А деньги клиентов так и лежат завёрнутые в отдельный пакет на дне. Человек, или то, что от него осталось, невнятно замычал и начал тянуть ко мне руки. Я отпрыгнула. Дорожная сумка с основными вещами была разворошена, и часть одежды рассыпалась по полу.
Какая же здесь вонища! Нет. Не хочу я этого касаться. Проще купить всё новое.
— Ты! Слушай сюда! — я вытянула руку в сторону человека на полу. — Слушай и запоминай! Ты больше никогда не будешь пить алкоголь! И воровать тоже не будешь! Вернешься к человеческой жизни. Найдешь работу. Будешь помогать людям!
Увидела в углу книгу профессора. Вот ее я заберу. К остальному не притронусь!
Выбежав на улицу, долго не могла отдышаться, сбивчивым скорым шагом двинулась в обратный путь. Всё время озиралась, казалось, что меня преследуют. И всё не верилось, что всё обошлось. Грудь моя ходила ходуном, на лбу проступила испарина. Что я там наколдовала? Получилось ли?
Плутая между вагонами, поняла, что заблудилась. Что за бесячий день? Попробовала сконцентрироваться на чувстве навигации вновь. Ничего не получалось. Видимо, нет конкретного предмета для поиска, вот и не могу уловить направление. Что там было? Лавочка, на которой я сидела? Нет. Мало я уделила ей внимания: не помню ни форму, не цвет. Меж тем я всё шла вдоль вагонов. Пыталась вспомнить кассиршу, дедка-охранника на входе в здание, продавщицу пирожков — всё тщетно. Какая-то искорка загоралась на задворках сознания, но тут же меркла.
Начала накатывать жуткая усталость в совокупности с пережитым стрессом, я уже еле волочила ноги. Ещё не хватало свалиться под колёса мимо проезжающего поезда и так бесславно спустить новую жизнь. Наконец надо мной сжалились, и я вышла к перрону. Сил не осталось от слова совсем.
— Анна, — кто-то окликнул меня.
Но сознание, игравшее сегодня явно краплеными картами, решило меня покинуть, не дав отыграться даже на последний кон.
Свет померк.
* * *
Проснулась я от того, что кто-то меня бил по щекам. Уворачиваюсь, сознание выныривает из темноты с большой неохотой. Когда очертания складываются фигуру, вижу перед собой Наталью, мать Машеньки.
— Слава тебе, Господи, Анна. Как вы меня напугали. Что произошло? Я так торопилась. Только сегодня удалось снять деньги. В гостинице я вас не застала. Что с вами? Вам плохо?
Речь её сбивчивая, она очень волнуется.
— Сейчас... Дайте прийти в себя. У меня поезд.
— Какой поезд? Домой поедем. Вы посидите здесь. Я найду такси.
Когда в такси я более-менее прихожу в себя, Наталья снова начинает совать мне в руки конверт.
— Что это?
— Вы извините, здесь немного... Если бы я только знала... сколько же мы раздали шарлатанам...
— Уберите, ничего не нужно.
— Пожалуйста. Я от чистого сердца. Вы мне дочь спасли. Это не последние. Возьмите, не обижайте меня.
Молча беру. Эти разговоры меня утомляют. Почему так всегда? У кого много — копейку не выпросишь, а вот так люди отдают последние, и ни тени сомнения. Ведь на дело.
До вечера отлёживаюсь на выделенном мне диване в зале. Благодарные родственники своей заботой уже конкретно подбешивают. Рада я за них, конечно, но чувствую себя обманщицей. Не умею я принимать благодарность. Заплати и до свидания. Зачем сто раз одно и тоже? О-о-о-о…
Уехала бы по-тихому, так нет. Никак меня не отпускает этот город.
В комнату входит Маруся, улыбается. Заметно, что ей лучше: на щёчках румянец, хорошее настроение. Принарядилась.
— А нас Ивановы на шашлыки позвали! Ты любишь шашлыки?
— Конечно, люблю. Только вот надеть мне теперь нечего. Пропала моя одежда.
— Хочешь, я тебе свою юбку дам? До болезни я не была такой худой. У меня много юбок.
Смеюсь.
— Нет, Машуль, так пойду. Ничего, потерпят оборванку.
На семейном празднике оказывается неожиданно многолюдно. Похоже, вся семья в сборе. Всеобщее внимание мне не нравится. Меня отзывает в сторону сын Иванова Демьян.
— Анна, отец мне всё рассказал. Мы вам так благодарны...
