Да, все так, я знала. Но мне не хотелось думать об этом.
В Мэндерли считались обычными бесконечные визиты к соседям и соседей к нам, туда приезжала половина графства, балов ожидали, Ребекка устраивала вечера и была этим знаменита. Я могла вспомнить лишь один бал, где я была хозяйкой, - бал-маскарад, на котором я допустила такой ужасный промах.
- Я думала, что мы здесь будем жить тихо, - сказала я. - Ты не очень-то жаловал всю эту суету. Говорил, что хочешь, чтобы мы вернулись и... - Я прикусила язык. Затаились? Я не могла этого сказать.
Он на глазах меняется, подумала я, становится во многих отношениях таким же, каким был раньше, - уверенным, готовым взять на себя ответственность, знающим, чего он хочет и как все должно быть; то время, когда он был потерянным и отрешенным, безвозвратно ушло. И я поняла, что хочу назад в то время, потому что тот Максим, в изгнании, был наиболее близок мне. Он распрямился.
- Я не имею в виду ничего грандиозного - просто садовый пикник. Напитки - ты можешь взять это на себя? Вот и все, что тебе придется сделать.
- Какую цель ты преследуешь? Хочешь чем-то занять меня? Чем-то развлечь?
- Нет, вовсе не эту.
- Я вполне счастлива.
- В самом деле?
- Да, Максим, да! Что с нами происходит? Почему мы ссоримся? Ведь мы никогда не спорили, не ссорились.
Он направился к двери.
- Иногда недостаточно быть вполне счастливым, - сказал он и вышел.
Я осталась стоять, глядя на его пустую чашку и очистки от яблока на тарелке. Я не могла понять, что он хотел сказать. Все было странным, не таким, как обычно, я не понимала причины этого и не знала, что делать.
Чувствуя себя несчастной, я пошла звонить Банти Баттерли, чтобы решить, кого из соседей следует приглашать.
Глава 21
Однако это будет мой вечер. Я его спланирую и организую, и никто не отнимет у меня этих обязанностей. Стоило мне осознать это, как я почувствовала себя совершенно иначе, стала думать о нем с удовольствием, тени и шепчущие голоса оставили меня в покое.
Когда Максим впервые заговорил о праздничном вечере, я сразу подумала о бале в Мэндерли и пришла в ужас; мне вспомнились некоторые сцены, я как бы взглянула на себя и на всех со стороны, и у меня похолодело сердце.
Однако тот вечер не имел никакого отношения ко мне, это было сверхпышное, показное празднество, которые я никогда не любила, устроенное бог весть для чего. Во всяком случае, не потому, что кто-то из нас хотел тогда этого праздника. Просто такова была традиция, это был долг; Мэндерли как бы для того и существовал, и все графство ожидало этого бала. "Для нас в здешних краях это было главным событием лета. Вы и не представляете, какое это для нас удовольствие", - сказала одна назойливая дама.
Балы и вечера Ребекки устраивались для того, чтобы она могла на них блистать, а люди - ею восхищаться. Это то, что она умела делать великолепно. Вечера были ее детищем, а еще детищем миссис Дэнверс и штата слуг, и в отсутствие Ребекки ничего не изменилось, я не принимала никакого участия в организации маскарада, мое мнение никого не интересовало. Вероятно, как я поняла теперь, если бы я приняла участие в подготовке, пожелала бы познакомиться со всеми подробностями праздника, предложила бы какие-то изменения или новшества, я бы получила большее удовольствие, по крайней мере до того, как попалась в ловушку со своим костюмом, в которую меня коварно заманила миссис Дэнверс. Однако я слишком всего и всех боялась, даже рабочих, которые носили стулья, и поэтому события разворачивались без меня, все неслось мимо, словно воды бурной реки, а я стояла на ее берегу и беспомощно за всем этим наблюдала.
Мы теперь и не могли устраивать столь пышное празднество, война закончилась совсем недавно, и это было бы просто неуместно; Максим такого и не предлагал, не будет омаров и шампанского, не будет гирлянд, огней и китайских фонариков, развешанных на деревьях, ни специально устроенной площадки для танцев, ни фейерверка, ни маскарадных нарядов. В Мэндерли целые бригады рабочих бросили свои текущие дела и несколько дней занимались подготовкой к маскараду, слуги не могли думать или говорить ни о чем другом.
У нас не было ни рабочих, ни штата слуг, в моем распоряжении находились Дора и Нед, да еще иногда какая-нибудь девушка из деревни, либо миссис Пек, если возникала острая необходимость. Коббетс-Брейк - это не Мэндерли, в нем не может быть такого размаха, он был милым и обветшалым, старым и красивым домом и уж никак не принадлежал половине графства.
Я вышла из дому, поднялась на косогор, села на траву и посмотрела на дом сверху. Миссис Дэнверс лишь на короткое время удалось бросить на него тень, теперь же он снова был озарен светом и грелся в солнечных лучах.
Поначалу я обдумывала планы проведения вечера без особой охоты; я вынуждена была этим заняться, потому что у меня не нашлось весомых аргументов, чтобы воспротивиться идее Максима. Однако шли дни, несколько раз я навещала Банти, дважды она приходила ко мне, и я постепенно вошла во вкус. Ведь это, в конце концов, будет мой праздник.
Мы решили устроить садовый пикник, который начнется под вечер. Будут установлены столы - столько, сколько я смогу найти или занять, - под деревьями, на террасе, на лужайке, в большой и малой гостиных. Дом также будет открыт для гостей; люди постарше могут попить чаю и с удобством посидеть в холодке, поскольку предвиделась жара, в чем я не сомневалась: жаркие золотые дни стояли уже долго, и конца им не было видно. Но я приглашу не только пожилых людей.
- Мне бы хотелось видеть на празднике и молодежь, - сказала я Банти. Вы не попросите девочек, чтобы они пригласили своих дружков? Я скажу Неду, чтобы он привел в порядок старый теннисный корт и починил сетку. А еще они могут поиграть в крокет - я нашла комплект в подвале. Хочу, чтобы молодые люди повеселились и получили удовольствие.
Чай будет подаваться на кухне и в тени возле дома - добрый, старый, традиционный чай, какого вправе ожидать люди, с сандвичами, пирожными, булочками, малиновым вареньем и сливками. Позже для тех, кто прогуливался под лучами заходящего солнца и опоздал, будут поданы напитки.
