– Хочешь рыбу? – спросил Зубастик. – На, Коротышка, бери! – И он протянул ему большую рыбину.

Коротышку удивила щедрость мальчишек, которые обычно всячески его обижали, но он все же потянулся за подарком. Однако Зубастик быстро отдернул руку и засмеялся:

– Ну да, так я тебе ее и отдал! Сам налови!

– Жабу себе поймай, ква-ква! – расхохотался Зубастик.

– Вот если бы вас тут было не двое! – сказал Коротышка.

– И что бы ты тогда сделал, а, Коротышка? – подначивал Зубастик, вставая в бойцовскую стойку.

– Тогда кое-кто барахтался бы уже в воде, – веско проговорил Коротышка, приготовившись к обороне. Он привык драться с ребятами: к нему вечно все цеплялись. Его искривленная фигурка – казалось, что у мальчика есть только голова, длинные руки и длинные ноги, а туловища нет и в помине, – так и искушала задиристых ребят насмехаться над ним, поэтому Коротышка почти всегда ходил в синяках и царапинах.

– Да ты первый туда плюхнешься! – выкрикнул Зубастик и кинулся на Коротышку, чтобы столкнуть его в воду.

Коротышка пустился наутек и спугнул в прибрежных камышах стаю громко защебетавших скворцов. Он мгновенно размотал охватывавшую его голову пращу и ловко метнул ее вверх. Костяные шарики, закрепленные на тоненьких кожаных ремешках, раскинулись в воздухе, точно смертоносная сеть, и поразили двух птиц.

– Здорово, Коротышка! – похвалил его Зубастик. – Добрая у тебя сегодня выйдет похлебка!

Ссора была забыта, и все трое принялись рассматривать оглушенных скворцов. Коротышка свернул им головы и предложил:

– Забирайте их, ребята!

Зубастик тут же схватил обеих птиц:

– Что ж, Коротышка, а ты тогда возьми рыбу. Вот! Червячок, принеси корзинку, она на поленнице за хижиной. В ней лежат камешки для подогрева еды – высыпь их и тащи корзинку сюда!

Червячок убежал; едва он скрылся в кустарнике, как неподалеку послышалось сухое покашливание.

– Это Ворчун, верши[8] идет проверять! – догадался Зубастик.

К ним и впрямь приближался, тяжко ступая, Медведь-Ворчун. Он нес новое ясеневое, тщательно отполированное весло.

– Кхе-кхе! Ничего-то они не смыслят – ни Толстяк, ни Колоброд! Мои верши никогда еще водой не сносило! Уж я их отыщу! – бурчал он себе под нос, а завидев Коротышку и Зубастика, тут же крикнул: – Зубастик, кхе-кхе, пойдем со мной вытягивать верши!

Зубастик, сильный и здоровый подросток, открыв рот, удивленно посмотрел на Ворчуна, а потом ответил недоуменно:

– Не сегодня, Ворчун! Утром у костра сказали, что вода стоит высоко и что на лодке плыть нельзя…

– Кхе-кхе! Это все детская болтовня. Пойдем!

Червячок воротился с корзинкой, услышал Ворчуна и сразу крикнул:

– Все в поселке говорят, что вода уже забрала верши и что Ворчуну придется плохо, если он отважится сесть в лодку. Она сразу перевернется, и ее унесет течением…

– Кхе-кхе! Заткнись, Червячок, не вмешивайся! Ладно, поплыву один, кхе-кхе, я вам всем докажу!

Ворчун начал толкать суденышко к реке. Челн у него был длинный, узкий, выжженный из ствола тополя. Скамеек там не было. Вёсельщики или гребли, сидя на дне, или стояли на вертком суденышке и «прокалывали» воду длинным шестом.

Мальчики помогли столкнуть лодку в реку. Но когда Ворчун совсем было собрался залезть внутрь, в челн, сильно его при этом раскачав, запрыгнул Коротышка.

– Пошел вон, Коротышка! Кхе-кхе, вылезай, пока я тебя не вытолкнул!

– Я тоже буду вытаскивать твои верши, я не боюсь! – смело заявил парнишка, над которым все всегда потешались.

Бедный Коротышка очень хотел быть полезным. Он часто предлагал взяться за любую, даже самую неприятную работу, но его обычно прогоняли. Слабое кривое тельце вызывало насмешки у Медведей, более всего ценивших физическую силу, хороший рост и крепкое здоровье. Сколько бы Коротышка ни крутился вокруг взрослых охотников, пытаясь им услужить, когда они загоняли зверя, сколько бы ни помогал женщинам при уборке, как бы терпеливо ни сносил не всегда безобидные шутки мальчишек – ничего у него не получалось, все относились к нему как к ущербному. За помощь его не благодарили, стремлением услужить пренебрегали. Для обитателей селения он был всего лишь уродливым горбуном…

Его матери с огромным трудом удалось сохранить ему жизнь, когда шаман посоветовал сразу бросить безобразного младенца в воду…

А ведь Коротышка отличался ловкостью, хотя этого никто и не замечал. Он был веселым и смышленым и любил думать. Он вечно надоедал всем с расспросами, и его «почему?» не было конца. Он хотел все знать и всему обучиться. Он не сводил глаз ни с мужчин, когда те точили оружие и готовили тетивы для луков, ни с женщин, когда те вязали и ткали, и даже придумывал для них иногда новые узоры… И мы уже знаем, что Коротышка был отличным укротителем животных – почти таким же отличным, как сам Следопыт.

Его ручную сойку недавно убили, поймали совсем рядом с хижиной – ох, никогда ему ее не забыть! – а ласковый хорек и белка веселили порой всю деревню… Он пробовал приручать даже всякую мелочь – к примеру, лягушек, тритонов, летучих мышей, сусликов, – но всех их Кудряшка вышвырнула за ограду.

Ни один другой мальчишка в их деревне не умел так ловко чесать ногой за ухом, как Коротышка, ни один не умел так свистеть, как он, или свиристеть при помощи листочка, подражая птичьему пению, но все эти таланты не считались чем-то серьезным и достойным похвалы, потому что он не был сильным и все другие ребята обгоняли его в беге.

Когда на празднике, посвященном испытанию силы, его ровесники выдирали из земли елочки вышиной с них самих, Коротышка всегда проигрывал. Ему никак не удавалось вытащить деревцо из почвы вместе с корнями, как прочим ребятам. Коротышке казалось, будто Злой дух крепко держит елочку снизу и не позволяет ему сравняться с другими, хотя Коротышка и прикладывает все свои силы. Зубастик даже вырвал елку, до макушки которой не мог дотянуться. Он потом до самого вечера ходил с ней по селению. Вот ведь силач! Из таких парнишек получаются настоящие охотники. Но Коротышка должен радоваться и тому, что род терпит его и не гонит прочь.

Тронуть Коротышку при Медведе-Следопыте никто не осмеливался, но за его спиной дело обстояло иначе. Все знали, что жаловаться Коротышка не будет. Следопыта в роду опять стали уважать, и теперь он сидел у Общего огня возле самого старейшины.

После смерти шамана Сильный Медведь велел в очередной раз переместить деревню. И род Медведей переселился чуть дальше и построил себе жилища на западной окраине Летны, где освоил новые пастбища и выжег участки леса, чтобы распахать новые маленькие поля. Старые земли были оставлены – они уже не давали урожая. Сильный Медведь тоже жил теперь на берегу Брусницы, неподалеку от нового шамана. Дома у обоих были крепкие и просторные. Поселок очень гордился такими обитателями, а Коротышка даже удостоился похвалы от старейшины, когда процарапал в камне круглую ложбинку, куда было удобно заливать жидкий металл для браслетов из расплавленных бронзовых обломков.

Коротышка и рад был бы поиграть с другими детьми, но чаще всего он вынужденно укрывался в хижине, потому что все его дразнили и травили. Тем сильнее привязывался он к животным, с которыми умел находить общий язык, тогда как остальные люди проявляли к ним жестокость и часто мучили.

Многие дети забавлялись издевательствами над привязанным медвежонком или избиением коз. Вот и вчера Коротышка видел нечто подобное.

Дети играли на площади, а женщины рядом мололи зерно. Коротышка заскучал в одиночестве и пошел к ребятишкам, чтобы позабавиться с ними. Но тут он заметил, чем они заняты: они втыкали птенцам горлицы, вытащенным из гнезд, колючки в глаза. Он задрожал от гнева и вырвал бедняжек из детских рук. Ребята подняли крик и принялись грубо бранить Коротышку. А тот показал изувеченных птенцов женщинам, но те сердито прогнали мальчика:

– Паршивец, не порти ребятишкам игру!