Бла-бла-бла-бла-бла...
Да что же я за свинья-то такая неблагодарная? Люди мне спасибо говорят, а я нос ворочу.
— Рада, что смогла помочь. Давайте уже не будем об этом? Вечер такой чудесный. Ну что мы все о работе?
— Да как же так? Вы вот возьмите... — он протягивает мне конверт.
В какой момент всё пошло наперекосяк? Деньги — это же хорошо? Может, я просто устала.
Видимо, на моём лице отражается что-то такое, что мужчина вновь начинает оправдываться и извиняться.
Я молча беру деньги, лишь бы он замолчал.
— Да-да. Спасибо.
Собираюсь уходить.
— Анна... подождите... понимаете, у меня такая деликатная проблема... может быть, вы мне как-то поможете?
— Нет. Я не могу помочь ни вам, ни кому бы то ни было из здесь пристствующих. Мои видения хаотичны. Ваших родителей я вижу второй раз в жизни. Я не могу этим управлять.
— Может, всё-таки попробуете?
— Извините. Нет, — разворачиваюсь и ухожу.
Валить! Отсюда надо валить!
Не успеваю сделать и пары шагов, как меня под руку хватает молоденькая девушка и тянет в дальнюю часть двора на садовые качели.
— Аня! Ты должна не помочь! Найди мне жениха! Хочу удачно выйти замуж, чтобы один раз и на всю жизнь!
За что-о-о-о??
Девушка продолжает заливаться соловьём, перечисляя приметы будущего суженого. Я же просто ухожу в свои мысли.
Этот город дал мне много возможностей. Но и преподнёс хороший урок. Мне нужно учиться. В том числе и общаться с такими вот клиентами. После программы про экстрасенсов они попрут табуном. И это либо большие деньги, либо фееричный провал.
Я даже пробую сосредоточиться и увидеть будущего мужа этой девушки. Увы. Только начинает болеть голова.
— Не могу. Извини.
Встаю и иду на выход. Меня перехватывает Наталья, но я ссылаюсь на головную боль, вызываю такси и еду в уже знакомый отель.
Номер, в котором я до этого жила, за мной уже не числится, и ценник на него, оказывается, кусучий. Снимаю обычный. Завтра меня здесь уже не будет. Город начинает просто душить.
Сама не понимаю почему. Живи да радуйся. Дома меня никто не ждет, но что-то гонит в столицу. И это что-то нехорошее.
Глава 12
Сегодня мне с расписанием так не повезло. Поезд будет только вечером. Нужно чем-то себя занять.
Так как из всей одежды у меня осталась лишь пачка денег, так тому и быть.
Как лечить хандру молодой девушке при деньгах? Правильно! Шоппингом! Оторвусь! Я уже и забыла, что это такое. Где же у нас тут в 2006 году люди-то одевались?
По пути к торговому центру, внимательно всех рассматриваю. Я реально забыла, что была такая мода. Многие женщины в юбках и в платьях. Молодёжь, конечно, носит джинсы, но всё равно девочки выглядят женственно. Многие на каблуках. Мужчины в большинстве своём аккуратно пострижены и гладко выбриты, никаких бородачей.
Я же, кроме бесформенных толстовок из стиля унисекс, когда непонятно, парень перед тобой или девушка, да ещё и с волосами непонятного кислотного цвета, другой моды и не помню. Как вошли в моду в двадцатых неформалы, да так и остались. А там война, вечный стресс... не до моды людям стало, не до радости.
Но и щеголять в платье или юбке я не готова. Тело, может, и новое, а старые привычки придётся вырывая с корнями, и это далеко не быстрый процесс.
Дожила. Бурчу как бабка старая. Не может так девочка восемнадцатилетняя рассуждать. Нужно срочно практиковать пылающий энтузиазмом и жаждой жизни взгляд. А то со скепсисом своим к двадцати пяти морщинами покроюсь как шарпей. Хохотнула, представив свое новое тело в старушечьем обличье. Маленькая собачка до старости щенок.
Зацепилась взглядом за свое отражение в витрине. Джинсы, пуховик, кеды и хвостик от моих недовосемнадцати оставляют хорошо если пятнадцать. Дитя дитем. Не то что пиво, журнал для взрослых не продадут. Нужно срочно и стиль одежды менять, и прическу. Сколько уже я в этом теле нахожусь, Только-только обгрызенные с заусенцами ногти в порядок привела. Страсть что было. И работы впереди непочатый край.
