В результате высшие коллегиальные органы некоторых субъектов законодательной инициативы по рангу своих участников порой напоминают научные или диссертационные советы, составу которых может позавидовать иной ВУЗ. Плюсы такого положения очевидны.

Оборотной стороной является обретение той или иной отраслью права невиданного административного ресурса, который широко используется заинтересованными лицами, чтобы обеспечить быструю победу любой скороспелой идеи без ее глубокой проработки, в обход научной дискуссии. Достаточно сказать, что к концу 2004 г. в последний Бюджетный кодекс РФ поправки вносились больше 20, в Уголовный кодекс РФ — более 30, а в обе части Налогового кодекса РФ — более 60 раз, и это, не считая количества самих поправок, если под ними понимать изменение конкретных норм.

Не избежал подобной участи и Трудовой кодекс РФ. Только Федеральным законом от 22.08.2004 г. № 122-ФЗ изменения внесены в 37 его статей. Массированные поправки подготовлены к внесению в ТК РФ и в настоящее время.

Обеспечив реализацию своих идей в виде конкретных нормативных актов, эти же чиновники, но уже в качестве профессорско-преподавательского состава, несут свои идеи в массы, т.е. студентам и аспирантам высших учебных заведений. Они же пишут многочисленные комментарии к «своим» законам. Результатом подобного подхода является субъект-объектная монологическая модель подачи материала, комментарии при которой формируются как препарированная упрощенная вариация соответствующего юридического текста на основе некритического воспроизведения сформулированных в нем положений.

Используя терминологию А.Л. Лебедевой, можно сказать, что на практике это в лучшем случае адекватная, а чаще искаженная почти до неузнаваемости примитивизацией какого-нибудь «пытливого ума» ретрансляция законотворческой идеи, которая до этого уже подверглась значительному искажению со стороны законодателей при воплощении в конкретный нормативный акт [9].

В этом смысле наука охраны труда являет собой типичный пример ведомого, послушно следующего в кильватере законодательного процесса. При этом все понимают, что несчастные случаи происходят не только на производстве, но и в непроизводственной сфере; что отсутствие документа не может быть частным случаем его наличия; что «нет» не может включать в себя «да» [10].

Не вызывает никакого сомнения тот факт, что это положение должно быть изменено. Охране труда следует, наконец, стряхнуть с себя паутину «научной усталости» [11] и занять свое достойное место как в научном, так и в законотворческом процессе, чтобы смотреть на мир и познавать его самостоятельно, а не только через призму нормативных актов высшей юридической силы.

Панкратов В.В., начальник отдела кадров Федерального арбитражного суда Московского округа

Сноски

[1] См., например: ст.ст. 2, 184, 210, 212, 219, 227, 228, 230 TК РФ.

[2] Ковалевский СМ. Обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве. Правовые аспекты. М.: Анкил, 2004. С 102-103.

[3] См.: Постановление Конституционного суда РФ от 23.12.1999 г. № 18-п.

[4] Указанная точка зрения не является общепринятой. Например, в Заключении кафедры трудового права и права социального обеспечения МГIOА на учебное пособие «Охрана труда. Краткий курс» 2004 г. изд., подготовленное авторским коллективом под научной редакцией к.ю.н. Тарло Е.Г., утверждается, что в ст. 232 Трудового кодекса РФ под «другими федеральными законами» понимаются не ГК РФ, а Федеральные законы «О связи», «О наркотических средствах и психотропных веществах», etc. По мнению авторов «Заключения» о Гражданском кодексе РФ в «данном случае» не может быть и речи.

[5] См.: п. I постановления Пленума ВС РФ от 17 марта 2004 г. № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации».

[6] См.: Лебедев Р. Испытательный срок для Трудового кодекса РФ. Российская юстиция. 2002. № 8.

[7] Подробнее см.: Ковалевский С.М. Обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве. Правовые аспекты. М.: Анкил, 2004. С 7-17.

