Молодой военный со скучающим видом допил бутылку пива до конца и нагло перебил отца:
– Баа, что ты несёшь, папа? Какая ещё мировая власть? Ты про масонскую ложу мне ещё расскажи! Ты что, не понимаешь, что это зверьё просто хочет истребить нас, православных? Мы бьёмся не ради чьей-то власти, а ради своего выживания! Ради будущего наших детей!
– Ты ещё пива хочешь, сынок? Возьми в холодильнике, я сегодня целый ящик купил. Рыба есть, вяленая, будешь?
Моментально позабыв о своих героических рассуждениях, молодой военный встал с табуретки и направился к холодильнику за пивом и рыбой.
– Это всё поверхностные, эмоциональные мотивы для манипулирования простыми людьми, – произнёс отец, когда сын сел обратно за стол и открыл вторую бутылку. – Возьми вот, газету подстели под рыбу.
Молодой воин оторвал рыбью голову и плавник.
– Что за «поверхностные»? – спросил он, обсасывая плавник.
– Мотивы эти, что ты перечислил. «Война ради выживания», «будущего детей» и всё прочее. Так испокон веков было, и в этом плане ничего не меняется. Для того чтобы заставить людей выйти из дома и идти убивать других людей – нужна благородная цель. К тому же, это освобождает их от чувства вины. Метод старый как мир – лишить врага человеческого облика, назвать его чудовищем, виновным во всех бедах, внушить пушечному мясу уверенность в том, что они идут бить нелюдей и что уничтожать этих нелюдей – это священный долг каждого честного человека.
– А, понятно, – чавкая сказал сын, – так значит, по-твоему, они все нормальные? Похищать людей, отрезать головы на камеру, члены пацанам отрезать – это нормально? Это не нелюди делают, а люди? Так, да?
– Нет, не так, сынок, – вздохнул отец. – То, что ты сейчас упомянул, является частным случаем, это делают конкретные индивидуумы, которых хватает в любой нации. Чеченцы в целом, здесь не причём. Сами чеченцы по большей своей части такие же обыкновенные люди, как и все остальные. Они живут семьями, воспитывают детей…
– Детей, которые после их воспитания отрезают головы и члены, – гнул своё с набитым ртом сын. – А можно я здесь покурю?
Вообще-то кроме него дома больше никто не курил, и, заведя ещё до армии эту свою брутальную привычку, в квартире парень никогда себе этого не позволял. Но сейчас ему было лень выходить в подъезд, да и покладистость отца располагала ко всё большему хамству.
– Кури, сынок, – разрешил папа. – Дай я только окно открою пошире, чтоб дым уходил. И в кухню дверь прикрой, чтоб маме запах не шёл.
Военный закрыл дверь, достал из серванта розетку для варенья, которую решил использовать в качестве пепельницы, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся.
– Так на чём мы остановились? – гулко произнёс он, пуская изо рта колечки дыма. – Ах да, ты рассказывал про нормальные семьи, где воспитывают детей, которые, когда становятся взрослыми, занимаются тем, что отрезают людям головы и насилуют малолетних девочек. Продолжай, я слушаю.
Отец тяжело вздохнул и покачал головой.
– Сынок, неужели ты считаешь, что подобные люди не вырастают и в других нормальных семьях? Ты может, думаешь, что какие-то родители специально готовят своих детей к подобному? Дело в том, что это является следствием психических отклонений, и на такие поступки способны лишь психопаты. Да и вообще, убийство себе подобного – это в принципе самое тяжкое испытание для любого нормального человека со здоровой психикой. Именно поэтому после войны всегда так много самоубийств – многие попросту не справляются с моральным грузом и не могут дальше с ним жить. А равнодушно убивать и тем более наслаждаться этим, способны только больные на голову. Психопаты.
– Ну да, ну да, – подавив отрыжку, подал голос молодой воин. – Таким образом, следует считать всех этих выродков жертвами обстоятельств. Они не виноваты, а всего лишь больны. Давайте просто выпишем им направление к врачу, и пусть они пьют лекарства, чтобы вылечить свою тягу к отрезанию голов, изнасилованию детей и ампутации пальцев. Всякое бывает, люди добрые, мы-то всё понимаем. Дело-то житейское.
– Не ёрничай, – хмуро сказал отец, начиная злиться. – Ты переиначиваешь всё, что я говорю на свой собственный, примитивный лад и никак не хочешь, или не можешь понять мою точку зрения.
