Дело доходило до рукопашных схваток.
На подмогу нам подоспел 453-й стрелковый полк. Но и он по внес перелома. Тогда решили пойти на хитрость. В моем резерве имелось сорок пулеметных тачанок. Они располагались в полковом тыну. Я приказал эскадронам отходить за эти тачанки. Неприятель принял этот маневр за бегство и начал преследовать наших конников.
Когда врангелевцы оказались перед пулеметами, те дружно ударили по врагу. К ним присоединились и две артиллерийские батареи. В это время 9-й кавполк атаковал белогвардейцев с фланга. Противник был разбит. Лишь немногим уцелевшим его подразделениям удалось отойти за Юшуньские укрепления.
Станция Юшунь также явилась для нас крепким орешком. Но и его раскололи.
Дальше пошло легче. Вырвавшись на просторы крымских степей, кавалеристы вместе со стрелковыми частями стремительно преследовали врангелевцев.
Утром 15 ноября 1920 года наши войска вошли в Севастополь. На окраине нас встретила делегация горожан во главе с подпольным комитетом партии. Состоялся короткий митинг. Радости севастопольцев не было границ.
Основные силы кавгруппы Житова, совершив 75-верстный марш, вступили в город в 9 часов 15 минут. Чуть позже прибыла 153-я стрелковая бригада.
Товарищи из партийного комитета рассказывали, что до самого последнего момента белогвардейцы грузились на пароходы. На пристанях творилось что-то невообразимое. Но всем желающим уехать, конечно, не удалось. Они прятались по чердакам и подвалам. При помощи местного населения их вытаскивали оттуда. Я распорядился, чтобы подразделения прочесали улицы. 1-й эскадрон, которым теперь командовал Колесник, направился в Севастопольскую гавань, 2-й во главе с Поздеевым - на северную окраину города. Офицеров арестовывали и отправляли в штаб, расположенный в бывшем дворце барона Врангеля, под охрану 3-го эскадрона (командир Хомутов). Полковая батарея стояла на огневой позиции на Северной балке и вела беглый огонь по судам, не успевшим еще уплыть далеко.
Во второй половине дня около штаба скопилось большое количество пленных. Среди них были и насильно мобилизованные донские и кубанские казаки, украинцы. Были и добровольцы - ярые враги Советской власти и даже иностранцы. Всего наши войска в районе Севастополя захватили около 4 тысяч офицеров и 10 тысяч солдат.
Врангель был разбит. Мы торжествовали победу.
В течение трех дней 51-й кавполк пополнялся людьми, лошадьми, оружием, боеприпасами, продовольствием, снаряжением. Когда с этим было покончено, мы с комиссаром построили часть и с трудом узнали бойцов. На многих ладно сидели новенькие английские шинели, под кавалеристами поскрипывали прочные канадские седла, на вооружении появились казачьи шашки в серебряной оправе, у некоторых пулеметчиков и ездовых на длинных ремнях болтались неположенные пистолеты. Даже оркестранты и те обзавелись трофейными инструментами.
Я поздравил конников с победой. Адъютант полка зачитал перед строем приветствие Владимира Ильича Ленина и приказ командующего Южным фронтом. Михаил Васильевич Фрунзе благодарил войска за успешные боевые действия но разгрому врангелевских контрреволюционных войск.
Многие участники штурма Перекопа, а в их числе и я, были награждены орденом Красного Знамени.
Большой группе командиров и политработников наш шеф - Моссовет прислал ценные подарки. В 51-м кавполку они были вручены Елсукову, Колеснику, Бахареву, Поздееву, Петрову, Аксенову, а также бойцам Беседину, Завадскому, Полежаеву, Первухину и другим.
20 ноября 51-й кавполк был поднят по тревоге. Перед нами ставилась задача: догнать махновский отряд, возглавляемый Матюшенко, и разоружить его.
После разгрома Врангеля банды Махно начали отходить в Таврию, промышляя грабежом. Мы настигли Матюшенко недалеко от села Кача. Боя решили пока не завязывать. Затеяли переговоры с командиром отряда. В доме, где располагался Матюшенко, мне попалась на глаза листовка, в которой было такое требование: "Все вопросы управления решает местная власть с представителями армии батьки Махно". Такой наглости оставалось только удивляться.