[8] Таблица из книги Холостова Е.И. Социальная политика. М., 2000. С 84. Обращает на себя внимание отставание США, которые развернулись в нужном направлении только после Великой депрессии (Прим. автора).

[9] Подробнее см.: Лебедева О.П. Педагогическая риторика и современные образовательные технологии / / Вестник ГИУ. Серия «Гуманитарные науки». 2003. № 1. С 61.

[10] Белов В.А. Содержание и осуществление прав акционеров, приобретенных после так называемого закрытия реестра // 3аконодательство. 2004. № 12. С 8.

[11] Формулировка И.А. Покровского, данная им в работе «Основные проблемы права». М., 1998. С 39.

Источник

Научные труды. Российская академия юридических наук. Выпуск 6. В трех томах. Том 3. М.: Издательская группа «Юрист», 2006, — 1098 с. Стр. 119-124.

О КОНТРАПУНКТЕ В ПОЭЗИИ

https://syg.ma/@v-pankratov/o-kontrapunktie-v-poezii

Не могу вспомнить прозаического произведения, не имеющего названия (анекдоты и пр. в расчет не беру). В поэзии, однако, это явление встречается сплошь и рядом. За исключением, может быть, эпиграмм, это верный признак слабого, как минимум, незаконченного произведения.

Название (заголовок) — сущность, конкретизированная в содержании рифмованного текста, своеобразный контрапункт сюжета и смысла. Есть прекрасные бессюжетные стихотворения В. Хлебникова и другая «заумь», где отсутствие названия лишь усиливает впечатление от прочитанного, ибо каждый читатель может дать (и дает) его самостоятельно, причем, все варианты будут «правильными», настолько прекрасно абстрактным является содержание.

В моем варианте, например, строки А. Крученых — дыр — бул — щыл — убеш — щур — скум — имеют название «Лингвохромосома», ибо вместе с первыми словами человечества (по Н. Марру), такими, как — сал — бер — йон — рош — закручиваются (в моем, естественно, представлении) в одну нуклеопротеидную структуру носителя наследственной информации лингвистического моногенеза.

Естественно, что у других читателей и исследователей поэта (И. Терентьев, Н. Богомолов и др.) несколько иное, не менее чудесное, восприятие. К сожалению, текст А. Крученых — исключение, подтверждающее правило.

Можно предположить, что «преднамеренная затемненность смысла» таких, к примеру, авторов, как И. Жданов, А. Еременко и др. поэтов этого ряда нарочно заставляет их оставлять свои стихи лишенными контрапункта. Однако если взглянуть на репортаж (отчет, воспоминание участника) о творческой встрече с этими поэтами, то И. Жданов, в основном, читает на публике свои озаглавленные тексты, а взять в руки его книгу — таковых стихов меньшинство.

Чувствуя, что гештальт не завершен, но, не понимая причины этого, некоторые авторы интуитивно объединяют обезглавленные тексты в циклы. Иногда это спасает ситуацию, но никогда до конца.

Если когда-нибудь мне доведется быть составителем поэтического сборника, обезглавленных текстов вы в нем не найдете (при условии, что у автора ничего никому не говорящая фамилия). Если фамилия поэта известна (знаменита) составителям сборника его стихов такой ерундой, о которой я сейчас говорю, можно не заморачиваться.

И, тем не менее, название сборника, название цикла и название стихотворения в совокупности обладают наивысшей пробивной силой (при условии, что удачно подобраны и работают на выполнение одной задачи).

Название сборника пробивает защитный слой безразличия, заставляет взять книжку в руки, чтобы ознакомиться с библиографической карточкой и содержанием. Название цикла обеспечивает пробуждение интереса к заявленной теме, а название стихотворения мотивирует прочтение его текста.

Дело за малым, с помощью текста донести до читателя все заложенные в нем смыслы, если таковые имеются.

Источник: