В таких условиях сформулированная позиция о том, что разногласия по составу и размеру выходного пособия или по оплате труда лиц, работающих по трудовому договору, переходят после объявления процедуры банкротства из разряда трудовых в категорию экономических споров, требует, как минимум, более тщательной теоретической проработки. Без этого мы вынуждены будем признать, что задолженность по выплате выходных пособий и оплате труда является безусловным поводом к банкротству и работники (их представители) вправе инициировать банкротство своего работодателя.
Однако не только инициировать банкротство, но даже с самостоятельными требованиями о разрешении разногласий о составе, размере оплаты труда и выходных пособий работник должника в деле о банкротстве в индивидуальном порядке обращаться не вправе [1].
Указанная позиция противоречит гражданско-правовому институту представительства, в соответствии с которым объем полномочий представителя не может быть больше объема полномочий представляемого праводееспособного лица.
Объем полномочий, например, адвоката в процессе, может быть меньше или равен объему полномочий его подзащитного, но он не может превышать его. Эту мысль можно сформулировать и по-другому: если определенное полномочие есть у представителя, то оно, тем более, есть и у представляемого. В данном же случае представитель работников имеет право обратиться в арбитражный суд, а сами работники — нет.
Чем коллективный трудовой спор отличается от индивидуального трудового спора, особенно, если и тот и другой решаются с участием представителей работников? Основное отличие заключено в разных предметах спора.
Предмет коллективного трудового спора определен в ст. 398 Трудового кодекса РФ. Упомянутые в ст. 16 Закона «О банкротстве» разногласия (например, очередность выплаты заработной платы) к самостоятельному предмету коллективного трудового спора отношения не имеют. Следовательно, они составляют предмет индивидуального трудового спора, даже если подобные разногласия являются общими для всех или нескольких работников одновременно.
В ином случае невозможно объяснить требование судебной практики о необходимости для работников обращаться в суд именно общей юрисдикции, поскольку к органам по разрешению коллективных трудовых споров общие суды не относятся (ст.401 Трудового кодекса РФ) [2].
Вторжение Федерального закона «О банкротстве» в трудоправовоую сферу повлекло за собой и другие последствия. В частности, после принятия Федерального закона от 24.07.98 г. № 125-ФЗ «Об обязательном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» обязательства по возмещению вреда перешли от работодателя к единому страховщику — Фонду социального страхования РФ.
Работодатель как застраховавший свою ответственность уже не отвечал перед работником, поэтому вина работодателя перестала быть условием для возмещения вреда здоровью пострадавшего либо критерием для определения его размера. Письмом от 20.06.01 г. № 02-18/17-4445 Фонд социального страхования РФ разъяснил, что назначение застрахованному работнику страховых выплат производится независимо от того, кто виновен в причинении вреда — работодатель или лицо, с которым пострадавший не состоял в трудовых отношениях [3].
Однако ст. 107 Федерального закона «О банкротстве» возложила на работодателя в случае признания банкротом обязанности по капитализации повременных платежей, которые пострадавший получал из средств предприятия, т.е., по мнению К.И. Забоева произошло такое смешение деликтных и страховых отношений, при котором не выдерживается логика ни тех, ни других [4]. С этим мнением можно согласиться, поскольку предприятия, не проходившие процедуру банкротства, просто передали личные дела своих инвалидов в Фонд социального страхования РФ, который продолжил выплату им денежных сумм в счет возмещения вреда уже из своих средств. Никакой капитализацией передача личных дел не сопровождалась.
Такой подход к вопросам социального страхования нельзя назвать случайным. Федеральный закон № 202-ФЗ «О бюджете Фонда социального страхования РФ на 2005 г.» (статья 8) предусмотрел, что выплата пособия по временной нетрудоспособности за первые два дня нетрудоспособности должна производится за счет средств работодателя, а не за счет средств ФСС РФ. Это произошло вследствие уменьшения «доли» соцстраха в Едином социальном налоге с 4% до 3,2%.
Однако выплата пособия не из страховых средств означает, что в отношении одного работника работодатель одновременно выступает и страхователем, и страховщиком, что, безусловно, является снижением уровня гарантий при временной нетрудоспособности работающих, особенно при банкротстве. Если средняя продолжительность временной нетрудоспособности в 2002 г., например, в Санкт-Петербурге составила 11 дней, [5] то путем несложных вычислений можно определить — два дня от одиннадцати составят 18,1%.
Именно на такой процент снизился уровень гарантий, если бы средний показатель продолжительности временной нетрудоспособности за 2002 г. был повторен в Санкт-Петербурге в 2005 г. Тенденции к сокращению подобных сроков, к сожалению, пока не наблюдается. С другой стороны, вряд ли можно подобную 2-х дневную выплату назвать пособием, поскольку она производится за счет средств работодателя, а не из страховых денег.
Письмом «О пособиях по временной нетрудоспособности и по беременности и родам» от 18 февраля 2002 г. N 02-18/05/1136 Фонд социального страхования Российской Федерации довел до сведения неопределенного круга лиц, что в случаях «если временная нетрудоспособность или отпуск по беременности и родам продолжались не полный календарный месяц, дневное (часовое) пособие, исчисленное в установленном порядке из фактического заработка работника (в процентах, в зависимости от продолжительности непрерывного трудового стажа и других обстоятельств), не должно превышать максимальную величину дневного (часового) пособия в данном календарном месяце, рассчитанную исходя из максимального размера пособия за полный календарный месяц».
Предложенный порядок расчета противоречит Федеральному закону «О бюджете фонда социального страхования Российской Федерации» (в редакции от 29.12.2004 г.), которым установлено, что пособие по временной нетрудоспособности исчисляется из среднего заработка, который расчитывается в соответствии со ст. 139 Трудового кодекса Российской Федерации, а также Трудовому кодексу Российской Федерации, статьей 139 которого для всех случаев определения размера средней заработной платы установлен единый порядок ее исчисления, а статьей 183 констатируется, что размеры пособий по временной нетрудоспособности и условия их выплаты устанавливаются федеральным законом.
Общий размер пособия по временной нетрудоспособности может быть ограничен только зафиксированным в законе максимальным размером месячного, а не дневного пособия. Он зависит от размера среднемесячного заработка, но не от максимальной величины дневного пособия, получаемой путем деления максимального размера пособия за календарный месяц (в 1985 г. — 12480 руб.) на количество рабочих дней, как это предложено в письме.
Предложенный Фондом порядок расчета приводит к реальному занижению размера пособия по временной нетрудоспособности тем работникам, чей среднемесячный заработок превышает 12480 руб., если они проболели менее одного месяца.
Выплачивать заболевшим работникам недостающие суммы с других статей сметы расходов работодатель, финансирующийся за счет бюджетных средств, не вправе. Распорядится экономией денежных средств, возникшей вследствие незаконного занижения размеров пособия, страхователь также не имеет возможности.
Отсутствие регистрации в Министерстве юстиции Российской Федерации свидетельствует, что письмо Фонда не является нормативным актом. Вместе с тем, оно обладает признаками правового акта, т.к. адресовано территориальным органам фонда, которым поручено довести его до сведения всех страхователей. Этим письмом определен характер отношений суда с работниками (застрахованными лицами) и самим Фондом (страховщиком) на неопределенный период времени.
