– Вы большой молодец, – поддержала Катя.

– Иду на повышение, – гордо завершил он. – Так что, не переживай. Уже скоро все станет, как прежде.

А как было прежде? Сколько Катя себя помнила, едкие комментарии ей доставались всегда, физрук постоянно издевался над школьниками, а Машка над Катей…, впрочем, не только над ней. Слабое, но все-таки утешение.

– Антон, а я бы смогла… – она затихла, тяжело вздохнула и подняла взгляд. – Смогла бы тоже стать Ловцом теней, как вы?

Он посмотрел на нее оценивающе. Только сейчас Катя заметила, что глаза у него серо-зеленые.

– Это очень непростая работа, Катя, – медленно начал он. – Знаешь ли, очень рискованная. Нужно быть хладнокровным и жестким. А порой и жестоким, – он облизнул губы и посмотрел в окно. – А еще она сильно выматывает. Я, например, за полдня собрал сведения про всех учителей и работников вашей школы. Я был уверен, что найду источник заражения среди них, но обнаружил лишь горстку больных теней.... А уставать нельзя, Катя. Ни в коем случае нельзя давать слабину.

– Почему? – спросила она, почувствовав, что он ждет от нее вопроса. Ее пальцы сжали остывшую кружку.

– Потому что, Катя, – он снова взглянул на нее. – Тогда я устану удерживать свою тень на расстоянии, там, где я ее скрыл, чтобы уберечь. И она вернется. А это чревато последствиями, понимаешь?

Катя не понимала. Хотя и чувствовала, что поймет позже, дома за тетрадкой со стихами, когда снова будет думать, почему не рассказала ему о своем сне.

***

Антон не появлялся уже две недели, а тени приходили каждую ночь. Катя просыпалась в поту, а один раз даже мать забежала спросить – все ли в порядке. Беспокойство нарастало. Катя не высыпалась и на уроках зевала. Успеваемость резко снизилась и даже по литературе один раз поставили тройку.

– Катюша, что с тобой происходит? – переживала Надежда Петровна. – У тебя что-то случилось в семье или ты поругалась с подругой?

Была последняя пятница марта. На улице грело солнце и пели птицы. Катя не ответила учителю, глядя в пол. За нее высказалась Машка:

– Ой, не ждите. Только к вечеру до нее дойдет вопрос и может быть завтра…

Класс рассмеялся, а Катя к своему удивлению ничего не почувствовала. Разве что толику раздражения на учителя, который решил осведомиться о ней при всех. Она не хотела ни плакать, ни бежать, и это состояние оказалось настолько непривычным, что сделалось страшно. Она вспомнила слова Антона и вдруг поняла, что тень может поглотить ее уже этой ночью, и тогда все, что происходит вокруг, не будет иметь никакого значения. Она погрязнет в болоте, утонет во тьме, а Машка останется. Такие всегда остаются.

– Знаете, я готовлюсь поступать на филологический, – услышала она свой голос сквозь затухающий смех. – А Маша, наверное, в цирк…

Впервые в классе наступила такая тишина, что стало слышно, как географ за стеной объясняет девятому «Б» новую тему.

С остальных уроков она сбежала, но не из-за страха возмездия, а в надежде найти Антона. Сейчас она хотела только одного – во что бы то ни стало рассказать ему о снах, о тенях, о крике. Пусть забудет его, пусть он исчезнет, но зато она не погибнет во тьме! Ведь именно теперь ей так сильно хотелось жить, несмотря на ненависть одноклассников и замечания в дневнике. Ничто не вечно. Она закончит школу, поступит в ВУЗ на филологический и напишет поэму. А быть может, даже роман! «Роман-дурман» – рифмы протестовали.

Катя бежала по знакомой аллее, по лужам. От весеннего солнца слезились глаза. Мимо катили коляски счастливые мамы, шагали домой школьники с рюкзаками. Вдруг у Кати перехватило дыхание и она резко затормозила, словно ей огнем перегородили дорогу. Она увидела березу, которую помогала лечить. Здоровое, почти румяное, оно раскинуло ветви, готовые покрыться почками, а затем и листьями. Новая жизнь…

Катя посмотрела на дом, открытый подвал которого манил внутрь. Всплыли в памяти слова Антона: «…а если я уведу тебя…». И как она раньше не догадалась! Не думая, она спустилась в сырую тьму и побрела по тесному коридору мимо запертых дверей. Запах плесени почему-то успокаивал. Поворот направо, еще один, и она увидела свет из распахнутой двери.

Антон сидел за столом в тесной коморке. Он поздоровался сухо и Катя заметила темные круги у него под глазами. При тусклом свете он разбирал документы.

– Ну как? Вы проверили тени? – спросила она твердо. Нужно покончить с этим раз и навсегда.

Он молча протянул бумаги. Вид у него был измученный, словно его тоже донимали кошмары. Выходит, не нашел он источник. Катя приняла записи, чувствуя гулкие удары в груди. Она водила глазами по знакомым буквам и цифрам, но ни слова не понимала. Сплошные таблицы, как в методичках по алгебре! От написанного хотелось зевать. Скучная же у него работа, только звучит интересно. И тогда Катя сосредоточилась на поисках знакомого «Мария Кулыгина». Как найдет, оставит Антона в покое. Только Маши в списках не оказалось. А вот…

– Светка?.. – удивилась она шепотом. Пальцы ослабели и бумажки выпали из рук, разлетевшись по кабинету. – Но как?

– Не ожидала кого-то увидеть? – усмехнулся Антон, не поднимая глаз. – Положи назад. Я сам еще не смотрел. Работы много…

– Но Света мне никогда ничего плохого не делала!

У нее дрожали ноги. Сырость каморки начинала давить. Она вспомнила отстраненное лицо одноклассницы, как будто ей самой было не в радость, что творили друзья.

– Зараженные не всегда ведут себя, как психи, – прокомментировал Антон. – Это состояние души. Твоя Машка могла попасть под влияние подруги, – он задумался, прикусив ручку, – а могла не попасть, все же она сильнее. Ты вот знала, что ее отчим избивает?

О ком это он? Катя поежилась.

– Машку?.. – прошептала она.

– Да, – кивнул Антон, возвращаясь к документам.

Какое-то время он молчал, и только ручка шуршала по бумаге. У Кати пересохло во рту. Она так уверилась, что Машкина тень болеет, что ее вылечат, и тогда нападки прекратятся или хотя бы станут реже. А во что же верить теперь?

Антон оторвался от бумаг и протер глаза.

– Одного не пойму, – продолжил он. – Источник вируса так и не найден. Кто же их заразил?..

Катя не слушала. Она собирала листы и вспоминала взгляд Светы. Та ведь всегда ходила за компанию, никогда не лезла первая, кто бы мог подумать. Тряхнув головой, она пробежалась глазами по строчкам поднятого листка. Еще пара знакомых фамилий. А где же ее? Руки задрожали.

– Антон, а вы проверяли весь класс? И меня тоже?

Он смотрел, будто сквозь нее.

– Конечно. Но тебя там нет, верно?

Катя отрицательно мотнула головой, поднялась и медленно положила бумаги, стараясь не выдать беспокойства. Ей захотелось убежать. Если то, что с ней происходит, не болезнь, тогда что? Сумасшествие? И тут она представила, что Антона нет, что все происходящее вокруг – ее выдумки, иллюзия. Она забежала в подвал и разговаривает со стенами. Ударил озноб. Пока Антон изучал документ, Катя тихо покинула каморку.

Темнота коридора облачила ее покрывалом. Отовсюду мерещились звуки. «Друг-круг-испуг». И это тягучее чувство в груди, словно душа тонула в болоте. Нет, в подвале она была не одна. Чернота уже наползала, приближаясь к ней. Мимолетная мысль пришла не вовремя – комиссия ошиблась, просмотрела, упустила из виду! Катя вскрикнула. Еще немного и не быть ей человеком, еще секунда и она больше никогда не увидит свет. «Свет-билет-нет».

– Нет! – закричала Катя и упала без чувств.

***

Очнулась она на влажном и холодном полу. Голова гудела, а мышцы сводило судорогой. В нос ударил запах сырого бетона. Комнату освещали свечи. В тусклом свете она разглядела Антона, который стоял у входа и смотрел на нее. И в этом взгляде читался укор.

– Простите, – тихо начала она, всхлипывая. Как же хорошо, что он оказался рядом и спас ее, вырвал из лап кровожадной тьмы. – Нужно было сразу рассказать… Эта тень… Я думала, что я… но потом… вы проверили… меня же там не было… но почему она преследует меня… так долго…