Прямая обязанность по обеспечению безопасных условий и охраны труда возложена на работодателя (п.1 ст. 14 закона «Об основах охраны труда в РФ»). Прямое вмешательство государства в хозяйственную деятельность предприятий, в том числе и по вопросам охраны труда, по общему правилу не допускалось.

Например, принятые в августе 1993 г. Основы законодательства Российской Федерации об охране труда, которые действовали до принятия закона «Об основах охраны труда в РФ, не возлагали на работодателя обязанность организовывать на предприятии службу охраны труда. Это отражало принципиальную позицию Верховного Совета РФ по защите прав предпринимателя.

Сейчас точка зрения на проблему изменилась. Закон «Об основах охраны труда в РФ» обязал работодателя создавать в организации службу охраны труда, а при невозможности этого, привлекать для выполнения работ по охране труда другие предприятия (на договорных условиях). Также признано, что исполнение государством своих функций гаранта без прямого вмешательства в деятельность конкретного предприятия в некоторых случаях невозможно.

Поэтому введены исключения из общего правила. Например, в соответствии с Положением «О федеральной инспекции труда», утвержденным постановлением Правительства РФ от 28.01.2000 г. № 78 сотрудники инспекции вправе при угрозе жизни или здоровью работников приостановить деятельность предприятия или его отдельных подразделений, а равно отстранить от работы лиц, не прошедших обучение или инструктаж по охране труда. Такая норма закреплена и в Трудовом кодексе РФ.

Типичным случаем обычной формы реализации государством функции гаранта является назначение Фондом социального страхования России большинства видов страхового обеспечения. Например, фонд за счет своих (а по сути государственных) средств оплачивает дополнительные расходы, связанные с повреждением здоровья застрахованного работника, на его медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию.

Лишь пособие по временной нетрудоспособности назначается и выплачивается работодателем. Фонд, однако, засчитывает суммы таких выплат при своих последующих взаиморасчетах с работодателем.

Сочетание функций государства, перечисленных выше, можно проиллюстрировать следующим примером: Небольшой, но устойчивый рост производственного травматизма в середине 90-х годов ХХ века сопровождался адекватным, в целом, усилением административных мер, применяемых к виновным. Однако кардинального влияния на ситуацию с травматизмом это не оказывало, позволяя удерживать ситуацию на определенном уровне, что немало, но недостаточно.

Ежегодно выявлялось немало сокрытых несчастных случаев и профессиональных заболеваний. Поставленный в жесткие и несправедливые условия конкурентной борьбы работодатель рассматривал экономию расходов на обеспечении безопасных условий труда для своих работников как одно из средств снижения себестоимости выпускаемой продукции и повышения, тем самым, ее конкурентоспособности.

Другое дело, что по данным НИИ Проблем охраны труда один рубль такой экономии впоследствии оборачивался 3-4 рублями различных компенсационных выплат.

Особенностью ситуации являлось то, что подавляющее большинство таких выплат приходилась не на работодателя, а на гаранта, т.е. на государство в лице Фонда социального страхования или на всех граждан, если называть вещи своими именами.

Предприниматель имел двойную выгоду: и себестоимость снижена, и расплата за ошибку (несчастный случай с работником) на государство переложена. А если несчастный случай еще и скрывали от учета, то работодатель избавлялся не только от обязанностей по его расследованию, но и от многочисленных проверок, которые могли затем последовать.

Нужно было вводить механизмы экономического стимулирования, поощряющие работодателя направлять средства на предотвращение возможного вреда, а не на выплату сумм уже в счет его возмещения. Такая попытка была предпринята.

В развитие закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (№125-ФЗ от 24.07.98 г.) приняли: закон «О страховых тарифах на обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве…» (№ 10-ФЗ от 02.01.2000 г.) и «Правила отнесения отраслей экономики к классу профессионального риска» (Постановление Правительства РФ от 31.08.99 г. № 975).

Они дифференцировали размеры страховых взносов, подлежащих обязательной уплате работодателем в Фонд социального страхования РФ, в зависимости от состояния дел с производственным травматизмом в отрасли и на предприятии.

В соответствии с утвержденными фондом «Правилами начисления, учета и расходования средств на осуществление обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве…» размер обязательного платежа в фонд работодатель мог уменьшить , если самостоятельно нес расходы по материальному обеспечению пострадавшего от несчастного случая. Происходил своеобразный зачет.

Введенный экономический рычаг стал работать наряду с административным. Его действие было настолько эффективным, что фонду пришлось создать специальные подразделения, разбирающиеся с приписками, поскольку иной работодатель стремился даже насморк объявить профессиональным заболеванием.

Тенденции к сокрытию несчастных случаев и профзаболеваний, когда работник не получал причитающихся ему выплат, либо получал их не в полном объеме, был нанесен ощутимый урон. Государство здесь выступило и как законодатель, и как руководитель (управляющий) системы охраны труда, и как гарант интересов работников.

Вместе с тем, исполнение государством своей функции гаранта еще далеко от совершенства. К сожалению, это нашло свое отражение и в Трудовом кодексе РФ. Установленные им гарантии при заключении трудового договора (ст.64) при ближайшем рассмотрении оказываются вовсе не гарантиями, а в лучшем случае декларацией о намерениях.

Во-первых, гарантии сформулированы в виде запрета (на необоснованный отказ, на отказ по мотивам беременности, на отказ в случае перевода и т.д.). В данном случае запрет может быть реализован только пассивным поведением работодателя, хотя при заключении договора от него ожидается не воздержание, а совершение конкретных активных действий. Однако совершения каких-либо конкретных активных действий норма ст.64 кодекса от него не требует. Обязанность заключить договор на работодателя не возложена.

Во-вторых, отказ может быть обжалован в судебном порядке, т.е. в суд следует обращаться не с иском об обязании работодателя заключить трудовой договор, а с жалобой на необоснованный отказ. Метод обжалования эффективен только в случае привлечения к ответственности или возложения на субъекта дополнительных обязанностей. Тогда признание обжалуемых действий незаконными освободит жалобщика от бремени их исполнения.

В случае с трудовым договором работодатель никаких обязанностей на жалобщика не возлагает. Суд удовлетворит жалобу и признает отказ незаконным. А дальше что? Обязанности заключить договор у работодателя как не было, так и не появилось. Оштрафует такого работодателя государственный инспектор труда за допущенное нарушение закона, если уложится в срок давности, а добиться заключения трудового договора не сможет ни он, ни судебный пристав.

Вот и спрашивают люди друг у друга, а что собственно гарантирует Трудовой кодекс РФ в данном случае? Ответ очевиден — ничего, кроме разочарования после прохождения сложной судебной процедуры обжалования. Что помешало законодателю установить, что отказ может быть не обжалован, а оспорен в судебном порядке. Только ли недостаточная квалификация? Вряд ли.

Об этом свидетельствует текст уже первой строки статьи 64 ТК .Статья начинается с грозного запрета на необоснованный отказ в заключении трудового договора. Перепуганный работодатель полезет в юридические дебри, чтобы узнать, а что такое необоснованный отказ. В самом Трудовом кодексе РФ ответа на этот вопрос он, естественно, не найдет.

Но возьмет, к примеру, Гражданский процессуальный (ст. 195) или Арбитражный процессуальный кодекс РФ, в ст. 15 которого записано, что судебное решение должно быть законным, обоснованным и мотивированным.