Второе показание для применения ЛСД, упомянутое Сандоз в аннотации Делизида, относится к применению в экспериментальных исследованиях по природе психозов. Оно происходит от того факта, что необычные состояния психики, вызываемые ЛСД у здоровых людей, подобны многим проявлениям некоторых психических нарушений. В первые дни исследований ЛСД, часто утверждалось, что воздействие ЛСД соответствует некой "модели психоза". Эта идея была, однако, отвергнута, так как тщательные сравнительные исследования показали, что есть существенные различия между проявлениями психозов и ЛСД экспириенсом. Тем не менее, использую модель ЛСД, возможно исследовать отклонения от нормальной психики и состояния ума, и наблюдать биохимические и электрофизиологические изменения, связанные с ними. Возможно, нам удастся заглянуть, таким образом, в природу психозов. В соответствии с некоторыми теориями, различные умственные нарушения могут возникать из-за продуктов психотоксического обмена веществ, которые способны даже в минимальных количествах изменять функции клеток мозга. ЛСД представляет собой вещество, которое определенно не встречается в организме человека, но чье существование и действие позволяют считать, что могут существовать продукты патологического обмена, которые даже в мельчайших количествах могут вызывать психические нарушения. Как результат этого, концепция биохимического происхождения некоторых психических нарушений получила все большую поддержку, и породила научные исследования в этой области.
Одним из медицинских применений ЛСД, затрагивающее основные этические вопросы, является его назначение умирающим. Эта практика возникла из наблюдений в американских клиниках, что особенно тяжелые болезненные состояния пациентов, больных раком, которые больше не облегчаются обычными болеутоляющими препаратами, могут смягчаться или совсем устраняться при помощи ЛСД. Разумеется, это не означает болеутоляющего эффекта в истинном смысле. Уменьшение чувствительности к боли возникает, скорее, потому что пациенты под влиянием ЛСД настолько отделены от своего тела, что физическая боль больше не проникает в их сознание. Для того чтобы ЛСД мог быть эффективным в таких случаях, особенно важно, чтобы пациент был подготовлен и проинструктирован о природе этого экспириенса и изменениях, которые ожидают его. Во многих случаях оказалось полезным, чтобы представитель духовенства или психотерапевт направлял мысли пациента в религиозное русло. Многочисленные случаи рассказывают о пациентах, которые приобрели на смертном одре важные прозрения относительно жизни и смерти, освобожденные от боли, в ЛСД экстазе, смирившиеся со своей судьбой, они встретили свой земной конец спокойно и без страха.
Знания, полученные до настоящего времени, о применении ЛСД у смертельно больных, были подытожены и опубликованы С. Грофом и Дж. Халифаксом в их книге "Человек перед лицом смерти" (E. P. Dutton, New York, 1977). Авторы, совместно с Э. Кастом, С. Коэном и В.А. Панке, были срели первых, кто изучал подобное применение ЛСД.
Последняя всеобъемлющая публикация об использовании ЛСД в психиатрии, "Области бессознательного: данные исследований ЛСД" (The Viking Press, New York, 1975), также написана С. Грофом, чешским психиатром, эмигрировавшим в Соединенные Штаты. Эта книга дает новую оценку ЛСД экспириенса с точки зрения Фрейда и Юнга, а также экзистенциального анализа.
Глава 5. От лекарства к наркотику
В течение первых лет после его открытия, ЛСД принес мне то же счастье и удовлетворение, что чувствовал бы любой химик-фармацевт, узнав, что вещество, которое он получил, стало ценным лекарственным препаратом. Ведь целью деятельности химика, работающего в фармацевтике, как раз и является получение новых лекарств; в этом и состоит смысл его работы. Немедицинское применение ЛСД
Радость быть отцом ЛСД была омрачена после более чем десяти лет непрерывной научной работы и медицинского использования ЛСД; эта радость была смыта огромной волной увлечения наркотиками, которая начала распространяться в западном мире, главным образом в США, в конце 50-х. Было странным, насколько быстро ЛСД приспособился к своей роли в качестве наркотика, и со временем, как только появилась информация о нем, стал наркотиком номер один. Чем больше распространялось употребление ЛСД как наркотика, увеличивая число несчастных случаев, вызванных бездумным, без медицинского контроля, применением, тем больше ЛСД становился трудным ребенком для меня и для компании Сандоз.
Было очевидно, что вещество со столь фантастическим действием на умственное восприятие и ощущение внутреннего и внешнего мира, вызовет интерес за пределами медицины, но я не ожидал, что ЛСД, с его непостижимыми, жуткими, потрясающими эффектами, столь неподходящий как средство для развлечения, найдет всемирное применение в качестве наркотика. Я предполагал любопытство и интерес со стороны людей искусства - актеров, художников, писателей - но никак людей в целом. После научных публикаций в начале столетия о мескалине, который, как уже упоминалось, вызывает психические эффекты, подобные ЛСД, использование этого вещества оставалось в сфере медицины, а также, с целью экспериментов, в художественных и литературных кругах. Я ожидал того же и от ЛСД. И действительно, первые немедицинские эксперименты с собой при помощи ЛСД проводились писателями, художниками, музыкантами и другими интеллектуалами.
Употребление ЛСД вызывало удивительные эстетические переживания и давало способность проникать в суть творческого процесса. Художники испытывали необычайные влияния на свою творческую работу. Один из видов искусства, использовавший это, стал известен как психоделическое искусство. Оно подразумевает творения, созданные под влияние ЛСД или других психоделиков, при этом они используются в качестве стимула или источника вдохновения. Образцом публикаций на эту тему является книга Роберта Е.Л. Мастерса и Джин Хьюстон "Психоделическое искусство" (Balance House, 1968). Работы в психоделическом искусстве не создаются во время действия препарата, а лишь в последствии, когда художник вдохновлен этими переживаниями. Во время действия препарата, творческая деятельность затруднена, если не вовсе невозможна. Поток образов слишком велик и растет слишком быстро, чтобы запечатлеть его. Несметные видения парализуют деятельность. Таким образом, продукты творчества, созданные непосредственно во время действия ЛСД, в большинстве примитивны по характеру и заслуживают внимания не столько благодаря своим художественным качествам, сколько потому, что они являются своего рода картой психики, которая позволяет проникнуть в глубинную структуру сознания художника, активизированную и ставшую сознательной благодаря ЛСД. Это было показано позднее в широкомасштабных экспериментах мюнхенского психиатра Рихарда П. Хартманна, в которых приняли участие тридцать известных художников. Он опубликовал результаты в своей книге Malerei aus Bereichen des Unbewussten: Kunstler Experimentieren unter LSD (Живопись из области бессознательного: эксперименты художников с ЛСД), Verlag M. Du Mont Schauberg, Cologne, 1974).
