Воистину это был черный день. Словно издеваясь над ним, звезды расположились на небе таким образом, чтобы полковник Головач испил чашу несчастий до самого дна. Услышав о новом ЧП, Анатолий Борисович пришел в ярость. Как?! Этого только еще не хватало!
- Зверева сбежала! - сообщил он новость Безрукову.
- Как сбежала?!
- Как, как... Ножками и ручками! Когда ее и Кравца сажали в специальный самолет на военном аэродроме. Охрана зазевалась, а может, уже и не глядела толком - ведь начальство обо всем договорилось. А наша шустрая - чтоб ее! уложила двоих и смылась на автокаре. Тоже мне Никита(Никита - героиня одноименного сериала.)нашлась! Ты представляешь, что творит твоя Зверева?
- Молодец! - невольно вырвалось у капитана. Головач подозрительно посмотрел на него:
- Чего-чего?! Может быть, это твои проделки? А ну-ка сознавайся. Стае...
- Ну что вы, Анатолий Борисович! Я же здесь был. Я ни сном ни духом. И потом - почему это "моя Зверева". Она наша, общая, из знаменитого шестого отдела...
- Во-во! Даже слишком знаменитого. Еще парочку таких фокусов, и никакого отдела не будет.
- Мне кажется, Анатолий Борисович, что нас дезинформируют. Там явно что-то произошло. Причем очень серьезное, - не моргнув глазом, соврал Безруков, мысленно радуясь, что правильно "воздействовал" на девушку. - Зверева так просто не убежала бы!
- Но что там могло случиться?!
- Понятия не имею. Через сорок минут в Чкаловске приземлится самолет, и, я думаю, Кравец нам все расскажет...
Но Безруков ошибся. Когда специальный военный самолет подрулил к одной из запасных посадочных полос и из него выгрузили автоматическую инвалидную каталку, то с первого взгляда стало ясно, что от Григория Кравца толку будет мало - сотрудник шестого отдела находился в состоянии комы...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава первая ПОБЕГ НА КРАЙ СВЕТА
В одном из дворов на окраине Плахова накрывали столы, готовясь отметить помолвку в соседских семьях. Обычное дело: парень и девка подросли, пошалили, и вот теперь пухнущий как на дрожжах живот продиктовал свои правила. Впрочем, особо никто не огорчился - дитя так дитя, все одно радость...
Но вдруг из-за деревьев, в тени которых так уютно собирались расположиться обе семьи, раздался истошный вопль, за ним другой - в этих криках слышались угроза и отчаяние одновременно. За столом замерли. Будущая невеста испуганно повернулась в ту сторону, откуда раздались крики, инстинктивно прикрыла живот руками. Тяжело вздохнув, ее отец - он уже обо всем догадался начал выбираться из-за стола... Однако сын опередил его.
- Сиди! - велел он.
И быстро направился к низенькому забору. За ним бесшумной тенью скользнул и будущий жених. Перемахнув через забор почти одновременно, парни скрылись за деревьями...
- Это опять у Хадарцевых сынок! - запоздало крикнул отец.
- Да сядешь ты наконец или нет! - одернула его жена.
Было заметно, что она привыкла командовать мужем.
- Я же помочь хотел, - объяснил отец, но тут же безропотно сел, в раздумье побарабанил пальцами по столу...
- Лучше бы вина налил, - смягчилась мать, ей вдруг стало неловко, что она прикрикнула на мужа в присутствии гостей. - Ты, дочка, не волнуйся, они сейчас вернутся... - и негромко, уже спокойнее добавила: - У Хадарцевых каждый выходной такое...
Действительно, почти каждое воскресенье известный на всю округу дебошир Хадарцев "учил" жену... От души напившись, он начинал гоняться за ней. Причем было непонятно, что же ему нужно - то кричал "люблю", а то вдруг начинал орать "убью". Жена на всякий случай пряталась в сарай и там пережидала эти странные вспышки любви и ненависти одновременно.
Устав орать и сломав что-нибудь во дворе, например козлы, как это было в прошлый раз, Хадарцев успокаивался и мирно шел спать. Соседи к его воскресным "урокам" уже привыкли и почти не обращали на них внимания. Однако на сей раз все складывалось по-другому - в руках у дебошира оказался найденный где-то старый немецкий штык...
