— У меня приятный вкус на твоем языке. — Его глаза ищут мои, когда я подношу его руки к своей голове. — Я хочу большего.

— Держи свои руки в моих волосах. Покажи мне, насколько тебе это нравится. — Я не двигаюсь, пока он не оказывает мягкое давление, возвращая мою голову обратно между своих ног.

Когда я не открываю рот, он рычит.

— Возьми меня в свое горло.

Я ухмыляюсь, прежде чем сделать то, о чем он просит.

— Положи руки на мой ствол и сильно сожми.

Я так и делаю, и Бен крепче сжимает мои волосы. Мои глаза закрываются, и я одобрительно напеваю вокруг него. Мне всегда нравилось, когда это немного грубо.

— Сильнее, детка. Да, вот так. — Он качает бедрами вперед, удерживая мою голову на месте, беря под контроль свое собственное удовольствие. — Используй язык. Да… о, да, вот так.

Его дыхание вырывается с хрипами, бедра толкаются вперед. Он ударяет мне в горло, и у меня текут слюни, покрывая его плоть.

— Я люблю тебя, Эшли. Я так сильно тебя люблю. — Его голос дрожит. — Не останавливайся.

БЕН

У меня случается внетелесный опыт.

Я не чувствую ни своих рук, ни ног, ничего, кроме того, что Эшли делает у меня между ног. Вся кровь отлила от моего мозга к моему стояку, потому что я даже не знаю своего собственного имени. Я не контролирую свое тело, кроме ритмичного покачивания бедрами. Знаю только, что вот-вот испытаю оргазм, от которого, боюсь, моя прекрасная жена может подавиться.

Напряжение скручивается в основании моего позвоночника. Мои руки дрожат.

— Эш, детка. — Она не отпускает, а ее рот сжимается все сильнее. — Нет, не надо. Я собираюсь…

Она сжимает свой кулак вокруг меня, обрывая мои слова, и, как будто она нажала большую красную кнопку, я взрываюсь. Я отпускаю ее голову, чтобы опереться на кровать, иначе мог бы упасть с нее, когда волна за волной экстаза накатывает на меня. Звезды танцуют перед глазами, комната кружится, и я не чувствую своей головы, как будто она оторвалась и улетела на многие мили во вселенную.

Падаю назад на кровать. Сначала предполагаю, что мои руки, должно быть, подкосились, но когда Эшли заползает на меня сверху, понимаю, что она оттолкнула меня, и я не оказал никакого сопротивления. В поле зрения появляются ее ярко-светлые волосы и еще более яркая улыбка. Не знаю, каким я ожидал увидеть конец — может быть, ее надутые щеки, сжатые губы, когда она делает безумный рывок в ванную, чтобы выплюнуть. Ее красивые белые зубы и умиротворенная улыбка с розовыми, припухлыми губами были совсем не тем, как я думал, что все это закончится.

— Привет. — Ее улыбка становится ярче.

Я не могу составить связное предложение, поэтому говорю в ответ: «Привет», но это выходит хрипло и едва слышно.

Эшли оседлала мои бедра. Трение кружева о мое обнаженное тело действует как призыв к моей крови, которая собирается и возвращается между моих ног. Я изучаю свою жену, возвышающуюся надо мной. Ее золотисто-загорелая кожа, гладкая, мягкая и эластичная, заключена в то, что больше похоже на произведение искусства, чем на нижнее белье. Черные бретельки пересекают ее торс, как будто она была искусно завязана на шее, спускаясь по груди, со стратегически расположенными кусочками кружева, которые едва прикрывают ее соски. Бондаж продолжается вниз по ее животу, вокруг спины и бедер. Между ее ног больше кружев, но там, где обычно прикрывают трусики, голо. Без промежности. Без задницы. Сексуальная, немного опасная и стопроцентная Эшли.

Я прочищаю горло и провожу руками по ее бедрам, успокаивающе поглаживая кожу.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Тебе нравится? — Она проводит рукой с розовыми ногтями между грудей. — Считай это своим свадебным подарком.

— Могу ли я рассчитывать на подобные подарки на годовщины, дни рождения, День отца, День благодарения…

Она откидывает голову назад и смеется.

— У меня в запасе есть еще много чего. — Она падает вперед, ее грудь прижимается к моей, и мы целуемся.

Лениво, медленно и с невероятной любовью. Наши языки работают вместе, и вскоре Эшли начинает тереться об меня. Я переворачиваю ее на спину и заползаю между ее ног. В комнате тишина, если не считать потрескивания огня прямо за открытыми дверями. Я так счастлив, что Эшли нравится это место. Мне потребовались недели, чтобы найти что-то уединенное, чтобы мы могли быть настолько свободными и шумными, насколько захотим.

Я целую ее шею и посасываю соски сквозь крошечные кружевные треугольники. Она выгибает спину над кроватью, ногтями царапая мою спину. Я никогда не знал, что боль может усилить удовольствие, но пульсация между моих ног при каждом уколе ее ногтей неоспорима. Провожу губами по ее животу и устраиваюсь между ее ног. Облизываю внутреннюю поверхность ее бедра и смотрю на нее, широко раздвинувшую ноги, обнаженную и открытую для меня. Моя жена. Моя. Только моя.

Затем я целую ее.

Я знаю, как ей нравится, когда ее целуют, поэтому использую свои зубы, свой язык и потягиваю ее губами точно так же, как делаю, когда целую ее в рот. Я уже забыл, как это сексуально — доставлять женщине удовольствие, или, может быть, Эшли просто чувствует удовольствие глубже, чем большинство. На мгновение я задаюсь вопросом, кто из нас достигнет оргазма первым. Она отвечает на этот вопрос, когда садится, хватает меня за голову и ближе прижимает мою голову к себе между ног. Я стону от ее напористости, от вида ее приоткрытых губ, и того, как она откидывает голову назад. Погружаю свой язык внутрь нее, чтобы почувствовать прилив ее оргазма на своем языке.

В этот момент меня поражают две вещи.

Во-первых, я самый счастливый человек в мире.

Во-вторых, я хочу завести ребенка со своей женой.

Не сегодня, но я добавляю это к списку вещей, о которых хотел бы с ней поговорить. Никогда не думал, что снова женюсь после того, как потерял Мэгги. И, конечно, не думал, что когда-нибудь снова подвергну себя страху, который приходит вместе с беременной женой. Но вот я здесь, хочу увидеть, как тело Эшли наполняется жизнью, которую я вложил в нее.

«Притормози, Бен. В конце концов, мы еще даже не занимались любовью».

Я ползу вверх по ее телу. Она целует меня долго, медленно и глубоко, словно смакуя свой вкус у меня на губах.

Я снова возбужден. Вот это сюрприз! Но она все еще опускается на землю, поэтому я двигаюсь, чтобы скатиться с нее — только для того, чтобы она обхватила ногами мои бедра.

Я опираюсь на локти и улыбаюсь.

— Такая нетерпеливая.

Эшли смотрит на меня ярко-голубыми глазами с раскрасневшимися щеками.

— Ты даже не представляешь.

— У меня есть довольно хорошее представление. — Я немного приподнимаюсь и смотрю вниз между нами. — Я не знаю, как снять с тебя эту штуку.

Она двигает бедрами, прижимаясь своей наготой к моей.

— Нет необходимости. Там нет промежности.

Я смотрю на нее сверху вниз и улавливаю проблеск неуверенности в ее взгляде. У меня такое чувство, что этот сексуальный наряд предназначен не только для моего удовольствия. Не поймите меня неправильно, мне это нравится, но я чувствую, что она почувствует себя незащищенной, если я его сниму. Вот в чем фишка Эшли и ее сексуальной одежды. Иногда она носит ее как броню. Чтобы отталкивать людей, которые, как она знает, все равно отвергнут ее.

Мне нравится, как Эшли одевается. Я бы ничего не изменил в женщине, в которую влюбился. Но когда занимаюсь с ней любовью в первый раз, я не хочу, чтобы между нами была какая-либо ее броня, ни одна полоска ткани.

Я снова становлюсь на колени. Когда вижу ее там, на белом одеяле, ее длинные стройные ноги раздвинуты, все эти восхитительные изгибы обтянуты черными ремешками, которые так и просятся, чтобы их натянули и использовали, чтобы прижать ее к земле или поднять, я фантазирую о том, как весело нам будет в будущем.

Но не сегодня.

— Сядь, — говорю я.

— Что? Зачем? Я же говорю, все, что тебе нужно сделать, это…