Как-то осенью занесло нас в Выборг, и дождливым воскресным днём мы зашли в городскую баню, погреться. После парилки подходит ко мне Лёха и шепчет на ухо:

- Слушай, в буфете мужик лысый сидит, пиво пьёт, поразительно на Ушкова похож, пошли, покажу.

Закутались мы в белые простыни и пошли на мужика смотреть, подходим поближе, я в недоумении оглядываюсь на Лёху, а потом говорю:

- Здравствуйте, Борис Иванович!

- Здравствуйте, - отвечает Ушков, - Что вы тут делаете?

Л.С. ЯВИЧ

Из текста Правда рядового Явича / В. Панкратов // Новая юстиция. Журнал судебных прецедентов – 2009. - № 3 (4). С. 140-142.

вместо послесловия 

В середине семидесятых годов прошлого века на юридическом факультете Ленинградского Государственного университета им. А.А. Жданова, как и в любом другом порядочном ВУЗе, имелся достаточно большой стенд, посвящённый защитникам отечества. Кажется, он назывался «Они защищали Родину», точнее вспомнить не могу, но принципиального значения это не имеет.

На стенде были размещены фотографии преподавателей, участвовавших в Великой отечественной войне, 30-летие победы в которой пришлось на 1975 г. и широко отмечалось на всей территории Союза Советских Социалистических Республик (только в 2008 году, отмечая 30-летие выпуска, мы поняли, что это за срок, урождённая Глазырина сказала по этому поводу замечательный тост).

Все фото (по-моему, в цветном изображении) имели нарядный характер, наших преподавателей-фронтовиков (а таковых, надо сказать, было немало) запечатлели в парадных мундирах или в выходных костюмах с орденами и медалями на груди.

Под каждой фотокарточкой располагалась белая табличка, на которой напечатали фамилию, инициалы преподавателя и его воинское звание. Генералов точно не было. Разброс званий умещался в диапазоне от лейтенанта до полковника.

В левом верхнем углу стенда висела фотография Н.С. Алексеева (декан начинал экспозицию, выстроенную в алфавитном порядке), а в правом нижнем углу – увеличенная чёрно-белая фотография молодого человека в солдатской гимнастёрке. Надпись под ней гласила: Л. С. Явич, рядовой (Лев Самойлович имел ранение  обеих ног, войну вспоминать не любил, но своего родившегося в 1945 году сына назвал Виктором).

Воспоминание это совершенно отчётливо всплыло в моей памяти после того, как я прочёл последнюю работу профессора – «Правда. И только правда». Произошло это, видимо, потому, что Л.С. Явич до последнего находился в строю, верил в победу человеческого разума и старался её приблизить. Такое у меня сложилось впечатление от прочитанного.

Условиями победы Л.С. (подобное сокращение - отнюдь не фамильярность с моей стороны, надеюсь, что наше общение даровало мне такое право) обозначил Свободу, Равенство, Справедливость и Безопасность. В своё время социал-демократы отказались от лозунга Великой французской революции – Свобода, Равенство, Братство, заменили его на Свободу, Равенство, Справедливость и Солидарность, дав мне повод пошутить, что если эти слова правильно расставить, то получится СССР. Причины замены понятны. Действительно, кто ответит - что такое Братство? Разве что Великий Магистр.

Однако профессор Явич счёл возможным поправить социалистов, предложив вместо «солидарности» ввести в систему общепринятых координат понятие «безопасность». Полагаю, что реальность угроз с эпицентром на Ближнем Востоке он ощущал более, чем отчётливо, не без оснований полагая, что 11 сентября 2001 г. мирный период интеграции и демократизации, распространения общечеловеческих идеалов гуманизма  прервался (Л.С. никогда не был особо весёлым человеком, не исключено, что сентябрьский эпизод, равно как и другие мировые события тех лет, очевидцем которых он стал после своего переезда в Израиль лишь множили его печали).

На моей памяти Л.С. часто повторял ленинские слова о том, что дефиниций может быть много, ибо много сторон в предметах (похоже, фраза ему нравилась, хотя Ленин в числе его «учителей» вряд ли присутствовал, да и отношения с партией он решил достаточно просто – положил партбилет на стол).  С этим пониманием он построил свою концепцию о многоуровневой сущности права. Воля господствующего класса – воля всех субъектов правового регулирования – воля конкретного индивида (при условии обретения волей юридически значимой формы на каждом уровне).

С этих позиций право – это материально детерминированная и возведённая в закон общеклассовая (всенародная при социализме) воля, непосредственно выраженная не только в общих государственно обязательных установлениях, но и в закреплённых ими наличных правах субъектов общественных отношений, характер и содержание которых объективно обусловлены.  Отчётливо выраженная позиция правового позитивизма с распространением её на область субъективного права, не так ли?

В последней работе Л.С. не отошёл от сути своей концепции, уточнив, что важнейшее достоинство права – сфера свободы и минимум нравственности. Представить себе невозможно, как я обрадовался, прочитав эти строки. Сколько копий в своё время было сломано вокруг чистого учения о праве Г. Кельзена. Много внимания уделял ему и Л.С. Все общие и индивидуальные нормы покоятся на некой «грунднорме», - писал он, - Г. Кельзен завершает формализацию не только права, но и государства, которое выводится из права и понимается, как правопорядок.

Нельзя не сказать, что ещё с университетских времён моё внимание обращала на себя незавершённость марксистско-ленинской конструкции – у права прекрасный фундамент (производственные отношения), но нет вершины, верхушки (золочёного, если хотите шпиля). Обратная картина у либертаристов – мощный красивый купол (права человека, права гражданина) но хилый гнилой фундамент, а точнее его полное отсутствие.

Международное право не признаёт своими субъектами ни граждан, ни человеков, о правах которых неустанно печётся. Благодаря этому, 50% мировых богатств оказались на законных основаниях сосредоточены в руках 1% населения земного шара,т.к. в этой системе права физические лица выведены за пределы правового регулирования. Предъявить какие-либо претензии к несубъекту невозможно, каких-либо обязанностей на него не возложено. Претензии же к государству, правительству, их образованиям и организациям - пожалуйста, для этого они наделены все полнотой правосубъектности.

С таких позиций белый протестант англосаксонского происхождения  может обличать иное государство в несправедливом владении природными ресурсами на 1/6 части суши, но и подумать не смеет о таком же подходе к членам богатейших семейств современности, владеющими природными ресурсами на остальных частях несчастной суши. И тут Hans Kelsen (нормативист, Карл!) со своей грунднормой.

Полагаю, что грунднорма – это правовое бытие справедливости, существующее в виде неформализованной нормы надконституционного порядка, т.е. грунднорма не основание, не фундамент, а вершина права, его второй полюс (золочёный, если хотите шпиль).

В этом суть концепции биполярного мира права. На право с одной стороны воздействуют экономические отношения (собственность одновременно как экономическая и правовая категории – один полюс), а с другой стороны на право воздействуют отношения нравственности (справедливость одновременно как этическая и правовая категории – второй полюс) - вспомним дуализм собственности по Марксу и дуализм справедливости по Аристотелю. Придя своим путём к выводу о наличии в объективном праве «минимума нравственности», Л.С., в какой-то мере, но подтвердил правильность моих рассуждений – это ли не повод для радости?