- Послушайте, я уже устал объяснять,1 что у меня есть "крыша". Забейте им "стрелку" и разберитесь между собой. Я же не могу отстегивать одновременно в два адреса. Сейчас им позвоню, они подъедут и все выяснится.
- А ну, убери лапу от телефона!
Блондинка резко распахнула сумочку и выхватила небольшой пистолет.
"Вот стерва нервная. Еще пальнет от злобы!" - Суров, словно обжегшись, отдернул руку от телефона.
- Ну хорошо, допустим, я вам заплачу. Кто даст гарантию, что вы не придете вновь уже через месяц?
- Гарантия у прокурора, а у нас слово. Ты и сам убедишься, что раньше, чем через год, нас не увидишь.
- А если завтра придут другие, такие же, как вы, и скажут "плати", то что мне делать?
- Снимешь штаны и с голым задом будешь бегать. Кто к тебе ещё придет, я не знаю и знать не хочу. Мы сами по себе. Так ты будешь платить?
- Хорошо, я пошлю сейчас своего человека в банк.
- Ты что, подлюга, за лохов нас принимаешь? Мы знаем, что ты вчера получил от фирмы "Хамелеон" двадцать тысяч баксов и они лежат вон в том сейфе.
- Ладно, ваша взяла. Но выйдите из кабинета на пару минут, пока я полезу в сейф.
И вновь в разговор вмешалась Люська: "Ты, гнида, галстук нацепил, духами надушился, как баба, и считаешь себя умнее всех?!"
Женский голос от лютой злобы перешел на визг. На миг Сурову показалось, что лицо налетчицы вытянулось и она сейчас укусит его своими мелкими острыми зубками. Он невольно отшатнулся и, устыдившись своего испуга, яростно огрызнулся: "Ты, худосочная швабра, заткнись, пока мужики разговаривают. Прикажи ей захлопнуть вонючую пасть, а то меня стошнит от одного её вида!"
Грохот выстрела заполнил небольшое помещение кабинета.
- Что ты, Люська, паскуда, наделала? Он же готов был отдать баксы!
- А зачем он меня опускать начал? Да ещё вякнул козел, что пасть у меня вонючая. Не тяни время, Таз, возьми у него в кармане ключи и открой сейф.
Таз управился быстро. Достав из сейфа "дипломат", раскрыл его и удовлетворенно присвистнул: в нем были ровные ряды стянутых разноцветными резинками пачек долларов. Таз кивнул партнерше: "Уходим. Теперь, Люська, если твой выстрел снаружи услышали, можешь палить без остановки, чтобы прорваться".
Проходя мимо бледной испуганной секретарши, Таз сквозь зубы посоветовал:
- Твой шеф сейчас занят. Просил минут десять его не беспокоить.
Побледневшая девица с ужасом смотрела вслед опасной парочке. Она уже точно знала, какое неприятное зрелище ждет её за дверями.
Подполковник Кондратов, сопоставив приметы убийц Сурова с описанием воров, регулярно совершающих в последние месяцы кражи в Западном округе столицы, не сомневался, что это один и тот же криминальный дуэт. Очень уж характерны родинка над губой женщины и наколотый перстень на пальце её сообщника,
Анализ мест совершения краж показал, что воры действуют в непосредственной близости от маршрута 89-го автобуса. Туда и были направлены оперативно-поисковые группы. Прошло несколько дней после убийства Сурова, и многие сыщики сомневались, что после крупной добычи "сладкая парочка" вновь пойдет на преступление. Весь расчет Кондратова был на то, что тратить захваченные баксы преступники пока поостерегутся. К тому же, рассуждал он, любящие риск отморозки не смогут долго оставаться в бездействии.
И он оказался прав: на четвертый день поиска блондинка и её татуированный спутник были замечены на автобусной остановке возле Триумфальной арки. "Надо проследить дальше и взять их с поличным", - решил Кондратов.
Криминальная парочка доехала до магазина "Москвичка". Прошла мимо общественного туалета на Старый Арбат и в одном из узких переулков вошла в подъезд старого дома. Позвонив в квартиру на третьем этаже, они убедились, что хозяев нет дома. Не замечая притаившихся этажом ниже сыщиков, приступили к главному действу. Люська с силой хлопнула дверью лифта, гася треск от взломанной ударом плеча Таза двери в квартиру.
Обстановка была скромная. "Этим староарбатским хрычам давно уже пора лежать на кладбищах, а они ещё за воспоминания цепляются", - неприязненно подумала Люська. Ее взгляд упал на висящую в углу икону: хмурый старец, подняв вверх руку, осуждающе смотрел на незваных гостей. "За эту вещицу с серебряным окладом прямо тут же на Арбате дадут приличные деньги!"
Стараясь избегать взгляда святого, Люська встала на стул и начала снимать со стены свою добычу. И тут же услышала сзади шум. Оглянувшись, увидела, что Таз лежит на полу и на его завернутые назад руки надевают наручники.
Молодой улыбчивый сыщик приветливо кивнул Люське: "Слезай, красавица, приехали. Конечный пункт".
Из кармана поверженного на пол Таза вытащили небольшой пистолет иностранного производства, связку ключей и бумажник. Сыщик присвистнул:
- Неплохой улов. Сейчас позовем понятых и оформим изъятие. Надеюсь, не станете утверждать, что мы вам это добро подкинули. Небось, из этого ствола фирмача Сурова замочили?
И тут Люську словно прорвало: "Я и сама подтвержу, что у этого бандита был пистолет. Он мне им угрожал, заставляя идти на преступление".
Она продолжала горячо убеждать сыщиков в своей невиновности, а в голове крути-лась одна и та же мысль: "Сегодня мне повезло. Я вышла из дому без сумочки и ствол по моей просьбе Таз положил к себе в карман. Ну и пусть этот козел за все отдувается!"
Таз в бессильной злобе изогнулся всем телом, стараясь взглянуть в лицо подруге:
- Ах ты сучка! Когда в постели меня всего облизывала, то клялась в вечной верности. А теперь я за мокрое дело вместо тебя отдуваться должен?
- Заткнись, сволочь поганая! Тебе тюрьма - дом родной, а мне, женщине, туда нельзя! Пистолет у тебя нашли. Вот ты и в ответе. А меня к мокрому делу не приплетай!
Сыщики с интересом смотрели на ссорящихся между собой бандитов: "А, пожалуй, этой стерве удастся свалить убийство Сурова на подельника. Не повезло Тазу с соучастницей".
Кондратов с досадой кивнул молодому сотруднику:
- Давайте кончать этот балаган. Иди, зови соседей: мне нужны будут понятые для протокола. А потом повезем эту парочку к себе на Петровку. Там и будем разбираться.
По дороге в управление Кондратов устало прикрыл глаза. Ему ещё предстояло здорово потрудиться, чтобы заставить двух этих отморозков наконец понять: им в бесшабашном и безоглядном существовании остался только один путь в жизни - чистосердечное признание.
