И.М. Троцкий был общественным деятелем «Божией милостью», — потребность служить людям была его второй натурой, — писал хорошо знавший его Андрей Седых53.
К этому определению можно добавить, что для Ильи Троцкого — русского социалиста и либерала по убеждениям, благотворительность (цдака — ивр. Пі?7Х) была, по-видимому, единственной иудейской заповедью, которую он свято чтил, и во имя которой всю свою жизнь посвятил общественному служению. Ибо «благотворительность по своей важности равна всем остальным заветам вместе взятым»54.
На благородной стезе взаимопомощи, еврейского образования и здравоохранения в эмигрантской среде подвизалась большая группа общественно-политических деятелей из бывшей Российской империи. Со многими из них у И.М. Троцкого сложились и на всю жизнь сохранились прочные дружеские и деловые отношения. Судя по сохранившейся переписке, особенно последних двух десятилетий жизни Ильи Марковича, можно с уверенностью утверждать, что он был по природе своей человек терпимый и не амбициозный, а потому ни с кем из своих друзей, соратников по общему делу и близких знакомых не ссорился. Для русского эмигрантского сообщества, за все время своего существования сотрясавшегося от громких скандалов и персональных конфликтов, подобный тип личности — явление исключительное, можно даже сказать, уникальное.
Основной общественной организацией, работе в которой И.М. Троцкий посвятил более 6о лет своей жизни, было ОРТ (ORT, в настоящее время WorldORT) — Общество распространения ремесленного и земледельческого труда среди евреев. Эта просветительская и благотворительная организация была основана в 1880 г. усилиями знаменитого русско-еврейского предпринимателя, железнодорожного магната и филантропа Самуила Полякова и до революции работала только в Российской империи. По всей видимости, И.М. Троцкий имел контакты с ОРТом, еще находясь в России. В 1912 г. возникло ОЗЕ (OSE) — Общество охранения здоровья еврейского населения.
Исторически ОРТ и ОЗЕ работали в тесном контакте друг с другом, и И.М. Троцкий внес большой личный вклад в их деятельность, способствовав возникновению национальных отделений ОРТ-ОЗЕ в странах Латинской и Северной Америке55.
Отмечая различные аспекты деятельности Ильи Троцкого как «еврейского общественника», нельзя обойти вниманием его отношение к сионистскому движению. Насколько известно, еще на заре своей журналистской деятельности в России И.М. Троцкий был близок к кругу публицистов, сотрудничавших в еженедельнике «Рассвет» — еженедельнике Сионистской организации России, выходившем в Москве с января 1907 г. по июнь 1915 г. (запрещен цензурой). Это было самое популярное еврейское издание на русском языке, чей тираж к 1915 г. достигал десяти тысяч экземпляров.
Однако Россия никогда не воспринималась И.М. Троцким как Галут — место изгнания и отчуждения. Напротив, как подвижник-маскил он верил в возможность интеграции евреев в российское общество при условии обретения им демократических свобод. Поэтому непосредственного участия в сионистском движении Илья Маркович не принимал, хотя был знаком с его активистами Жаботинским и Моцкиным. Последний в годы Первой мировой войны возглавляет копенгагенское отделение Сионистской организации. Более того, документы свидетельствуют о том, что 7 ноября 1933 г. в Копенгагене И.М. Троцкий выступал на вечере, посвященном памяти скоропостижно скончавшегося Лео Моцкина56, а в 1937 г. в качестве наблюдателя принимал участие в работе 20 сионистского конгресса в Цюрихе57.
Помимо уже упоминавшихся ОРТ-ОЗЕ основные общественные институции, с которыми сотрудничал И.М. Троцкий до начала Второй мировой войны — это Общественный комитет по организации помощи голодающим в России и
Союз русских евреев в Германии. Деятельность последней организации, с 1921 г. возглавлявшейся известным еврейским филантропом Я.Л. Тейтелем — «веселым праведником», по определению Максима Горького — была в 1920-1930 гг. исключительно активной и успешной58. Союз помогал детям русско-еврейских эмигрантов, опекал сирот с Украины, родители которых погибли при погромах, заботился об их профессиональном образовании. В Союз обращалось и Общество помощи русским гражданам, и «не было случая, когда перед лицом действительно безысходного горя Союз не откликался, не протягивал и свою, всегда более сильную руку помощи, не считаясь с вопросами вероисповедания и национальности»59.
Общественное служение Ильи Троцкого в эти годы было полезным не только для голодающих Поволжья и обездоленных еврейских беженцев, но и для русской культурной диаспоры в целом. В августе 1921 г. И.В. Гессеном в Берлине был создан Союз журналистов и литераторов, который просуществовал до 1935 г. И.М. Троцкий в разное время был в нем председателем ревизионной комиссии и членом правления.
Как отмечалось выше, эмиграция являлась в своих собственных глазах единственным оплотом русской духовности и видела в своем существовании провиденциальную Идею — сохранить в целости и сохранности русскую культуру. В этой связи вся огромная интеллектуальная работа, которая шла в русском Зарубежье, была направлена на строительство русского культурного пространства в Европе. Однако говоря об этом «мире горнем», не следует забывать и о «мире дольнем» — бытовой стороне повседневной жизни эмигрантского сообщества. В материальном плане большинство эмигрантов бедствовало, а писатели и художники, не шибко-то роскошествовавшие на любимой родине, и вовсе влачили полуголодное существование. Финансирование русской культурной жизни — от создания издательств печатной продукции до организации концертов, консерватории и библиотек, — исходило исключительно от отдельных лиц — российских богатеев-филантропов, радевших за русскую культуру. В этой достаточно закрытой и до сих пор не изученной области эмигрантской жизни имело место явление, на которое первым из исследователей того времени указал А.И. Солженицын. Речь идет о том очевидном факте, что этнические русские из числа промышленников и аристократов, сумевших сохранить и даже преумножить свои капиталы в эмиграции, как ни странно, не выказали особого рвения в поощрении культурных инициатив своих соплеменников. На этом поприще несравненно активнее проявляли себя русские евреи. А.И. Солженицын пишет по этому поводу:
Вообще русские евреи оказались в эмиграции несравненно активнее других во всех видах культурно-общественной деятельности. Это было настолько разительно, что вылилось в статье Михаила Осоргина «Русское одиночество», напечатанной в газете русских сионистов «Рассвет», возобновленной Вл. Жаботинским60.
В этой статье Осоргин, о котором М. Алданов писал: «Это был человек, на редкость щедро одаренный судьбою, талантливый, умный, остроумный, обладавший вдобавок красивой наружностью и большим личным очарованием. <...> Все хорошо знавшие его люди признавали его редкие достоинства, его совершенную порядочность, благородство, независимость и бескорыстие»61, — говоря о равнодушии и редкой инициативности этнических русских, как знаковый фактор эмигрантского бытия отмечал:
В культурной (и иной) деятельности российских эмигрантов первое место, лидерство и инициатива принадлежат евреям. <...> Все большие благотворительные организации в Париже и Берлине лишь потому могут помогать нуждающимся русским эмигрантам, что собирают нужные суммы среди отзывчивого еврейства62.
Вспоминая филантропов из среды «отзывчивого еврейства», нельзя забывать и о «культурных ходатаях», которым они доверяли эти суммы, чтобы те могли их с толком и по справедливости распределить. К таким фигурам, а их было совсем немного, принадлежал и И.М. Троцкий. Его собственное финансовое положение в 1920-е было вполне благополучным. Об этом свидетельствует, например, замечание старого коллеги И.М. Троцкого, русскословца А.Ф. Авреха, который в письме к М.С. Мильруду от 29 апреля 1933 г. по поводу сбора пожертвований в пользу бывшего редактора «Русского слова» Ф.И. Благова, сильно нуждавшегося в эмиграции, сообщал, в частности, о том, что:
