— Можно подробнее? Нам не знакомы обычаи твоей провинции.

— По достижении зрелый возраст, все мужчины из провинция идут в паломничество, чтобы доказать, что они достойный мужчина провинция и заслужить имя клана.

— И как это доказать?

— Нужно научиться чему-то такому, что никто не уметь, что будет очень полезно для всей провинция или принести какое-то знание или технология, что тоже помочь улучшить жизнь в нашей сложной для жить провинция, и пока ты это не добыть, если вернуться в провинция, ты покрыт позором, у тебя отберут второе имя и ты станешь изгой.

— Вон оно как, довольно серьёзно. никогда не слышал о таком обычае.

— Оно не удивлять, — ответил здоровяк — мало кто интерес, как жить в Империи и тем более так далеко провинция, как наша.

— Поэтому ты и решил присоединиться к нам? Потому что мы всегда в движении в поисках приключений и авантюр?

— Да, — выдохнул он, — это именно, то, что мне подходит для того, чтобы обучиться чему-то чего нет в моя провинция, или найти, что-то что поможет моя провинция.

— А что с деньгами? Мы не можем гарантировать их стабильность и уж тем более высокие выплаты.

— Это для меня не важно, мне достаточно еда, ночлег и болты, — он похлопал по огромному свертку возле себя.

— Так у тебя там, что арбалет? — удивился я не на шутку, да так, что аж зенки, по ощущениям, чуть из глазниц не выпали.

— Да, — с гордостью поглаживая сверток сказал он, — я сам его делать. Стрелять как специальный для него болт, так и обычный, и даже стрела деланный под средний лук, что имперский, что западный, что южный и даже стрелами кочевников.

— Ни хера себе.

— Вот это да, — удивились мы оба.

— Да, — кивнул он, с гордостью присущей создателю, когда хвалят его творение, — арбалет мой два заряда, долго зарядка, зато дальность и пробить сила просто поразительны! — воскликнул он и стукнул в сердцах ладонью о столешницу.

От такого удара всё, что было на столе, подлетело вверх на добрую пару сантиметров, а в таверне настала гробовая тишина, посмотрев назад, я заметил, что абсолютно все сидят с вжатыми в плечи головами и из-под лба смотрят на нас.

— Ничего, ничего, всё нормально, он мирный, — помахал я всем присутствующем максимально мирно с мирным тоном. Развернувшись же, я выпалил — эй, мелкий здоровяк, хорош буянить и народ пугать!

— Что-о-о? — не понял он моего наезда и начал вставать из-за стола, от чего у меня появилось ощущение, что на меня надвигается огромная чёрная гора.

— Оба. Тихо, — своим ледяным голосом сказал Роси, от чего у меня пропало всякое желание на драку, да и у Тоум огонь из пепельно-серых глаз тоже пропал, и он сел на место, — мы говорили о пробивной способности и дальности твоего арбалета.

— Да, — немного помотав головой, кивнул негр, — если использовать западную стрелу, то она полетит шагов на пятьдесят, семьдесят, а если использовать специальные болты под него, то можно с тридцать шага пробить панцирь, песчаный краб или скорпион.

— Нихера!

— Ого, — снова почти одновременно высказались мы с Роси.

— Щиты из их панцирей, как раз тем и славятся, что их не берёт ни болт, ни стрела, они же в них не остаются, просто отлетают.

— Да и жары и огня они тоже не боятся, — подхватил Роси.

— Ведь в пустыне солнце печёт с такой силой, что обычный огонь отдыхает, вот их панцири поэтому и от этого отлично защищают, — поддержал я его.

— Отлично, нам как раз думаю твои способности пригодятся, если что, я работаю вот с этим, — Роси достал из-за пояса свое «оружие».

Но в этот раз серп был другой. По сравнению с предыдущей, видно, что он будет по больше, сталь получше, а деревянная ручка из более дорогой древесины.

— Эль же, как я уже сказал, копейщик, — похлопал он меня по плечу.

— Мари'а идёт всегда в рукопашную, используя кольчужные перчатки, — здоровяк слушал Роси, но при этом как-то в пол уха, сам же он был погружен в свои мысли, при этом его взгляд бегал с Роси на его косу и обратно.

— Бедолага, — выдохнул я еле слышно.

Видимо у него в голове, не может уложиться, что хилый парень стоит на первой линии используя в качестве оружия садовый инструмент.

— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э, — протянул негр озадаченно, — ведь это для работа в поле, — тыкая пальцем в косу с явным непониманием в голосе, произнёс Тоум.

— Да, всё верно, — с какой-то необоснованной гордостью кивая произнёс Роси.

Тоум всё сидел с непонимающим выражением лица, только взгляд его был теперь беспомощен, видимо, он пытался понять шутят над ним или нет и поэтому его взгляд метался теперь между Роси и мной, а не Роси и его косой.

— Забей, просто забей и прими это как факт, он не шутит, этот чёртов авантюрист, действительно так сражается.

— Как ты меня назвал? — развернулся всем телом ко мне Роси — а-в-а-н-т-ю-р-и-с-т, — протянул он, подняв глаза к потолку — звучит, мне нравится! — гордо сказал он, — отлично придумал!

— Это не я, — отмахнулся я от него и его похвалы — меня так женщина, которая позвала вниз, назвала, вот я и подумал, раз мы вместе работаем, то и ты тоже авантюрист, как и я теперь, благодаря тебе.

— Получается и я? — показывая на себя указательным пальцем правой руки, спросил Тоум.

— Да, — кивнул Роси, — раз тебя всё устраивает, то ты теперь с нами, а мы Авантюристы!

***

— Эй авантюрист! Ты куда нас повёл? Может уже расскажешь за что ты на этот раз взялся?

— А? — откликнулся не охотно Роси, как обычно глядя в небо, — а да, мы идём в деревню, на юге от этого города, пока я закупался, услышал, как торговцы перешёптывались о том, что возле этой деревни начали шастать гоблины и что в самой деревне уже тоже с ними сталкивались. Деревня там бедная, так что оплатить запрос армии на помощь из города они не могут.

— А для нас типа смогут?

— Думаю да, ведь мы же меньше берём, как минимум в половину.

— И как далеко нам идти?

— Я точно не знаю, но по слухам, завтра к обеду примерно доберёмся, может к вечеру.

— Просто заебись!

— Я не видеть в этом ничего страшный, — с улыбкой сказал Тоум, — я любовь ходить.

— Ага, тебе легко говорить, у тебя на два наших шага приходится один, ты куда меньше нашего прошагаешь, — на это он лишь пожал плечами.

— А где юродивый? — поинтересовался Тоум у Роси, — вы же говорить, что она с вами.

— Да, но ещё мы также говорили, что она большую часть времени сама по себе, а с нами стабильно только во время боя. Так что не переживай, если будет заварушка она обязательно объявится.

— Вы так в ней уверенны… — протянул задумчиво Тоум.

— А что за недоверие у тебя к ним? Ладно я понимаю, что они у вас относятся к неприкасаемым. Но, ты как-то предвзят.

— Я их не понимать. Вот и остерегаюсь, для того чтобы не быть застать врасплох.

— Понятно, быть всегда на чеку, хорошая тактика по жизни.

— У нас в провинция по-другому никак, если в оазисах всё спокойно, то на остальной территория живность и твари не дают расслабиться ни на миг.

— Да-а-а, сурово у вас там.

— Не суровее чем у нас, — отрезал я, — или забыл, как на нас нападали?

— Да точно, — спохватился Роси.

— Наверное, в наше время от тварей и живности нигде спасу нет.

— Вечереет, — всё также смотря в небо словно в предвкушении, сказал он, — давайте разобьём лагерь, — сказав это, он резко повернул с дороги в лес.

— Ты куда? — не понял его действий здоровяк.

— За хворостом, конечно, чем нам костёр разжигать? И вы тоже двое собирайте, чую ночь сегодня будет холодная, нужно побольше собрать.

— Понял, — сказал здоровяк и войдя в подлесок, тоже начал собирать хворост.

— Слушай Роси, помнишь наш разговор о том, почему двух разных девушек, которые занимаются блядством, по-разному воспринимают в обществе? Я, кажется, понял почему.

— И почему же?

— Как мне кажется, дело в самом отношении к этим действиям, точнее, то, как к ним относятся сами эти девушки. Если одна будет этим хвалиться и ставить себя в пример, что это её гордость, то люди это так и воспримут, а если другая будет этого стесняться и боятся, то люди это тоже так и воспримут.