Знаешь Лёх, почему кстати я никогда больше не целуюсь в метро? Это ведь почти, если подумать, как перепихон в ржавом лифте. Приятно, но ждёшь какой-то пиздец. Так и тогдаслучилось. Я сидел со своей lady и ехал на некое свидание. Я был мал и очень любил её пухленькие губы. Кусать их, жевать, пробовать на вкус и искать в них новые оттенки мягкости. И, о да, я снова это делал, как вдруг подлетела какая-то старинная вагина и дернула меня за воротник так сильно, что подняла ненадолго надсиденьем. Я охуел, вот это наглость! Так она еще смотрела так, хитро и недобро, прям в глаза. Я думал, что она сейчас меня тоже засосёт и всё это превратится в ебаный артхаус, но нет, она всеголишь прокляла меня на словах и вышла из вагона, размахивая во все стороны раскрашенными в фиолетовый щеками и важным ебальником. А я сижу, смотрю и думаю, хуле ебальник то важный такой, оба ведь в метро едем.
Стрёмные моменты в жизни случаются, бывает. Страшные, но азартные. Такая была Леська, исчадие ада блядь. Вот она реально олицетворение всего самого странного, что есть в женщинах. Если, конечно, слово «странная» применимо. Я бы сказал, что она скорее ёбнутая, нежели странная, но не буду.
Во, вот её фотка. Ну не смотри ты на меня так, Лёха! Ты же сам знаешь, что всё может быть вагиной, если ты достаточно смелый.
Ну да, так и есть. Я обижу всех «странных» людей, если её так назову. Совершенно больная на голову девушка, слегка «+size», немного «–brain». Ну так вот, слушай. Че с ней было, закачаешься. Познакомились как обычно, в тырнетах. Леся, думаю, и Леся, ну чё с неё взять. Переписка очень быстро перелилась в облизывание достоинств друг друга, и было решено срочно увидеться и посмотреть на половые органы друг друга поближе. Присылала фотки, а там соски торчат, голые, как святые. Острые такие, холодно, наверное, ну или голодная. Пиздос, конечно, это было неожиданно. Как–будто с экрана прям меня облили ведром ледяной воды. Ну я такой, говорю: «Хаха, у тебя тапки криво лежат». Типа каждый день такое вижу, сдержался. Да знаю я, Лёх, разводняком воняет, но я очень люблю копить интересные истории. Ты ведь знаешь, как это бывает. Сидишь с друзьями, бухаешь, болтаешь. Как говорится – за жизнь туманную, за кашу манную, за четверть без троек, за тёлок без доек. Шутёхи травите, трещите. А тут ты со своей историей как залетаешь, как разносишь всех, вообще кайф.
Вот и я о чём, поэтому я к ней на встречу и поперся тогда, прикинь. Приключений захотелось. Напиздел ей с три короба, что я, мол, известный в узком кругу меценат (ну или если сказать по–другому иногда покупаю порнографические архивы малоизвестных моделей в интернете), автолюбитель (у друга тачка есть, люблю, когда меня возят) и, конечно, рекламное лицо мази «календула» (потенциальное, хотелось бы, но там бабку какую–то взяли). Заинтересовалась мной puta. Через недельку она написала мне, сказала, что сняла для нас отель и хочет поговорить просто. Для того, чтобы разговор лучше ладился она взяла с собой прекрасное разговорное вино и интересные переговорные чулки. Я отнекивался долго, но потом она сказала, что заказала еще пива и пару вёдер жареных крыльев и тут уже не выдержала душа поэта и я помчался в отель к ней, крыльям и пиву, отринув домашний уют и прикольные мультики. Так что, можно сказать, что у нашего Купидона были куриные крылышки в хрустящей панировке.
Охренеть как далеко это было от моего дома. На метро час, наверное. И от метро еще по бомжам и наркоманам минут сорок пешком. Я решил не испытывать судьбу и от ближайшей станции метро взял такси. Не пристегнулся, таксиста оштрафовали, выслушал от него, пожаловался в приложение, получил бабки обратно. Но главное для меня в эти моменты было не это, а то, что я еду в грёбанную неизвестность, оставляя за собой свой так любимый покой. Вот всё–таки, как легко купить мужчину? Пиво, ведро крыльев да пара раздвинутых ног и всё – он в вашей власти. Лепи из него чего хочешь.
Я подходил всё ближе к этому злачному отелю, и, чёрт возьми, он был похож на башню Саурона, только без огромного глаза сверху и вулканов. Разве что разбитые дороги и лес вокруг выдавали то, что мы всё ещё в России, а не в Мордоре. И орки там тоже были, ходили забулдыги у отеля. Бродили, мелочь просили, бухали. Отель был огромным и красивым, и даже странно выглядело, что столь ухоженный отель просто так взял и оказался посреди леса. Уже была почти ночь и сделал шаг внутрь этого злачного места. Внутри все было тихо, эстетично и спокойно. Я окинул взглядом помещение, и не обнаружив никого из персонала быстренько прошмыгнул к лифтам, чтобы не тратить время на сканирование паспорта и прочей ерунды. Да и стрёмно мне было немного. Она была в ужасном настроении и долго не брала трубку и не отвечала на мои сообщения. Я ехал исключительно по наитию, зная лишь адрес отеля, этаж и номер её двери.
Лифт проиграл мелодию и открыл свои двери прямо на её этаже. Я вышел из него, и по указателям примерно сориентировался, в какую сторону я должен идти. Вышел в длинный коридор и начал бояться еще больше. На этаже стояла гробовая тишина, свет был сильно притушен, горели только бра, тускло освещая красные ковровые дорожки, уложенные в коридоре. Пытаясь перебороть внутренние сомнения и поддаться куражу, я сделал шаг в неизвестность, потом ещё один, потом ещё… И вот я уже топаю по направлению к заветной двери. И, наконец, вот он, шестьсот двенадцатый номер. Дверь была немного приоткрыта, и я вошел в номер. В комнате стоял запах дорогих духов и стирального порошка.
И, прикинь, не вижу никого. Делаю ещё шаг, зову ее. И тут вижу ее, под столом лежит. Обдолбанная порошком каким–то, я так и не понял. Весь нос в фиолетовых блёстках. Я не знаю, что это, но явно было видно, что она с этим «чем–то» переборщила. Ну, самое главное, крылышки и пиво мои любимые были на месте. Чулки тоже на ней, даже боди какое–то интересное. Или бельё кружевное красивое, не помню еще, фотки глянуть надо.
Да, реально, во – смотри, сфоткал по фану её, после того, как помог, конечно. Я хоть и мразотное животное, но не полностью. Потом она оклемалась, но всё равно, совершенно не хотела сидеть на месте и постоянно хотела пить. Заебла меня этим, ну я и сказал, что я больше не в ответе за твою жизнь и здоровье, иди куда хочешь, а я перекушу и спать. Сумасшедшая стерва, в плохом смысле этого слова. Не, мы само собой переспали, но секс с ней прерывался на нравоучения, с моей стороны.
После всего этого она, вроде как, даже завязала принимать всякую хуету и устроилась на работу. Там, конечно, тоже ахуй перманентный, не иначе. Эта lady еще не раз звала меня по отелям, как и многие другие. Никто из нас не хотел лезть в жизнь друг друга, она знала обо мне крайне мало, как и я о ней. Мы просто встречались в каком–нибудь отдалённом от города и мира месте и запирались там на ночь, пытаясь передать друг другу телами и разговорами всю ту суматоху, что накопили за время, проведённое в обычной жизни.
Она подарила мне уникальные чувства. Те самые, которые я скрывал от самого себя до дней встречи с ней. Это чувство – отвращение к себе. Причём возникало оно сразу после того, как я делал шаг из очередного чистилища в виде «отеля на окраине» класса люкс.
Я бывал, как и говорил, пару раз еще у неё. Вроде как отказалась от наркотиков, даже слышал, что собой занялась. Не верю, конечно. Больше верю во второй рассказ. Нашла тут она, прикинь, начальничка одного, мужичка такого. Говорит нормально, не знаю, не видал его. Нормальность в её голове – это понятие весьма относительное. Разговорились они с ним, он ей показывал свой галстук, она ему ножки. Он шлюхами торговал. Ну как, не прям шлюхами, а хорошими. Которые еще стоят в час как подержанный мотоцикл, вот такие whores. И про это с ним разговорились, он ей показывал их фотки, она ему свою фигурку. Он и ей работу предлагал, с клиентами, но пока–что только в переписке и зазывании на моделек покрупнее. Она кивала головой. И они опять разговорились, он двоим оплатил отель, она ему с радостью дала за эту работу. Ну а что поделать, каждый использует свой ресурс по–разному. Правда она говорила мне, что я вкуснее, но да мне похуй в принципе, чем она там занимается в свободное время. Она давно меня перестала интересовать и как личность, и как ёмкость. Ни в одном случае, ни в другом толку от неё больше нет, мы чересчур разные. А разные мы потому, что она, спустя все то, через что прошла, все ещё заслуживает быть спасённой. Она заслуживает счастья, так как она его не видела. По дефолту повернула в сторону пустоты. Я думаю, как только она встретит на пути своей жизни светлое пятнышко, то обязательно сама перекрасится в белый. В отличие от тебя и меня, ведь мы бесконечно синие, серые и чёрные, сидим в подвале. Ей в этом подвале нет места. Тут только два местечка, для тебя и меня. Тут мы с тобой.
