Но это временное явление, ведь за рассыпающейся оболочкой яйца спрятался фейерверк. Только последний кусочек скорлупы достигнет керамической земли, как яркие всполохи цвета осветят все вокруг.

Как хорошо, что такое зрелище может быть запрятано где угодно.

Витиеватый узор

– Придётся их будить, этих милашек!

– Не нужно, они просто устали сегодня, весь день в парке провели, лучше укроем их чем-нибудь, – ответила бабушка маленьких брата и сестры, что устроились на диване и действительно уснули.

– Я принесу что-нибудь новенькое, – шёпотом добавила она.

Из шкафчика она достала небольшой плед-повесть, который недавно закончила выводить крючком. Это была одна из причин, почему дети так любили проводить у бабушки время – ведь каждый из прозаических пледов нёс в себе мечту, сновидение, внутри которого дети могли делать что угодно.

Сегодня ночью они будут летать на серебряной вспышке над разноцветными полями, строить облачные замки и учить травяных лис разговаривать.

А бабушка продолжит выводить крючком новую прозу.

Два зонтика

1.

Сегодня с самого утра пасмурно, а потому все жители города подготовились. В руках, рюкзаках и сумочках они несут старинные пистолеты-зонтики, выстрелить из которых можно лишь раз.

Но ведь нельзя использовать оружие против дождя в его отсутствие. Поэтому все немного на нервах – польёт или нет?

Вот, первая капля достигла своей жертвы, и город наводнили одиночные выстрелы в небо.

2.

– Ты бездарность, – в сердцах проговорила она, – и мне больше не нужен.

Дождь из проклятий, обзывательств и упрёков прорвался из неё ливнем, бурей, которая много лет набирала силу.

Внутри него мгновенно открылся зонтик равнодушия, но разве мог он спасти его от настолько разбушевавшейся стихии.

Хитрость

– Муууу, муу, мууу, муу, – и так далее, вела рассказ одна корова.

Она поведала другим коровам одну легенду о хитрости и простодушии.

Вот перевод:

Стадо знает о своей судьбе – рано или поздно одинаковая судьба ждёт каждую корову или быка, и никому её не избежать. Люди следят за каждым движением, но большинство особей в стаде не думает о конце.

Так и не убежать никуда, не спрятаться и, конечно, не забодать всех людей – так, какого-нибудь «раззяву», но это тоже ничего не меняет.

Но одна корова смогла обмануть своих мучителей. Она каждый день ела особую траву и камушки, и постепенно стала каменной коровой. Да, больше она не смогла двигаться, но зато каменных коров не ведут на убой.

Где-то она сейчас стоит, а её черты сглажены ветрами и дождями. На что она смотрит?

Марш

Он самый настоящий болтливый поэт.

Это его отлично характеризует – как любят многие говорить «тонкая натура», но уже через несколько часов его рассуждений можно устать.

Но однажды это сыграло с ним злую шутку.

Экспериментируя со звуком шипучки, он заставил её звучать бравурным маршем – словно маленькое шествие проходило у него во рту. Игра музыкантов, громкие вскрики толпы, приветы и смех – все элементы гармонично сочетались.

– Лучше не бывает, – подумал поэт и именно в эту самую секунду ему на язык наступил заигравшийся трубач, который даже не заметил этого.

Тюрьма

Обычный человек, у которого никогда не было проблем с законом.

В детстве он брался за поперечины спинки стула и смотрел на свою комнату, разделённую вертикальными линиями на сектора. Отчего-то ему становилось от этого немного грустно.

Крошечный человек за маленькой решёткой.

Пальцевая сюита или две заметки о музыке прощаний

1.

Вчера у меня был особенный день.

Всю ночь перед вылетом я не спал, перебирая маленькие камешки мыслей у себя в голове – и даже пару раз бросил вдаль, прямо в пучину тревожности.

Затем долгое перетаскивание багажа и моего сонного тела от дома в самолёт. И вот я сижу на своём месте, внутренне готовый в случае чего взлететь самостоятельно, чтобы на высоте в несколько тысяч метров взбодриться от жгучего мороза.

Устроившись у иллюминатора, я лениво наблюдал за вознёй, обычно сопровождающей отлёт каждого борта. Вокруг было столько людей, но к ним я не считал нужным поворачиваться. Будет несколько часов, чтобы на них посмотреть.

Время прошло, все заняли свои места, а я повернулся, чтобы взглянуть на своих соседей.

Но мне это так и не удалось – взгляд неловко споткнулся о невидимое препятствие, и я стал смотреть на длинные пальцы незнакомки, сидящей рядом со мной.

Я моментально в них влюбился, в эти едва ли не просвечивающие от тонкости, пальцы – и следующие несколько часов я только и делал, что неловко скрывая интерес, наблюдал за ними.

Они жили собственной жизнью, хотя по характеру были довольно спокойным табуном диких пальцев – не делали лишних движений, словно осознавая свою внутреннюю силу.

Я знал, что у меня нет никаких шансов, что скоро самолёт сядет, и мы затеряемся в толпе. Да и ведь моя любовь к пальцам вовсе не означала, что я полюблю человека целиком.

Так и просидел до самой посадки.

Не смотря в её сторону, я собрался выходить. Когда я вышел из самолёта, то сразу пошёл забирать багаж – только бы скорее прошло тоскливое ощущение прощания.

Но в аэропорту я ещё один раз, краешком глаза, увидел эти пальчики, несущие что-то в себе.

Как это красиво и грустно, сюита пальцев незнакомки, длиной в несколько тысяч километров.

Может быть, я их ещё увижу?

2.

Но ведь есть и другие музыкальные произведения, отличающиеся иным звучанием и красотой.

Пальцы трясутся, внутри всё сжалось от ужаса – и этому ритму начинает подчиняться всё остальное тело. Пусть это и едва заметно, но такова мелодия прощания.

Правда, многие сознательно стараются не замечать её исполнения – особенно когда её играет кто-то из близких.

Нуар кленовых листьев

Незаконченность некоторых мест поражает.

Крошечный парк возле большого и загадочного здания. Идёт дождь, а потому на лавочках никто не сидит. Они лодочками одиноко плывут по поверхности города.

А ветер шевелит ветвями клёна, которые не производят ни единого звука – словно тусклый свет фонарей исключил такую возможность.

Но этому месту катастрофически не хватает тёмной фигуры одинокого героя. Он может быть детективом или агентом, это совсем неважно – но его история приключений, остросюжетных хитросплетений и интрига, граничащая со смертельной опасностью – всё это могло бы вдохнуть новую жизнь в будничный вид маленького парка.

Кегли и анкета

Как много вещей, способных растоптать нас и усомниться в себе.

Простенькая анкета, как сияющий до рези в глазах белый шар для боулинга, приблизилась к ней.

А она, всего лишь упорядоченность кеглей, видела только эту анкету и не могла пошевелиться от простого вопроса – кем Вы мечтали быть в детстве?

Удар – страйк, все её внутренне содержимое распалось, и на глазах навернулись слёзы. Она вспомнила свои мечты! Как она могла столько о них не думать?

Она вращается вокруг солнца, мягко согреваемая его лучами – а её облик представляется космическим путешественникам ледяной пустыней с вкраплениями тёмных скал.

Но это только первое впечатление.

Планета, полностью из мороженого с шоколадной крошкой, что постоянно находится в подтаявшем состоянии, ждёт гостей с далёких звёздных систем.

Именно этого она хотела – дарить космонавтам, измученным странствиями, вкусное мороженое.