а

Голод такой, что вилка с ножом остались лежать на столе. Кость я руками взял и клыками обгладывал жадно. Волка моего они накормили, и тот внутри уснул крепким сном. Так что я даже немного мёрз.

Заботливая женщина укрыла меня тёплым пледом, накинула на плечи, а я ей даже улыбнуться не сразу смог.

Маленькая избушка посреди леса. В камине горел костёр. Напротив него столик и низкий диван, на котором я расположился.

Справа от камина в удобном кресле с высокой спинкой сидел старик. Седой, сухой и низкорослый. Борода у него белая, волосы негустые сосульками свисали. На старике плащ, подбитый мехом. В тёмном углу у камина его посох.

Колдун хмуро изучал свою курительную трубку, старательно вытрясая из неё старый табак.

В доме одна комната. Кроме камина имелась ещё печка с варочной панелью, она тоже топилась. За печкой с одной стороны небольшая кухня, а с другой кровать двуспальная.

Спали две волчицы, они не оборотни, просто животные, тоже изголодались, теперь накормленные валялись у печки, даже не скрутились в комок, как обычно, а развалились от жара и сытости. Мои подружки. Целый месяц я голодал, а эти со мной по лесу бегали, думали я их альфа, накормлю, сам чуть не сдох. Перебивался с помороженных ягод на какую-нибудь падаль.

За маленьким окошком медленно начинало темнеть. Ранняя весна: яркий день был – всё таяло, а теперь уже морозец лютый прихватил. И бахромой над окном свисали сосульки, отражали красные лучи заходящего солнца.

Они здесь не жили. Эта странная пара приехала на время. Стояли у входа два больших рюкзака на каркасе, огромные такие, видно, что в обороте несли их.

Женщина мне очень понравилась, не потому что она невероятно красивая, а потому что добрая и нежная. Ещё заботливая. Высокая, две косы толстые цвета вороньего крыла ниже пояса, в платье хлопковом по колено, а сверху безрукавка с вышивкой. Ходила в якутских унтах: олений мех, вышивка на чёрном фоне красная и белая. У неё серьги по плечи из тонкой оленьей кожи, широкими лоскутами висели. Интересная такая, глаза голубые, пухлые губы. Я только украдкой на неё смотрел. Неизвестно, может жена этому старику. А может дочь.

Женщина подошла к колдуну, ноги прикрыла пледом.

Они ничем не пахли, прятали свои запахи, но я точно знал, что они оборотни-колдуны. Здесь не может быть людей, это Лес, а Лес - это мир оборотней.

Храпели старые волчицы, объевшиеся мяса, щёлкала смола на поленьях в камине. Тихо.

Я вроде насытился.

Женщина подошла, в фольгу сложила кость, которую я обгладывал.

— Положу в печку, завтра сделаю костную муку, тебе полезно будет, — медовым таким голоском сказала мне и погладила по волосам. И мне в этот момент захотелось поцеловать её нежную руку, но я сдержался, с трудом, кстати.

— Хорошенький какой, — усмехнулась женщина и унесла кости.

— Как зовут тебя? — спросил старик, продолжая чистить свою трубку.

— Фирс, — ответил я.

— Как попал сюда, Фирс?

— Я за Туманом жил. Из другой части Леса, — врать не стал, но растерялся. Хотя колдуны не давили вовсе.

Старик ни разу не посмотрел на меня, занимался своей трубкой и, тихо под нос, ругал её. А женщина вытерла стол, выложила в коробках разные сладости.

— Сейчас чайку попьём. Любишь сладкое?

— Да, наверное, — стеснённо ответил я.

— Сколько же тебе лет? — поинтересовалась колдунья

— Двадцать пять. Вы ничего не поймите, я дееспособный… Просто затерялся.

— Как на Ивана Люба похож! — восторгалась мной оборотница, вгоняя в краску.

— Так он его родственник, — прохрипел старик и, пошарив в кармане своего плаща, стал засыпать сухую траву в трубку.

— У меня нет родственников, — с горечью, тихо ответил я. Жил в горах на границе с Туманом. В клане Лихо Нила Ильича.

Красивая женщина нахмурилась и кинула взгляд на старика:

— Это тот, который маленьких оборотниц вылечил?

— Он самый, — кивнул старый волк. — А что бежал от него?

— Не сошлись характерами, — хмыкнул я и отвернулся в сторону.

— Неудивительно, — еле слышно прохрипел старик. — Правильно, что к нам пошёл. Здесь у тебя целый клан родственников.

— Как же, — опешил я. — Родственники все мои умерли.

— Да нет же, — улыбнулась оборотница. — Живы, здоровы.

— А Лихо говорил… Точнее не он, а Белкина Алёна, — недовольно пожаловался я, — что за Туманом один страх и боль и нельзя сюда ходить. А Лес у вас почти такой же, как у нас, только пусто, никто не живёт.

— Это хорошо, что ты южнее взял дорогу, — вздохнул старик. — Если б севером пошёл, на клан Вольхи бы нарвался, были бы тебе и страх и боль.

Я всё стеснялся спросить, кто они такие. Сейчас неважно, чувствовал, что нормально здесь отдохнуть можно. А если подскажут, где родственники живут, то я по гроб жизни благодарен буду. Невероятно удивлён, что кто-то выжил из моих близких.

А колдуны говорили правду. Они очень взрослые оборотни.

Женщина принесла чайник железный, больше похож на кофейник и поставила в камин, недалеко у костра, заваривать чай покрепче.

— Угощайся, не стесняйся.

У неё чего только не было. Больше всего орехи в шоколаде понравились. Они лежали по цвету: белый шоколад, молочный и чёрный.

— Я очень люблю сладкое, — призналась она.

— Это от недостатка любви, — лающим смехом рассмеялся старик. — Не так ли, матушка?

— Возможно, — и так вздохнула она печально, что пожалеть захотелось, даже волк внутри встрепенулся.

Она взяла совершенно маленькую табуреточку и села за стол рядом с диваном. И создавалось впечатление, что мы сидим за одним столом, хотя все втроём держали дистанцию.

— А вы знаете, что там Лес и тоже оборотни живут? — поинтересовался я у прекрасной из волчиц.

— Мало что знаем о вашем Лесе, — она подталкивала коробку со сладостями, сама лакомилась. — Мы называем его Явным, а это Скрытый Лес.

— У вас тут разные оборотни водятся? — любопытствовал я, посылая одну за другой конфету в рот.

Что-то быстро мы с этой матушкой приговорили коробку. Она ещё сбегала. Нырнула в большой рюкзак, а вынырнула с тортом.

— Может быть, есть такие племена, каких у нас нет? — стало веселее жить после такого угощения.

— Вы хоть сами знаете, кто у вас водится? — усмехнулся старик, но по-доброму, совершенно беззлобно. Прикурил трубку и выпустил в потолок несколько колец из дыма.

— Да, у нас много, кто водится, — заявил я, облизываясь на торт.

— Какой чудесный вечер, — протянула оборотница, сладкая как рахат-лукум. — Лад Радомирович, расскажи сказку.

— Сказку? — повёл бровями старик.

— Давайте, расскажу вам сказку. Для любопытного Фирса о неведомом оборотном племени. А для тебя матушка о настоящие истинной любви.

— Погоди! — тихо посмеялась оборотница.

Она принесла три чашки, они были маленькие, золотистого цвета. Зажгла несколько фонарей, подвешенных к потолку над столиком, и стало так по-домашнему уютно, что я даже расслабился.

Согрелся, насытился и теперь с удовольствием послушаю сказку. Красавица разливала чай по чашечкам:

— Как будет называться эта сказка, Лад Радомирович? — с интересом поинтересовалась волчица, и выступил на лице её румянец, стала она ещё более притягательной, и я вынужден был отвернуться и смотреть на старика.

— Лисичка и волк, — ответил он.

Лисичка и волк

Прыжок. Ещё прыжок. Тонкая черная лапа скользнула по мокрой кочке, и добыча упала ничком в изумрудную траву. Серый волк метнулся вверх, и, расставив все четыре лапы в стороны, рухнул на рыжего зверька. Под ним то ли вздох, то ли стон, жалкий и обреченный.

Волк испугался, что раздавил зверька.

Осторожно поднял морду, отпрянул немного, чтобы получше рассмотреть свою добычу. Черные уши прижаты к округлой голове, сердцебиение зверька он ощущал всем нутром, как-будто птица какая залетела в желудок и пытается освободиться.