Ева помахала ему рукой и развернулась, собираясь уйти из полуразрушенного здания клуба. Свою миссию здесь она уже выполнила, так что задерживаться не было смысла. Как тут вампирша выскользнула из ее рук и уцепилась за паренька.

– Давай возьмём Элличку с собой? Он без нас пропадет! Они его скушают! А он мне уже стал как родной, и даже моль его полюбила.

Вампирша указала пальцем куда-то в пустоту и подергала Еву за рукав пиджака. Лич прикрыла глаза ладонью, всем своим видом показывая глубочайшую усталость от всего происходящего. Она уже тысячу раз успела пожалеть, что вообще вскрыла каменный саркофаг в ту злополучную ночь. Надо было его оставить ворам, пусть развлекались бы.

– Зачем нам с тобой эта обуза? Шиза, ты понимать, что в ближайшие тысячу лет в мои планы не входило заводить ни домашнего вампира, ни четырехрукого человека? И мы пойдем не просто так путешествовать в другую страну, а отдавать тебя твоему непосредственному господину. Так что нет, никаких людей я не потерплю на своей шее. – Категорично жестко отрезала Ева.

– Ну, Кощеееееееееюшка, ну миленькая, он нам поможет найти дом! – Возопила вампирша. – У него же это, как его там, попыт! Да и лишняя пара, точнее пары рук, не помешают.

Девушка крепко обняла паренька так, что его кости захрустели, не выдержав сверхчеловеческой силы, а сам он не знал, радоваться ему или нет новой открывшейся перспективе. Рядом что-то злобно зашипело, желая наброситься, но точный удар Евы лишил существо сего намерения. Оно прахом осыпалось совсем рядом с побелевшим от страха пареньком. Эллиот сглотнул, покосившись на то, что осталось от нежити, решив, что сам он точно не выживет со своим даром, и начал упрашивать лича взять его с собой. Ева, мысленно проклиная все на свете, согласилась, но только при одном условии: тот будет смотреть за вампиршей и не давать ей куда-либо сбегать. Пусть хоть какая-то будет польза от паренька. Эллиот с радостью согласился и, подхватив Шизу за руку, встал.

– Похоже, вы хорошо подружились, – отметила лич, – а теперь, раз уж точно все проблемы улажены, нам нужно посетить одно место, где обитает хозяин всех этих существ. Точнее, хозяйка. Сразу предупрежу, что внешний вид у этого существа крайне необычен, хотя свой истинный облик она уже давно не показывала, чаще предстает в человеческом. Это не скелет, не человек, не зверь, не демон, и даже не пещерный колдун, а древнее божество, что зародилось из первородного страха людей перед смертью. Ее называют Ткачихой Судеб из-за особого умения плести золотую паутину жизни, которая точно показывает, сколько осталось ходить по земле тому или иному существу, а так же по ней можно проследить все жизненные пути практически любого человека. Своё настоящее имя она мне не говорила, что, впрочем, не так важно, главное то, что сейчас она уже не так опасна. Люди перестали ей поклоняться и приносить жертвы. Да и страх перед смертью уже не настолько сильный. Однако все равно следует вести себя предельно осторожно. Я сомневаюсь, что в одиночку смогу вам сохранить жизни. А мне она не так уж и страшна.

– А зачем нам к ней? – Осторожно поинтересовался Эллиот.

– Чтобы точнее узнать про прошлое нашей общей знакомой с клыками, да и я хотела обсудить произошедшее в городе, ‒ спокойно ответила Ева.

Лич осторожно пошла вперед, стараясь как можно меньше наступать на остатки паучьего пиршества. Использовать магию она не хотела, но и запачкать и без того грязную обувь, тоже. Шиза и Эллиот пошли аккурат за ней, стараясь точно наступать на ее следы. Как только компания покинула клуб, а следом и город, лич глубоко вдохнула и подозвала к себе одного совсем крошечного паучка, искусно сшитого из отрубленных человеческих ладошек. Он разительно отличался от тех гигантских, что устроили бесчинства в городе, и по сравнению с ними выглядел даже по-своему мило. Так, что Шиза аж потянулась потискать его. Ева что-то прошептала ему на незнакомом языке, и тот, поманив всех пальцами, уполз куда-то в темноту.

– Пойдем, он нас выведет к логову Ткачихи. Когда-то давно я смастерила его из разных частей ее слуг, поэтому он хорошо знает запах своей изначальной хозяйки.

Шиза довольно кивнула и самая первая поскакала за ним чуть ли не в припрыжку. Эллиот пытался ее задержать, но из-за сверхчеловеческой силы вампирши, так и остался висеть на ее руке, крепко уцепившись всеми своими четырьмя ладонями. Он понимал свою задачу и очень не хотел опозориться, опасаясь того, что Ева передумает. Однако, как оказалось, быть нянькой Шизы довольно тяжело. Лич пошла следом, внимательно осмотрев округу. Похоже, из всей компании, она единственная серьезно относилась к этому делу, но ладно, вероятно, это приключение совсем скоро закончится.

Они вышли на небольшую дорожку и тихо пошли переулками, стараясь не привлекать к себе внимание изредка попадающихся прохожих. Похоже, сюда пауки решили не соваться, а отправились сразу в наиболее людное место. Хотя очень странно. Если бы они сами вырвались, то набросились бы сразу на любое живое существо, а тут прослеживается прямая траектория пути. Лич, погрузившись в свои мысли, потерла подбородок. Ее глаза потускнели, став прежними безжизненными. Бледная бескровная кожа тела Евы буквально светилась при свете немногочисленных фонарей, под ней виднелись только ярко-черные вены и трупные пятна. Если бы не совсем новенький классический костюм и еле заметное движение губ, можно было бы принять ее за призрак. Лич перестала обращать внимание на своих спутников и просто шла вперед. Как тут из задумчивости ее вывело осторожное подергивание за рукав. Ева перевела взгляд на Эллиота, которому Шиза уже успела пересесть на плечи, и поинтересовалась причиной своего беспокойства.

– Извините, госпожа Ева, а что вы знаете про эту Богиню? – Нерешительно спросил юноша.

– Мне она встречалась не раз за свою жизнь, – Ева достала из кармана пачку сигарет и закурила. – Когда-то я даже была с ней в относительно хороших отношениях, и даже одно время служила. Как-никак, я же пусть и высшая, но нежить. Из этого могу точно сказать, что доверять этому существу нельзя, уж больно оно эгоистичное и лживое, как и подобает древним брошенным и забытым богам, избалованным человеческим вниманием. Когда-то она была вполне адекватной и тихой, но теперь все поменялось, как видишь. Интересно, почему же Ткачиха решила натравить своих слуг на город. Может, они ее обидели чем?

Парень пожал плечами, не найдя, что ответить. До этого момента Эллиот вообще не знал о существовании каких-то древних богов, которые могут приносить беды, так что не имел представления как правильно к ним относиться. Ему было очень страшно, но он старался держать себя в руках, чтобы не выглядеть слабым в глазах двух дам, однако получалось это у него не очень хорошо. Так и продолжили они свой путь молча, пока не вышли на пустырь, примыкающий к лесу и тому самому кладбищу, где до недавнего времени жила Ева.

– Извините, а далеко находится ее логово? – Решил поинтересоваться паренек, нервно оглядывающийся по сторонам.

– Не могу сказать точно, но довольно близко, потому что уже здесь чувствуется сладковатый запах мертвечины. Вообще, Ткачиха никогда не селилась близко к людям, чтобы избежать лишних неприятностей, изредка только воровала некоторых для пропитания своих слуг, – продолжала отвечать Ева.

Эллиот зажег фонарик на мобильном телефоне, чтобы осветить дорогу: из города они уже давно вышли, а в темном лесу тропинка только еле-еле белела. К этому моменту лич уже замедлила шаг и пошла за спутниками, попросив их ускориться. Ей и Эллиоту солнце ничего не сделает, а вот Шиза может и пострадать, так что следовало поторопиться.

Лич время от времени посматривала на спутников, что пытались как-то разговаривать между собой хотя бы знаками, несмотря на языковой барьер, который, похоже, не сильно-то и мешал. Шиза говорила всякие бессвязные глупости, а Эллиот ее постоянно переспрашивал и уточнял слова. Похоже, они неплохо поладили. Что ж, это было Еве даже на руку, ибо не приходилось более возиться с вампиршей. Однако ей до сих пор было неудобно от того, что она, будучи высшим существом, решившим откреститься от всех мирских благ, отправилась в небольшое путешествие с компанией из волшебной на всю голову вампирши и проклятого демоном парня с четырьмя руками. Боже, это больше походило на страшный сон больного человека, а не на реальность!