Минуту спустя вошла Адель, и я снова отметил перемену в её внешности. Её густые каштановые волосы рассыпались по плечам. Макияж выделял её карие глаза, и она носила одежду, которая подчёркивала её формы.

Я ждал, что она вернется и заговорит со мной, но она сидела на своём месте, вопросительно посматривая на меня. Наконец, она спросила:

— Ты получил моё сообщение?

Я не почувствовал, как вибрировал телефон. Я полез за ним в карман.

В этот момент в комнату вошел мистер Хойер с кипой бумажных тестов. Когда он раздавал стопки для каждого ряда, чтобы передать назад, он заметил Адель и сделал удивлённый взгляд. Многие парни сделали это сегодня.

— Ты, должно быть, хорошо относишься к ней, — сказал мне Кахо ранее. — Внезапно она становится горячей штучкой.

— Это моё особое прикосновение, — сказал я. — Если хочешь, я могу использовать это и на твоих подружках.

Никто не принял моё предложение.

Мистер Хойер был не единственным, кто таращился на неё. Парни в её ряду были практически ошеломлены. Привет, разве они не слышали, что мы с ней встречаемся? Ладно, это была фальшивая легенда, но всё же. Они должны держать свои грязные глазные яблоки в глазницах.

Мистер Хойер перестал пялиться на Адель и дал инструкции по проведению теста.

Я держал телефон под столом, чтобы он не видел, как я читаю её сообщение.

«Я действительно хочу тебе помочь. Я просто боюсь узнать что-то, что причинит тебе больше боли, чем поможет. Не лучше ли оставить некоторые секреты в покое? Но тогда, я думаю, в знании правды тоже есть сила. Если ты всё ещё хочешь, чтобы я шпионила для тебя, я это сделаю».

Всё моё разочарование в Адель испарилось. Она не решалась помочь мне, потому что беспокоилась о моей реакции на то, что она обнаружила. Нет нужды. Никто из нас не знал, узнает ли она что-нибудь; это была просто моя теория — вся эта история с гением.

Я написал ей ответное сообщение в одно слово и нажал отправить.

Ты думаешь, что у девочки, которая отправляет сообщения во время учебы, телефон должен быть выключен. Но нет. Раздался аккорд «Месфы» Генделя. Яростно покраснев, Адель вытащила свой телефон из кармана, чтобы выключить его.

Она была недостаточно быстра. Мистер Хойер проходил мимо и небрежно выхватил его у неё из рук.

— Люди, которые пользуются своими телефонами в классе, теряют их до конца дня.

— Я просто выключала его, — пробормотала она.

— В этом нет необходимости, — сказал он с преувеличенной официальностью. — Может быть, это послание для меня. Я не могу придумать никакой другой причины, по которой кто-то мог бы прервать моё время обучения.

Пара парней в задней части комнаты хихикнули.

Я опустился на своё место. Это должно было быть плохо. Мистер Хойер был полон решимости сделать из этого постановку.

Он взглянул на ее телефон и увидел мое имя на экране. «Я вижу, Леви использовал свое время для подготовки, чтобы посылать тебе записки. Как мило и полностью противоречит правилам класса». Снова смешки в классе. «Я могу только предположить, что вы обсуждали ответы. Списывание является основанием для отстранения от работы». Мистер Хойер молча прочитал моё сообщение и сообщение Адель.

Он должен был понять из сообщения, что мы говорили не о тесте, но как бы он истолковал: «Если ты всё ещё хочешь, чтобы я шпионила для тебя, я это сделаю»?

Его взгляд метнулся вверх, уставившись сначала на Адель, а затем на меня. — Мистер Андерсон и мисс Хансен, пожалуйста, возьмите свои книги и следуйте за мной.

Очевидно, не очень хорошо.

Я взял свои книги и последовал за мистером Хойером и Адель в коридор. Как только за нами закрылась дверь, мистер Хойер повернулся к нам, плотно сжав губы.

— Я не терплю жульничества в моём классе.

— Мы не жульничали, — запротестовала Адель, широко раскрыв глаза.

— Мы ничего не говорили об этом классе, — сказал я.

