Мама супилась и молчала. Это понятно – ей не по нраву моя недельная отлучка. Тогда я спросил нашего голубоглазого кота:

– Ну что, Василий, как по-твоему – правильно ли я сделал, отшив этого южноуральского горлопана?

Кот предпочел держать свое мнение при себе.

Я вздохнул и тоже насупился на маму. Сына не было дома неделю, а она и «здравствуй» ему не сказала. Вернулся, чтобы расслабиться, но такой прием еще больше напряг. Кушать я не хотел – да мне никто и не предлагал. Выгрузил закупленные по дороге продукты в холодильник и ушел в свою комнату. Сел в кресло перед компьютером и уставился в окно.

Небо на западе пламенело алым золотом, а пурпурные стрелы облаков разбегались словно лучи. Огонь заката увядал медленно, и я долго сидел у окна, глядя на затухающий за горизонтом пожар и опустошая свой разум от ненужных мыслей. В мире в этот момент была потрясающая тишина. Пульсация крови в ушах была единственным доступным мне звуком…

И тут позвонил сын.

– Мы решили проблему с арендой цеха. Вернее, с финансированием проекта. У нас появился третий компаньон, готовый вложиться в предприятие.

– Поздравляю. Значит, моя миссия исчерпана?

– Не совсем. Я хочу предложить тебе официальную работу в нашем «Бетонпрофите» в качестве начальника отдела продаж. Ты как?

Черт, кто мог бы подумать – снова-здорова!

– Ты меня удивляешь, – еле выговорил я. – Мне это надо?

– Нам это надо. Вернее, мне – хочу, чтобы наличные деньги к нам приходили через человека, которому я полностью доверяю.

– Как ты себе это представляешь?

– На этот раз ничего мобильного – то есть ничего такого, чтобы тебе пришлось отрывать свою задницу от стула. Сидишь по-стариковски в офисе у телефона и компьютера, делаешь рекламу, отвечаешь на звонки, принимаешь наличку от покупателей, выписываешь накладные, оформляешь пропуск на въезд и выезд…

– Я не смогу жить в Челябинске. Сейчас вот вернулся домой, а бабушка твоя со мной не разговаривает – обижается, что оставил одну на неделю.

– Будешь ездить каждый рабочий день на автобусе или электричке – так сейчас многие поступают, кто не находит работу дома. Дела пойдут, машину купишь.

– Пока я не могу ответить на твое предложение, – сказал сыну. – Мне нужно хорошо подумать, посоветоваться…

– Конечно, думай и советуйся… А я жду тебя в понедельник на вокзале. Как приедешь, позвони – отвезу на новое место работы.

Я рассмеялся.

– Быстро же ты меня сосватал!

– Да брось ты. «Бетонпрофит» может стать и семейным делом. Мама согласилась курировать его как главный бухгалтер.

– Долго упрашивал?

– Нет. Сразу же согласилась.

– Ну а мне, прежде чем определюсь, нужно основательно подумать. Понимаешь, сын, я больше не хочу заниматься бизнесом. Я больше не гожусь для такой работы. Я слишком стар для неё.

Мой оппонент не сдержал недоверчивого смешка.

– Да здоров ты, как бык! Тебя еще лет на двадцать хватит.

– Физически – да, со мной все в порядке. Я постарел внутри головы. Устал. Утратил всякий энтузиазм. Однажды это случается с каждым. Но я достаточно неглуп, чтобы понять – мое время ушло, вся энергия моя в прошлом, пришло время уступить дорогу молодым и рьяным.

– Если ты откажешься, я потеряю контроль над финансовыми потоками «Бетонпрофита», – в голосе сына звучало отчаяние.

Чтобы понять его слова, мне потребовалось несколько секунд размышлений.

– Черт! – пробормотал я, не найдя других слов.

– Виталику Севастьянову ты нравишься. Артема Горбатова, третьего нашего компаньона и инвестора, мы уже уговорили на твою кандидатуру. Тебе никак нельзя отказаться…

– Значит, не было разногласий по поводу моей личности? Ты им все мои недостатки перечислил? А сам-то их знаешь?

Виктор проигнорировал моё жеманство и закончил мысль:

– На работу мы тебя оформим с понедельника прошлой недели. Проси любую зарплату.

– О-хо-хо, – закряхтел я. – Тогда давай так. Накопленных капиталов у меня нет. Чтобы жить и существовать, приезжать на работу и уезжать, мне нужна наличка каждый день – в счет зарплаты, чтобы не отягощать «Бетонпрофит» прямо сейчас крутым авансом. Больше мне денег не надо – все пускай в оборот. Единственно, что потребуется – здоровенная куча ассигнаций один раз в год, чтобы оплатить в «ЧелГУ» обучение Анастасии. Так годится? Если «да», я не буду распыляться на поиски средств.

– Да, если моя сестра после защиты диплома будет работать в нашей структуре.

– На это не стоит рассчитывать – у Настеньки неплохо пока получается карьера в Южноуральской Администрации, так что не надо её связывать подобным обязательством.

– Принято, – согласился сын.

– И даже после этого мне необходимо время на размышление: хочу знать, что скажет мама, со мной сейчас не общающаяся. И у меня еще есть планы в литературе, которые будет трудно воплотить, если я всерьез займусь бизнесом.

– У тебя не совсем верное представление о предстоящей работе. Реклама и продажа пеноблоков – работа скорее исполнителя, а не бизнесмена: предстоит просто и тупо следовать моим инструкциям. Основная обязанность – ты должен быть членом моей команды.

– Звучит по-пиратски…

На этом разговор наш закончился, оставив меня в крайнем недоумении.

Прежде чем крепко задуматься над предложением сына, приготовил ужин, накрыл на стол, выставив бутылочку водки, чтобы намекнуть кое-кому, что сухой закон кончился с моим возвращением.

Мама выглядела больной и усталой – чего я не заметил с первого взгляда.

Милая наша мамочка, что же ты к дочери переехать не хочешь? – жила бы там, как у Христа запазухой: сытая и обихоженная. Вслух сказал:

– Витя предлагает работу в Челябинске. Я буду ездить по утрам и вечером возвращаться, так что ты наглухо не закрывайся, а то мне в дом не попасть.

Мы выпили по стопочке под этот тост. Последовало долгое молчание – лишь звуки, соответствующие принятию пищи, раздавались за столом.

– Мама, – попробовал я убеждать, – от такого предложения не отказываются. И дело совсем не в заработке – просто сыну надо помочь. Вот и Ольга, мама его, согласилась участвовать – вместе будем работать. Муж её, кстати, умер – теперь твоя бывшая сноха вдовствует.

– Вот и сходились бы, – сказала мама первые слова с момента моего прибытия домой.

– Ты хочешь, чтобы я переехал в Челябинск? А как же ты?

– Одна проживу. Дуся Калмыкова живет, Маруся Рыженкова… мало ли баб? Люся будет меня навещать.

– А ты переехать к ней не хочешь?

Мама печально головой покачала.

Я начал приходить к решению по поводу Витиного предложения. Коль своего серьезного бизнеса не получилось, надо пристегиваться к сыну, не давая себе труда заглядывать в будущее. Ведь трудно сейчас представить, до каких пределов он намерен расширять свои устремления.

Еще раз наполнил стопки, провоцируя маму на долгий семейный диалог по душам.

– Ночами теперь бывает холодно, – сказала мама. – Затопи печку.

Прежде чем запалить газовую горелку, проверил уровень воды в расширительном бачке. Не обнаружив её там, принес из колодца полное ведро и долго наполнял кружкой систему отопления. Сказал маме:

– Если завоздушил, трубы некоторое время будут пощелкивать.

Мама невесело усмехнулась, когда я спросил, поднимая очередную стопку водки:

– Хочешь невестку тебе приведу?

– С Ольгой я бы ужилась. А такую как Тамара, надух не надо.

– Нет, не Тамару и не Ольгу – у меня есть другая женщина.

– Люся мне говорила. Но её тоже не надо – оставь все, как есть, – сказала мама и горечь звучала в её голосе. Потом взглянула на меня с мягким укором. – Устраивай свою жизнь, как пожелаешь, а мне дай возможность умереть в этом доме.

Какое-то время мы сидели в тишине и полумраке – лишь отблески огня горелки на стене освещали кухню.

– Пока тебя не было, я спать ложилась сразу, как только стемнеет – даже телевизор боялась включить: вдруг какая-нибудь пьянь сунется на свет в окне.