Когда будущие шуряки добежали до дома Хадарцевых, вокруг уже собралась небольшая толпа. Мальчишки, забравшись на деревья, ели яблоки и весело швыряли в разбушевавшегося хулигана огрызками. Мужчины и женщины наблюдали за пьяным сумасбродом с интересом и некоторым страхом, но вмешиваться никто не собирался.
- Яа-аха! - дико кричал Хадарцев, еще крепкий мужик с залысинами, и метался по тесному двору, сокрушая все на своем пути. - Не подходить!
Лезвие штыка остро поблескивало в его руке.
- Во дает! - восхищенно выдохнул кто-то из толпы.
- Надо его успокоить, - послышался чей-то густой бас.
- Сам успокоится!
- Верно...
- Лучше сейчас его не трогать, - сказала одна из старух. - Если Хадарцев обозлится, его жене еще хуже будет!
- Но у него ведь нож! - не унимался бас.
- Не нож, а штык, - тотчас поправили его.
- Сам ты штык! - засмеялся кто-то. - Это настоящий егерский нож, обоюдоострый, с желобком для стока, крупповская сталь. Таких после войны знаешь здесь сколько было? У каждого второго пацана...
Забыв про пьяного, мужики принялись спорить, что именно в руках у хулигана, а он тем временем продолжал орать:
- Яа-а-ха-а-ха-а-а-а!.. Где же ты?!. - Хадарцев вдруг метнулся к сараю, стал колотить в дверь что есть силы. - Открой!.. Открой, не позорь меня!.. Открой, а то убью!.. Ну что же ты делаешь?.. - Неожиданно он всхлипнул и выкрикнул с особой яростью: - Открой, дура, я же люблю тебя!..
Брат невесты наблюдал за ним, что-то обдумывая. Весь его воинственный пыл куда-то разом пропал, едва он увидел перед собой вооруженного ножом человека. А жених решился.
- Я пойду... - тихо, будто самому себе, сказал он и направился к пьяному.
- Постой! - вдруг придержал его брат невесты.
Открыв калитку, он спокойно вошел во двор. Толпа, спорившая о ноже, сразу затихла.
- Зря, - сказал бас, призывающий успокоить пьяного, - зря это он...
- Заткнись! - посоветовали ему. Несколько осторожных шагов.
- Дядя Митя, - негромко, стараясь говорить спокойно, окликнул пьяного парень. - Дядя Митя, это я, Никита, ваш сосед... - Он сделал еще шаг и продолжил: - Никита, Ильина сын. Помните, к вам отец заходил?..
Хадарцев медленно обернулся.
- Погодите, - продолжал Никита, постепенно приближаясь к нему. - Дядя Митя, давайте лучше выпьем... - Он смотрел на нож, зажатый в опущенной руке. Чего зря бегать, орать... - Никита сделал еще шаг, до пьяного оставалось совсем немного...
- Никита? - неуверенно переспросил Хадарцев.
-Ну!
- Сосед, что ли?
- Да! - радостно подтвердил Никита и быстро протянул руку. - Пойдем, дядя Митя...
- Никита, друг! - закричал Хадарцев радостно, его пьяно качнуло на парня. - Иди сюда!.. Да мы же с тобой... друг!..
Никита сделал последний шаг. Он широко улыбнулся...
И тут вдруг, страшно зарычав, Хадарцев полоснул его ножом. Чуть выше локтя мгновенно выступила кровь. Никита испуганно отскочил, споткнулся, упал, а жених бросился к нему, подхватив валявшийся на земле кол... Пьяный сделал еще один выпад, но теперь уже не попал - Никита был начеку. Сбоку подбежал жених и огрел пьяного колом. В толпе ахнули. Но Хадарцев удара не почувствовал. Извернулся и достал ножом второго парня. Жених завизжал от страха, бросился к калитке...
- Я же говорил - не надо его трогать! - уверенно повторил бас.
Хадарцева тем временем снова качнуло; едва удержавшись на ногах, он плавно развернулся. Сделал несколько шагов ко все еще лежащему Никите. Парень, отталкиваясь спиной от земли, попытался было отползти назад, но где там - еще несколько секунд, и пьяный навис над ним.
- Обмануть меня вздумал, щенок? - В воздухе грозно засверкало лезвие ножа.
Чья-то хрупкая тень проскользнула между парнем и пьяным. Хадарцев выпучил глаза - перед ним стояла невысокая девушка. Это была Аня Зверева.
- А ты чего лезешь?..