Мистер Хойер покачал головой с выражением, которое говорило:

— Как ты думаешь, насколько я глуп?

— Вы переписывались друг с другом во время теста. Это само по себе квалифицируется как мошенничество, — он показал телефон Адели в качестве доказательства. — Вы не первые в школе, кто разработал коды для передачи ответов, — он указал в конец коридора. — Вы двое должны явиться в кабинет до конца урока. Я позвоню директору Андерсону и расскажу ему, что вы сделали.

Глаза Адель расширились ещё больше. Я полагаю, что это был не тот способ, которым она хотела встретиться с моим отцом.

Глупая драматургия со стороны мистера Хойера, на самом деле. Директору не нужно было знать о каждом случае использования телефона, имевшем место в школе. Мистер Хойер послал нас туда только для того, чтобы доставить мне дополнительные неприятности, и, зная его, чтобы ткнуть моему отцу в лицо, что он поймал сына директора на нарушении правил. Мистеру Хойеру никогда не нравился мой отец. Хойер думал, что мой отец отдавал предпочтение спортсменам. По правде говоря, с тех пор, как я начал посещать Саутбрук, мой отец предоставил спортивным командам больше финансирования и привилегий.

Я пошел по коридору, не сказав больше ни слова. Адель догнала меня через несколько шагов. Мы подождали, пока не услышали, как захлопнулась дверь Хойера, прежде чем заговорили снова.

Я взглянул на неё.

— Так что, я думаю, нам не нужно придумывать особый способ для тебя познакомиться с моим отцом.

— Да, это будет достаточно особенным.

Я рассмеялся, потому что видел, что она нервничает.

— Не волнуйся. Ты не можешь попасть в слишком большие неприятности, когда это была моя вина. Я тот, кто написал тебе сообщение во время урока. — Она написала мне сообщение между уроками. Отметка времени будет доказательством этого. — И мы, очевидно, не жульничали, иначе ты бы отключила свой телефон. Мой отец будет знать это. Он суровый, но не глупый.

— Но если он прочитает моё сообщение, поймёт ли он, что мы говорили о слежке за ним?

Я покачал головой.

— Мистер Хойер сообщает о нас, а не даёт ему наши телефоны. Кроме того, ты так и не сказала, за кем я хотел, чтобы ты шпионила. Просто позволь мне всё объяснить. Разговор с директором не заставляет меня нервничать.

Адель расслабилась, но лишь немного.

— Не волнуйся, — снова сказал я ей. — Это нарушение правил пользования телефоном. Мы получим предупреждение и отправимся в путь. Худшее, что может случиться, — это то, что мы получим ноль в тесте.

Действительно, что ещё могло случиться?

ГЛАВА 20

Адель

Мы с Леви так долго сидели в ожидании в кабинете директора, что я подумала, не забыла ли секретарша сказать ему, что мы там. Кабинет был опрятным и пустым — несколько книг на деревянной полке и дипломы, висящие на стене. На столе стояла рамка с фотографией — фотография Леви и ещё одного парня, вероятно, его брата.

Дверь в кабинет была приоткрыта, достаточно, чтобы слышать, как секретарша разговаривает по телефону. Где-то зажужжал принтер, выплевывая бумагу. Я прислушалась, не раздадутся ли шаги.

Леви казался скорее расстроенным, чем нервным. Единственное, что его могло беспокоить, был ноль в тесте. Он понятия не имел, что должно было случиться со мной, каково это, когда холодный холод демонов пронзает тебя.

Я не осознавала, что сжимаю руки на коленях, пока Леви не положил свою руку на мою.

— Нет смысла выглядеть виноватой.

Я расслабила руки, и он скользнул своими пальцами в мои.

— Это первый раз, когда у тебя неприятности в школе?

— Я уже была в кабинете директора раньше, — сказала я неопределённо. Например, когда директор вызвал меня, чтобы спросить, знаю ли я, кто нарисовал изображение дьявола на моём шкафчике перманентным маркером. Я не знала. Это могло быть так много людей.

— В самом деле? Ты не производишь на меня впечатления нарушителя спокойствия.

— Я полна сюрпризов.

Мгновение никто из нас не произносил ни слова, а потом Леви сказал: