сделать с этим повышением? (Примечание: Возможно, некорректный перевод. В оригинале: "How much I had to do with this promotion, I don't know")

Несмотря на свое повышение, епископ Игнаций остался моим духовником, и я считал

обязательным видеться с ним, по меньшей мере, раз в месяц. Он поменял свою рясу монаха

на великолепные одежды своего нового офиса, но он носил вышитый шелк и бархат с той же

небрежностью, с которой он относился к своей старой коричневой рясе, когда мы много лет

назад стояли лагерем у реки. Его новый офис, располагавшийся недалеко от Вавельского

собора, был декорирован как церковный алтарь, ярко окрашенным резным деревом на стенах

и потолке, но он перевез сюда один из наших стандартных деревянных столов, наподобие тех, что дюжинами продаются в наших магазинах.

- А, Конрад! Ты снова пришел причаститься? Я говорил тебе, насколько мне нравятся

столы, которые ты придумал? Со всеми этими ящиками я все могу держать под рукой.

Я рекомендовал их всем своим священникам.

- Эээ... да... нет и спасибо, Ваше Преосвященство, - я сделал мысленную отметку

для того, чтобы изготовить специальный стол, который подходил бы к его офису и не

выглядел бы как компьютер в церкви.

- О, Конрад, когда мы одни, будет достаточно просто "отец". Я говорил тебе, что ходят

слухи, что церковная инквизиция проводит расследование в связи с этим?

49

С того момента, как я оказался в этом веке, над моей головой висела угроза инквизиции.

Церковь пыталась решить, был ли я инструментом Господа и должен быть причислен к лику

святых или инструментом дьявола и должен быть сожжен на костре. Все это не могло меня

немного не беспокоить.

- Что-то случилось, отец?

- Ну, ты помнишь, что когда ты попал в этот век, я довольно усердно изложил

все сведения и представил их моему аббату. Он, в свою очередь, быстро составил аннотацию

к моему докладу и в течение месяца направил его в это вот вышестоящее ведомство. В тот

момент епископ считал, что будет лучше, если данное дело будет решаться через обычное

отделение церкви, а не духовное, поэтому он направил его обратно моему настоятелю с этой

рекомендацией. Затем, как только смог найти кого-то, двигавшегося в этом направлении, мой аббат направил отчет в свой домашний монастырь, и скорость и трудолюбие

всех участников была такова, что домашний монастырь в Италии смог прислать ответ

в течение года.

- Да, отец, но…

- Но домашний монастырь был уверен, что это дело должно находиться в компетенции

духовного отделения, поэтому мой аббат направил отчет со своим комментарием назад