– А ты не можешь понять мою! – вскричал отважный боец. – Тебя послушать, так вообще весь мир любовь и всё такое. Ты что, папа? Ты этот что ли, как они называются, забыл…
– Пацифисты…
– Во! Ты пацифил что ли? Чё ты мне гонишь вообще? А если бы в сорок первом люди рассуждали бы так же как ты, когда фашисты пришли на нашу землю, что тогда было бы, а? Ты чё меня морочишь! Небось, если б речь шла не обо мне, а о чужих пацанах, ты б никому своё фуфло не впаривал! Другие пусть воюют и умирают, главное чтоб у нас все были живы, так что ли? Хочешь, чтоб общие проблемы решали без тебя, а сам в кустах отсидеться?
Отец вздохнул:
– Пацифист, а не пацифил…
– Чё??
– Да не важно, – мотнул головой отец. – Это всё совершенно разные вещи. Всё, что ты перечислил сейчас.
– Да что ты?
– Да. Во-первых, я не пацифист. Во-вторых, успокойся, пожалуйста, мы ведь просто разговариваем. Возможно, что такого случая у нас с тобой больше не представится, коли ты решил непременно ехать воевать. Чего ты опять завёлся? Выпей лучше ещё пива.
– Ладно, рассказывай, буду спокоен, – проворчал воин и рванул зубами рыбную мякоть.
Отец продолжил:
– Я именно потому не пацифист, что в ситуации, когда враг пришёл к тебе домой, иного выхода кроме войны действительно не вижу. Так, как было в Великую Отечественную. Тут уж не может быть речи о какой-то пропаганде и прочем. Если на твоих глазах расстреливают соседские дома и убивают твоих друзей, то тогда да, ответ может быть только один. Но в данный момент происходит как раз наоборот, ведь для подавляющего большинства чеченцев именно мы и предстаём сейчас в роли тех самых фашистов. Это мы врываемся в их города и атакуем.
– Мы атакуем не мирных жителей, а боевиков.
– Это может и так, только вот мирным жителям от того не легче и ненавидят они именно нас, а не боевиков, из-за которых всё как бы началось. А для большинства из гражданского населения это вообще никакие не боевики, а солдаты-освободители. Знаешь, сын, в чём разница между террористом и борцом за свободу?
– Что опять за чушь, папа?
– Это вовсе не чушь, ведь на самом деле разницы нет никакой! Просто для одной части населения эти люди – террористы, а для другой – воины-освободители. А кем они станут в итоге для истории: героями, или злодеями – зависит от того, какая сторона победит в войне. Что же касается твоей реплики про то, что я отговариваю тебя, так как ты мой сын…
– Постой, папа, ты не объяснил каким образом можно считать борцами за право дело, даже и в будущем, если они победят (а этого никогда не будет), тех, кто похищает и увечит детей, кто истязает пленных, отрезает им конечности. Какое правое дело может оправдывать такие поступки?
– Ну, во-первых, – в очередной раз вздохнул отец, – об этих вещах никто потом вспоминать не будет, так как все средства массовой дезинформации будут говорить лишь об освободительной войне и о победе, которую удалось одержать над коварным и бесчеловечным врагом. А во-вторых, я ведь тебе уже сказал, что подобных извергов в любой армии хватает и их не так уж много. Большая же часть чеченцев, в настоящее время воюет за свою независимость, потому что им внушили, что так им будет лучше, и что все русские – грязные животные, неверные, мерзкие изверги и прочее. Всё, в общем, то же самое, что и у нас, только с другой стороны. Они тоже, знаешь ли, борются за выживание и за будущее своих детей. И когда нас накачивают через телевизор всеми этими историями про насилие и изуверства, – акцент в этой пропаганде делается на выборочных, специально отобранных случаях именно для того, чтобы у молодых людей вроде тебя создавалась чёткая уверенность в том, что вы идёте сражаться с законченными уродами, недостойными жить. Ты и твои сослуживцы должны быть убеждены, что вы будете убивать исключительно таких и что это священный долг каждого нормального человека. И когда всё это ежедневно транслируется по телевизору здесь, в это же самое время среди чеченских ополченцев, или боевиков (как называем их мы) происходит прямо противоположная агитация. Их патриотично настроенным молодым парням внушают, что все русские – твари, что их офицеры насилуют чеченских девочек, что их военные насмехаются над правоверными мусульманами и так далее, и тому подобное.