Пока мы в помещении беседовали, махновцы сняли с наших лошадей седла. На мой вопрос: "Что это значит?" - Матюшенко заявил: если мы отыщем пропажу, то он при нас расстреляет виновного.
Тогда мы обезоружили всех находившихся в комнате махновцев. А остальные были обезврежены, когда прибыл командир 153-й стрелковой бригады Круглов. Часть махновцев бежала, бросив награбленное. Остальные сложили оружие. После окончательного очищения Крыма от белогвардейцев мы получили приказ передислоцироваться в город Вознесенск, Одесской губернии, шли туда через Каховку, где был похоронен Юшкевич. У его могилы мы провели митинг. Полк построился в каре. Комиссар полка Елсуков от имени всего личною состава части поклялся беспощадно бороться с врагами молодой Советской республики, отомстить за смерть любимого командира.
После комиссара выступил я. Кратко рассказав о жизни и боевых делах Адольфа Казимировича. Юшкевича, я призвал кавалеристов служить революции так же самоотверженно и преданно, как это делал он. Бойцы единодушно заявили:
- За родную Советскую власть, за партию Ленина будем биться с врагами насмерть!
На Украине мы обнажили свои сабли против банд Махно.
Еще в Севастополе на служебном совещании Климент Ефремович Ворошилов говорил, что махновцы вынужденно участвовали в разгроме врангелевцев, со временем они снова вернутся к бандитизму.
В январе 1921 года 51-й кавполк расквартировался в Вознесенске. В один из дней сюда прибыл председатель ЦИК Украины Григорий Иванович Петровский. Он провел митинг частей с участием городского населения. В своей речи Григорий Иванович призвал как можно скорее ликвидировать остатки банд и закрепить на местах Советскую власть.
В мае 51-й кавалерийский полк перешел в Курско-Покровское, а затем в район Балта, Бандурово, Первомайск, Саврань с задачей ликвидировать гулявшие там разномастные бандитские ватаги.
Одна из них, как нам стало известно, обосновалась в Бандуровском лесу. Возглавлял ее Заболотный. Состояла банда в основном из дезертиров. Сначала мы вылавливали их в селах, когда они наведывались в свои хаты. Но таким образом в наши сети попадались лишь единицы. Тогда был издан приказ, в котором содержалось такое условие: "Кто сдается добровольно, тому прощается прошлое, и он может спокойно жить дома и работать".
И, надо сказать, обращение это нашло отклик. Многие из "зеленых" пришли с повинной. Но в целом отряд Заболотного продолжал действовать.
К нам в полк приехал Павел Ефимович Дыбенко, который теперь командовал 51-й стрелковой дивизией.
Он предложил тщательно прочесать весь район. Однако результат оказался неутешительным.
Расстроенный, я полевой дорогой направился в Михайловку. Неожиданно мое внимание привлекли парни, пахавшие землю. Их было порядочно, и это показалось мне весьма подозрительным. Я сказал об этом Дыбенко. Он сначала засомневался, потом согласился проверить.
Выскакиваю на коне поближе к работающим, стреляю вверх, потом галопом скачу в Михайловку. Парней как будто подменили. У них мгновенно откуда-то появилось оружие, и позади себя я услышал частые винтовочные хлопки. Огонь открыли и из села. Мы с Дыбенко отскочили к лесной опушке.
На шум пальбы примчался один из наших эскадронов. Он атаковал банду, пытавшуюся рассеяться. Но кавалеристам удалось выловить около полусотни негодяев во главе с Заболотным. Их заперли в помещении клуба.
После этого созвали жителей Михайловки, зачитали ем постановление правительства Украины о борьбе с бандитизмом и предложили выдать всех, кто скрывается в селе, а вместе с этим сдать имеющееся на руках оружие.
Крестьяне явно не спешили выполнять наше требование. Они лишь настороженно переглядывались между собой.
Пришлось пойти на крайнюю меру. Наиболее опасные враги Советской власти, схваченные нами во время стычки на окраине Михайловки, были приговорены к расстрелу. Видя, что дело принимает серьезный оборот, жители села назвали имена местных главарей, указали, где спрятано оружие.