— Не совсем. Нет.

Выражение ее лица меняется на заинтересованное и возбужденное.

— Бен, ты встречаешься с женщиной? Кто она? — Ее голос становится выше, громче.

— Я еще не готов говорить о ней. Это просто свидание. — Почему это кажется ложью?

— Это же замечательно! У меня было такое чувство, когда я вошла и увидела тебя в таком наряде, — она указывает на меня, — и ты так хорошо пахнешь. У тебя другая прическа. Я так взволнована за тебя.

Я понижаю голос.

— Спасибо, но постарайся ничего не выдать Эллиот, хорошо? Я не жду, что ты будешь лгать, но не хочу расстраивать ее, говоря, что я… на свидании.

— Я понимаю, — шепчет она.

— Спасибо. Я у тебя в долгу.

Женщина отмахивается от меня.

— Иди. Повеселись. Видит бог, ты этого заслуживаешь.

Я обнимаю и целую свою дочь на прощание, но ее, кажется, почти не волнует, что я ухожу, поскольку Донна расставляет кучу предметов для рукоделия, которые принесла с собой. Потом выезжаю со своей подъездной дорожки немного раньше, чем планировал, поэтому останавливаюсь, чтобы заправиться, выпить пару бутылок воды, а затем направляюсь к Эшли.

На полпути я осознаю, что никогда не спрашивал у нее ее адрес, а она никогда его не упоминала. Эшли, должно быть, думает, что я знаю, где она живет, потому что они с Бетани раньше жили в одной квартире. Возможно, я сделал глупость, не спросив ее адрес, и когда нахожу место для парковки на ряду гостевых парковочных мест, я борюсь с волной неуверенности в том, что не получил от нее ее адрес.

Прихожу на десять минут раньше, и когда стою с поднятым кулаком, собираясь постучать в ее дверь, то задаюсь вопросом, должен ли был написать ей и сообщить, что я здесь. Решив, что уже слишком поздно, просто стучу. Человек, который открывает дверь, это не Эшли, а темноволосая женщина из клуба. Сторми. Она одета в спортивный бюстгальтер и обтягивающие тренировочные брюки, ее густые волосы убраны с лица, а кожа раскраснелась от — я полагаю, из-за ее одежды — физических упражнений.

— Привет, я — Бен. Ты, должно быть, Сторми.

Симпатичная девушка с большими карими глазами и резкими скулами, улыбается и отступает назад, пропуская меня внутрь.

— Я видела тебя в клубе.

Я улыбаюсь, проходя мимо нее в гостиную.

— Ты пастор, верно?

— Да.

Она приподнимает бедро и складывает руки под грудью, но я твердо смотрю ей в лицо. Обычно мне не требуется никаких усилий, чтобы смотреть выше женских плеч, я был мастером уважать женщин своим взглядом с тех пор, как учился в семинарии. В последнее время Эшли была редким исключением.

— Добрый пастор решил немного прогуляться по дикой стороне, да?

Я смеюсь.

— Если ужин и небольшой концерт считаются «дикими», то я выбыл из игры на гораздо дольше, чем думал. — Я тереблю пальцем тыльную сторону своего обручального кольца, как зуд, который не могу почесать.

Ее улыбка становится хищной.

— Дай мне знать, если когда-нибудь заинтересуешься заменой. — Она с важным видом проходит мимо меня. — Мы с Эш часто делимся игрушками.

Она подмигивает и исчезает в коридоре. Я остаюсь стоять, уставившись в никуда, с неприятным вопросом в голове о том, что, черт возьми, это значит. Я не тупой, и точно знаю, на что она намекала, просто мне это не нравится. Совсем не нравится.

— Ты рано!

Я резко поворачиваю голову и вижу, как Эшли прыгает на одной ноге, а на другую надевает замысловатую туфлю на каблуке с перекрещивающимися ремешками. Мой разум на мгновение отключается, когда я вижу, что на ней надето — простое бледно-розовое платье на тонких бретельках. Оно не слишком обтягивающее и выглядит мягким, как шелк. Ее волосы собраны сзади в низкий пучок, подчеркивающий нежные черты лица. Ее макияж не такой темный, как обычно, но достаточно, чтобы подчеркнуть ее голубые глаза и полные губы.

Надев туфли, девушка подходит ближе с озабоченным выражением лица.

— Как долго ты ждал?

— Не долго. — Я прочищаю горло и моргаю, чтобы мои глаза снова сфокусировались после того, как я провалился в туман по имени Эшли. — Ты сногсшибательна, Эш.

Выражение ее лица меняется, как будто мой комплимент пугает ее, но она стряхивает с себя все свои чувства и кивает в сторону моих джинсов.

— На тебе мои любимые джинсы.

— Я и не знал, что у тебя есть любимая пара моих джинсов. Что именно делает их твоими любимыми? — В ту секунду, когда этот вопрос слетает с моих губ, уже сожалею об этом, потому что, если я знаю Эшли, она ответит мне честно. А я не уверен, что готов к ее ответу.

— Твоя задница и мужское хозяйство выглядят в них фантастически.

Ага. Точно не готов. Жар ползет по моей шее к лицу.

Я благодарен, когда она смеется и отворачивается от меня.

— Дай мне взять свою сумочку, и мы можем идти.

К близости с такой честной женщиной, как Эшли, нужно привыкнуть. Конечно, это освежает, но это трудно принять, когда вся эта честность направлена на меня.

— Куда мы направляемся?

Я открываю перед ней дверь квартиры и выхожу вслед за ней.

— Ужин. Ты голодна?

Она останавливается на лестнице и оглядывается через плечо.

— Я всегда голодна.

Я притворяюсь, что не замечаю двусмысленности, потому что она вполне могла говорить просто о еде, а не о сексе. Интересно, учитывая историю свиданий Эшли, нужно ли нам поговорить о том, чего ожидать от сегодняшнего вечера. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из нас закончил вечер разочарованным.

У машины я открываю для нее дверцу. Завожу двигатель, радио играет на низком уровне звука, и я направляю машину к 101-му шоссе, чтобы ехать в Северный Скоттсдейл.

— Надеюсь, ты любишь суши, — говорю я.

— Люблю. И хочу сказать, что сегодня ты действительно хорошо пахнешь.

— Спасибо. Эллиот выбрала для меня одеколон на День отца, и я никогда не пользуюсь им на проповеди. Только для особых случаев.

— Для меня это большая честь.

Я сжимаю руль и размышляю, в каком направлении направить разговор, когда она говорит:

— Итак, ты встретил Сторми.

— Да.

— Мне жаль, что она приставала к тебе.

— Откуда ты знаешь?

— Я предположила, что она так сделает. Возможно, ты этого не осознаешь, но ты своего рода маяк для таких девушек, как мы. — Эшли хмурится.

— Каких «таких»?

Она смотрит в окно.

— Неважно.

— Эш. Ну же, посмотри на меня.

Она так и делает, но на ее лице отражается беспокойство.

— Мы никогда не расслабимся настолько, чтобы насладиться сегодняшним вечером, если не будем честны в своих чувствах.

— Ну, и как ты себя чувствуешь?

Я хихикаю и пытаюсь ослабить напряжение в плечах.

— Эм… Ну, честно говоря? Я здесь не в своей тарелке. Никогда не думал, что снова буду на свидании. Мне хочется быть здесь, не пойми меня неправильно, но борюсь с некоторыми довольно сильными чувствами.

Она хмурится.

— Прости. Наверное, я слишком честен.

— Нет, нет, это хорошо. Мне нужно знать, о чем ты думаешь.

— А я хотел бы знать твои мысли. Знаю, в прошлом ты говорила, что у тебя были определенные ожидания от свиданий. Чего ты ожидаешь сегодня вечером? — Я готовлюсь к ее честности, потому что Эш абсолютно честна во всем.

— Я просто счастлива быть здесь. Никогда не думала, что у меня будет настоящее свидание с тобой. У меня нет никаких ожиданий, кроме приятного вечера. — Она наклоняется ко мне. — И я не имею в виду сексуально, чтобы ты мог ослабить мертвую хватку на руле.

Я смеюсь и делаю именно это, выпуская свое сдерживаемое беспокойство.

— Приятно это знать.

— Да. — Это нотку разочарования я слышу в ее голосе? — Теперь, когда с этим покончено…

Мы наслаждаемся двадцатиминутной поездкой, разговаривая о Джесайе и Бетани, забавных вещах, которые сказала Эллиот. Эшли задает мне вопросы о людях из церкви. Я замечаю, что она склонна избегать разговоров о себе. Так не годится.

Мне не нравится, как поворачиваются головы мужчин, когда Эшли входит в ресторан, или то, как женщины избегают смотреть прямо на нее. Мы садимся за угловым столиком в «Трю Суши», где тихо и уединенно. Одновременно скользим по дивану с противоположных сторон и двигаемся к середине, пока наши колени не соприкасаются. Тепло ее обнаженной кожи на моих джинсах немного утешает, но этого недостаточно.